Metal Gear Solid – это скорее головоломка, украшенная экшеном, чтобы привлечь широкую аудиторию. Настоящим любителям тактических шутеров стоило бы обратить внимание на Tom Clancy’s Rainbow Six: она вышла всего за несколько месяцев до Metal Gear Solid и могла похвастаться продвинутой фазой планирования миссии и серьезными тактическими опциями. Там игрок получает брифинг о каждой миссии, собирает команду из доступных экспертов, снаряжает каждого отдельно и кропотливо прокладывает маршрут каждому из нескольких отрядов на виртуальной карте, а только потом оказывается на поле боя. Это позволяет игроку координировать действия с ИИ-напарниками, давая им с клавиатуры разные команды. Вот настоящий симулятор спецназовца. По сравнению с этой игрой геймплей Metal Gear Solid не блещет.
Если вам неудобно громоздкое управление, стоит обратить внимание на «Режим VR-тренировки» в главном меню – он прекрасно учит, как обращаться именно с этим стелс-экшеном. На небольших плотных уровнях у Снейка нет оружия, а главное – игра останавливается, как только он попадется на глаза противнику. Тут не получится носиться как оглашенному, пытаясь отбиться от толп врагов и найти безопасное укрытие; в таком режиме игрок просто запаниковал бы и забыл все управление. На каждом новом уровне появляется новый элемент геймплея или новая задача, а таймер замеряет, сколько времени ушло на ее выполнение. Чтобы получить хороший рейтинг, действовать надо быстро и безупречно. Все это отлично сдизайнено.
Но игрок, которого увлекли все более хитрые VR- миссии, может в итоге оказаться разочарован основной игрой. За пределами первых нескольких зон сюжетная кампания не то чтобы часто требует решать головоломки при помощи тактических перемещений. По мере прохождения Metal Gear Solid все меньше и меньше становится игрой про стелс. Особенно сильно от VR-миссий отличаются драки с боссами – к ним вас вообще никто не готовил. Игроку внезапно нужно применять навыки, которым его не учили раньше и которые не понадобятся впоследствии, и это попросту жестоко. Нигде, кроме секции с танком, не потребуется забрасывать гранату в его маленькое окошко, но чтобы продвинуться по сюжету, сделать это необходимо. Да что там: битва с Вулканом Рэйвеном на складе – единственная, где вообще реально пользоваться стелсом! Игра постоянно посылает смешанные сигналы: учит одному (избегать драк и прятаться), а делать заставляет другое (осваивать все более сложное оружие и драться насмерть). От этого голова идет кругом.
В итоге Metal Gear Solid – это череда разношерстных элементов, которые склеивает безумная, странная, абсурдная история, хоть и рассказанная с большим чувством. Игроку не дают возможности похвалиться тем, чему он научился, собрать репертуар приемов и использовать их. Вместо этого игра манит интересными задумками и выбрасывает их, и первой, самой печальной жертвой этого процесса становятся интересные головоломки со стелсом.
САМЫЙ БЕЗУМНЫЙ ФИЛЬМ, В КОТОРЫЙ ВАМ ДОВЕДЕТСЯ ПОИГРАТЬ
Справедливо было бы сказать, что Metal Gear Solid стала так популярна сугубо за счет своей целостности и амбициозности; она стремилась показать, на что вообще способны видеоигры. Едзи Синкава изобразил героев очень человечными, его стиль весом и выразителен. Действие сопровождалось эпичной, кинематографичной музыкой, и она же подчеркивала важные моменты в кат-сценах. Вдумчивый сценарий поднимал серьезные вопросы – о любви, о войне и даже о том, диктует ли генетика судьбу. А какие вообще игры того времени хотя бы попытались быть настолько художественными, создать столь яркий и затягивающий мир, бросить вызов не только ловкости игрока, но и его мыслительным способностям? Не так важно, что сюжет сложно понять – и уж точно не на первом прохождении. Не так важно, что Снейк был героем, который то философски рассуждает о смысле жизни, то бьет по лицу девушку с подавленной сексуальностью, чтобы ему на картонную коробку помочился волк и он смог там спрятаться. Неважно даже, что управление было подчас невыносимым. Такова плата за то, чтобы приобщиться к игре, в остальном перевернувшей мир геймеров конца 90-х.
Когда все работало как задумано, Metal Gear Solid затягивала игроков в мир, уходить из которого не хотелось. Это как история про Бонда на кокаине: мрачный рассказ про человека, сражающегося с ядерным мегароботом, за штурвалом которого сидит его злой близнец; про человека, ломающего другим шеи в аляскинском снегу; человека, дерущегося с наряженным в БДСМ-костюм экстрасенсом, пока тот ломает четвертую стену. Мы дали по морде зомби-киберниндзя и победили. Мы вытерпели пытки ковбоя, сексуального садиста и двойного агента, которого партизаны-моджахеды зовут «Шалашаска»
[82]. Сколько раз нам доводилось переживать в играх хоть что-то подобное? Нас обвел вокруг пальца человек, чья маскировка состояла из темных очков и собранных в хвост волос; человек, что пережил крушение вертолета, удар нескольких самонаводящихся ракет, взрыв гигантского робота, падение на бетон с шестого этажа и автокатастрофу, обойдясь при этом лишь царапинами. Мы узнали, что все это время правительство нам врало, но мир спасать все равно придется. Мы поклялись безнадежному романтику и ботанику, поклоннику аниме, что будем защищать тех, кого любим, а потом расстреляли его возлюбленную в упор – когда он стоял от нас в двух шагах. И так далее.
Те, кого торкнуло это странное вещество, немедленно на него подсели. И по сей день люди любят делиться рассказами о том, как впервые поиграли в Metal Gear Solid и насколько вынесен был их мозг к финальным титрам. Финальный поворот «президент США – еще один клон Биг Босса по имени „Солидус“» у многих проскользнул мимо ушей, потому что они пытались уложить в голове все остальное. Большинство игр едва утруждали себя тем, чтобы собрать цепочку из нескольких уровней и шлепнуть сверху хоть какой-нибудь сюжет, а Metal Gear Solid от начала до конца показывала буйство идей. Игроки хотели еще.
В отличие от Снейка Плисскена из «Побега из Лос-Анджелеса», чьи сатирические выходки сердят рядового зрителя, Солид Снейк стал настоящим героем для остатков андеграунда 90-х – видеоигры как раз стали для них последним бастионом, где можно было спастись от мейнстрима и культурного контроля. Солид Снейк символизировал надежду на то, что однажды в игровом пантеоне станет больше взрослых, сложных и стильных историй – вместо цветастых маскотов и безмозглых бодибилдеров. Он не был ни Марио, ни Дюком Нюкемом.
Более того: хоть придумали Снейка и японцы, благодаря качественной локализации и актерской игре он не выглядел как очередная дешевая азиатская поделка. Он был стилен и привлекателен, его окружали красивые и умелые женщины, невольно им восхищавшиеся – вопреки желанию его убить. Он был загадочен, терзаем и отчужден. Он не лез за словом в карман. Мы побыли на его месте – и нам понравилось. В кино такой эффект невозможен.
В СЕТЯХ СЕТИ
К 1998 году интернет использовало более 30 % американцев. Но социальные медиа еще не возникли, и интернет не был повсеместно принят обществом. MySpace появится лишь через пять лет, Facebook – еще через год, а через год после него – YouTube. Так чем же занимались люди в Сети? В 1998 году интернет был медленным, и много времени уходило даже на то, чтобы просто скачать картинку, так что сайты были лаконичны. В основном Сеть состояла из каталогов, форумов и сайтов на Geocities – бесплатном сервисе, где завести себе страничку мог любой. Как и видеоигры того времени, сайты эти были уродливыми и имели мало опций, но делали их энтузиасты.
