«Дайте подушку!» — строго скомандовал он. «Агаша! Давай подушку свою!» — приказал я жене. Та-с со страхом, тихонько крестясь, подала мне подушку. Через секунду посетитель лежал, вытянувшись в гробу.
«Дайте крышку! — приказал он. — Прикройте меня ею!..»
Поверите ли, когда я стал закрывать гроб крышкой, аж зубы у меня защелкали. Что, думаю, за диво такое? Уж не хватанул ли я, грешным делом, лишнего сегодня с приятелем-гробовщиком в погребке, уж не снится ли мне страшный сон? Даже за нос свой, ваше превосходительство, себя ущипнул.
«Отлично!» — громко воскликнул важный господин, вылезая из гроба. «Про… прочная работа…» — заикнулся я. «Ну-с, теперь, любезный хозяин, я вам объясню, какой гроб вы должны мне сделать. Прежде всего, вы должны мне сделать гроб с двойным дном». — «Как-с с двойным дном?!» — попятился я. «Очень просто, именно с двойным дном. Разве вы не знаете, что такое двойное дно? На первом дне буду лежать я, а подо мной должно находиться пустое пространство, то бишь второе дно. Ширина между ними не должна быть большой… Так, примерно вершка
[18] в три-четыре. Поняли?» — «П… понял-с…» — пролепетал я. «Затем в крышке гроба, в уровень с лицом моим, вы вырежете три дырочки — отверстия: два для глаз, одно для рта. Сверху вы прикроете их кусочками обивки, кружочками из бархата. Вы примерьте-ка лучше, любезный!»
Господин вновь влез в гроб. Я-с, накрыв его крышкой, мелом начертил на ней, где должны быть дырочки для глаз и для рта.
«Затем, и это весьма важно, вы должны поставить в углах крышки такие винтики, чтобы покойник, в случае если бы он захотел, мог совершенно спокойно отомкнуть завинченную крышку. Поняли? Гроб обейте лиловым бархатом. Ну-с, сколько вы возьмете с меня за этот гроб?»
Я замялся. Сколько с него заломить при такой оказии? Барин чудной, богатый, видно.
«Не знаю, право, ваше сиятельство…» — пробормотал я. «Пятисот рублей довольно будет?» — улыбнулся он, вынимая из толстого бумажника пять радужных.
Я-с, обрадованный, спросил, куда они прикажут доставить гроб.
«Я сам за ним заеду, любезный. Если все хорошо сделаете, я прибавлю вам еще пару таких же билетов. До свидания».
Когда он ушел, мы еще долго с женой и подмастерьем обсуждали это необычайное, можно сказать, посещение и этот диковинный заказ. Жена-с моя, женщина нрава решительного, выхватила у меня деньги и прикрикнула на меня: «Ну, и чего ты рассусоливаешь? Тебе-то что? Мало ли какие затеи приходят в голову сытым господам? Пшел стругать гроб!»
— Ну, а дальше что, Панкратьев? — спросил Путилин.
— Через сутки, к вечеру, приехал этот господин, гробом остался доволен, дал, как и обещался, еще две радужных и увез гроб с собой.
— Ступайте! Вы свободны! — отрывисто бросил Путилин.
— Покорнейше благодарим, ваше превосходительство! — кланяясь чуть не до земли, радостно проговорил гробовщик, пятясь к дверям.
Когда мы остались одни, Путилин искренне проговорил:
— Помилуй бог, какой молодец! Тот день, когда я его поймаю, будет днем моего наивысшего торжества!..
Изумруд с крестом
Прошло несколько дней. Необыкновенное приключение с таинственным гробом, из которого во время движения поезда исчез покойник, стало известно петербургской, а вернее, всей русской публике и породило самые разноречивые и нелепые толки.
— Вы слышали страшную историю с гробом? Покойник убежал!
— Ну, уж это вы извините, покойники не бегают.
— Но позвольте, это же факт, что гроб оказался пустым!
— Из этого следует, что покойника выкрали.
— Но с какой целью?
— Весьма возможно, что покойник имел на себе драгоценности… Мошенники пронюхали об этом, проникли в вагон и…
— Обокрали его? Прекрасно. Но зачем же им, мошенникам, мог понадобиться сам покойник? Ведь это лишняя и страшная обуза.
Такие и в подобном роде разговоры можно было услышать повсюду. Стоустая молва, по обыкновению, все преувеличивая, перевирая и сдабривая своей досужей фантазией, создала целую чудовищную легенду о появлении какой-то страшной, таинственной шайки мистических злодеев, выкрадывающих для ритуальных целей покойников из гробов. Дело дошло до того, что во время похорон родственники, прежде чем гроб с телом их близкого опускали в могилу, требовали, чтобы предварительно, перед самым опусканием гроба, крышка его была вновь снята, дабы убедиться, что гроб не пуст!
Путилин был в подавленном состоянии духа. Раскрыть истинный смысл чудесного происшествия с гробом он в интересах дела не мог.
— Хорошенькую кутерьму поднял этот негодяй! — ворчал он. — Воображаю, как он теперь хохочет!..
Доставленный немедленно в сыскную полицию (в строжайшей тайне!), виновник всей кутерьмы — гроб с двойным дном — был тщательно исследован. В то время как мой друг обшаривал пространство, находящееся между первым дном и вторым — потайным, я услышал его сдавленно-радостный крик:
— Ага! Хоть что-нибудь, хоть что-нибудь найдено…
— В чем дело? — спросил я, удивленный.
— Смотри!
Путилин держал в руках огромный изумруд. Этот драгоценный камень был необычайной величины и красоты и принадлежал к группе редчайших изумрудов-кабошонов
[19]. Внутри его по странной прихоти природы совершенно ясно виднелся крест. Не успели мы как следует рассмотреть драгоценность, как вошел курьер и подал Путилину телеграмму:
«Спешу предупредить вас, мой гениальный друг, что вчера я преблагополучно прибыл в Петербург. Всегда в вашем распоряжении и к вашим услугам.
Домбровский».
— Это уж чересчур! — вырвалось у меня.
— Начинается вторая стадия сражения… — усмехнулся мой упрямый друг. — Ты свободен? — после десятиминутного раздумья спросил он меня.
— Совершенно.
— Поедем, если хочешь, вместе.
Наша карета остановилась около роскошного дворянского особняка на аристократической С-ой улице. Путилин скрылся в подъезде. Теперь, для большей полноты рассказа о похождениях моего знаменитого друга, я для вас воспроизведу ту сцену, о которой позже рассказал мне он. Путилин поднялся по дивной лестнице в бельэтаж. Дверь подъезда распахнул ливрейный швейцар, а дверь квартиры — лакей в безукоризненном фраке.
— Графиня дома? — спросил Путилин.
— Их сиятельство дома-с…
Через минуту начальник сыскной полиции был принят хозяйкой дома.
— Скажите, графиня, это ваш изумруд? — показывая ей замечательный кабошон, спросил он.
Крик радости вырвался из груди благородной дамы.
