На другой день я получил по почте письмо. Я помню его содержание наизусть. Вот оно:
«Любезный господин Путилин! Что это вам пришла за странная фантазия превратиться в приказчика этого плута Г.? Это не к лицу гениальному сыщику.
Ваш Домбровский».
Когда я показал это письмо ювелиру, тот схватился за голову: «Домбровский?!.. О, если вы не спасете меня от него, я погиб. Это не человек, а сущий дьявол! Он разворует у меня постепенно весь магазин!..»
Этот день прошел без кражи. Я был убежден, что гениальный мошенник, узнав меня, не рискнет больше являться в магазин и что его письмо — не более как бравада, дерзкая выходка. На следующий день, часов около пяти, к магазину подкатила роскошная коляска с ливрейным лакеем на козлах. Из коляски вышел, слегка прихрамывая и опираясь на толстую трость с золотым набалдашником, полуседой джентльмен, барин чистой воды. Лицо его дышало истым благородством и доброжелательностью. Лишь только он вошел в магазин, как ювелир с почтительной поспешностью направился навстречу знатному посетителю. «Счастлив вас видеть, ваше сиятельство…» — залепетал он. «Здравствуйте, здравствуйте, любезный господин Г., — снисходительно-приветливо бросил важный клиент. — Есть ли что-нибудь новенькое, интересное?» — «Все что угодно, ваше сиятельство». — «А, кстати, я хочу избавиться от этого перстня. Надоел он мне что-то. Сколько вы мне за него дадите?»
Ювелир взял перстень. В оправе сиял огромный бриллиант дивной воды. Г. долго его разглядывал.
«Три тысячи рублей могу вам предложить за него…» — после долгого раздумья проговорил он. «Что? — расхохотался старый барин. — За простое стекло — три тысячи рублей?» — «То есть как за стекло? — удивился ювелир. — Не за стекло, а за бриллиант». — «Да бросьте, это лондонская работа. Поддельный бриллиант. Мне подарил его мой дядюшка, князь В., как образец заграничного искусства подделывания камней».
Злополучный ювелир покраснел как рак. Его, величайшего знатока, специалиста, пробуют дурачить! «Позвольте я его еще раз хорошенько осмотрю». Он стал проделывать над бриллиантом всевозможные манипуляции, смысл и значение которых мне, профану, были совершенно непонятны.
«Ну что, убедились?» — мягко рассмеялся князь. «Убедился… что это — бриллиант самый настоящий и очень редкой воды».
Выражение искреннего изумления отразилось на лице князя. «Вы не шутите?» — «Нисколько. Неужели вы полагаете, что я не сумею отличить поддельный камень от настоящего?» — «И вы… вы согласны дать мне за него три тысячи рублей?» — «И в придачу даже вот эту ценную по работе безделушку», — проговорил Г., подавая князю булавку с головкой-камеей тонкой работы. «Ах какая прелесть!.. — в восхищении воскликнул князь. — Ну-с, месье Г., я согласен продать вам этот перстень, но только с одним условием». — «С каким, ваше сиятельство?» — «Во избежание всяческих недоразумений вы потрудитесь дать мне расписку, что купили у меня, князя В., перстень с поддельным бриллиантом за три тысячи рублей». — «О, с удовольствием! — рассмеялся ювелир. — Вы извините меня, ваше сиятельство, но вы большой шутник!»
Расписка была написана и вручена князю. Тот протянул Г. драгоценный перстень.
«Сейчас я тороплюсь по делу. Через час я заеду к вам. Вы подберите мне что-нибудь интересное». — «Слушаюсь, ваше сиятельство!»
Вскоре коляска отъехала от ювелирного магазина. Прошло минут пять. Я заинтересовался фигурой какого-то господина, очень внимательно разглядывавшего окно-витрину. Вдруг яростный вопль огласил магазин. Я обернулся. Злосчастный ювелир стоял передо мной белее полотна.
«Господин Путилин… Господин Путилин…» — бессвязно лепетал он. «Что такое? Что с вами? Что случилось?» — спросил я, недоумевая. «Фальшивый… фальшивый!» — с отчаянием восклицал бедняга Г. «Как фальшивый?! Но вы же утверждали, что это настоящий бриллиант?..»
Ювелир хватался руками за голову: «Ничего не понимаю… ничего не понимаю… Я видел бриллиант, который вдруг сразу превратился в простое стекло».
Зато я все понял. Этот князь В. был не кто иной, как Домбровский. У гениального мошенника было два кольца, похожие друг на друга как две капли воды. В последнюю минуту он всучил ювелиру перстень не с настоящим бриллиантом, а с поддельным.
Путилин опять прошелся по кабинету.
— А знаешь ли ты, что три дня назад опять случилась грандиозная кража? У графини Одинцовой похищено бриллиантов и других драгоценностей на сумму около четырехсот тысяч рублей! Недурно?
— Гм… Действительно, недурно, — ответил я. — И ты подозреваешь…
— Ну разумеется, его. Кто же, кроме Домбровского, может с таким совершенством и блеском произвести столь необычайное хищение! Кража драгоценностей произошла во время бала. Нет ни малейшего сомнения, что гениальный вор находился в числе гостей, ловко, самым незаметным образом проник в будуар графини и там похитил эту уйму драгоценностей.
— И никаких верных следов, друг?
— Пока что никаких. Общественное мнение страшно взбудоражено. В высших инстанциях на меня несколько косятся. Мне было в вежливой форме поставлено на вид, что от меня ожидали и ожидают большего, что нельзя так долго оставлять на свободе, ненайденным такого опасного злодея. Откровенно говоря, все это меня страшно волнует. Но зато я устроил ему везде, где только возможно, страшную засаду.
— Попробовали бы они сами разыскать подобного дьявола… — недовольно проворчал я, искренне любивший моего друга.
— Но клянусь, что я еще не ослаб! Я во что бы то ни стало поймаю этого господина! — слегка ударив ладонью по столу, с жаром проговорил Путилин.
Раздался стук в дверь.
— Войдите! — крикнул шеф питерской сыскной полиции.
В комнату вошел дежурный агент и с почтительным поклоном подал начальнику элегантный конверт.
— Просили передать немедленно в собственные руки вашему превосходительству.
— Кто принес, Жеребцов? — быстро спросил Путилин.
— Ливрейный выездной лакей.
— Хорошо, ступайте.
Иван Дмитриевич порывисто разорвал конверт и стал читать. Я не сводил с него глаз и вдруг заметил, как краска гнева бросилась в лицо моему другу.
— Ого! Это, кажется, уже чересчур! — вырвалось у него гневное восклицание.
— В чем дело, друг? — осторожно поинтересовался я.
— А вот, прочти сам.
С этими словами Путилин подал мне конверт с двойной золотой монограммой. Вот что содержало это письмо:
«Мой гениальный друг!
Вы дали клятву поймать меня. Желая прийти вам на помощь, сим извещаю вас, что сегодня, ровно в три часа дня, я выезжаю с почтовым поездом в Москву по Николаевской железной дороге. С собой я везу все драгоценности, похищенные мною у графини Одинцовой. Буду весьма польщен, если вы проводите меня.
Уважающий вас
