Подобно сере, хлор скоро начали рекомендовать в качестве средства борьбы с инфекционными и другими заболеваниями. Однако он был довольно сложен в использовании и всегда вызывал крайне неприятные ощущения, поэтому в течение длительного времени не пользовался популярностью в медицинской практике. И только страшная эпидемия гриппа, случившаяся сразу же после Первой мировой войны, сделала его приемлемым лечебным средством – своеобразный научный и исторический парадокс, так как газ, недавно использовавшийся для уничтожения людей, на самом деле не проявил особой эффективности в борьбе с вирусом гриппа. Когда Кальвин Кулидж, самый инертный из всех американских президентов, прошел трехдневные сеансы ингаляции хлора в связи с острой простудой в 1924 г., в «Вашингтон пост» появились заголовки: «Хлор, погубивший так много людей на фронтах войны, помогает президенту вылечить простуду. Кулиджу стало намного лучше после 50 минут, проведенных в герметичной камере». Появилось огромное число различных хлорсодержащих медикаментов. Мазь под названием «Хлор Респирин» при нанесении на ноздри якобы «высвобождала чистый газообразный хлор». Рекламная надпись на упаковке гласила: «Открытие, по сути, является одним из величайших триумфов науки». В 1925 г., когда здоровье президента, как полагали, полностью восстановилось, «Пост» радостно заявляла: «Хлору ежегодно суждено спасать больше жизней, чем он погубил за всю войну».
Многим из рассказанного здесь о свойствах хлора я обязан одной необычной книге, которая, с одной стороны, является биографией химического элемента, но более значима, вероятно, в качестве подробного описания занимательного педагогического эксперимента. Два преподавателя Лондонского университета попросили студентов старших курсов исследовать различные стороны использования хлора «в науке, медицине, технике и на войне». Эксперимент продолжался годами, новые поколения студентов наследовали от предшествующих упомянутое задание, и каждый вносил свою лепту в общую информационную коллекцию, пока в результате не получилась уникальная книга по истории химии. Тем не менее тот экземпляр, который я взял в библиотеке, до меня никто не открывал. Мне померещилось или я на самом деле почувствовал легкий запах хлора от ее свежевыбеленных страниц?
[21]
«Гуманитарная чушь»
В самой черной из черных комедий Стэнли Кубрика «Доктор Стрейнджлав» страдающий паранойей американский генерал Джек Д. Риппер
[22], осажденный на базе ВВС «Беплсон» своими собственными подчиненными, в конце концов признается злополучному офицеру ВВС Лайонелу Мэндрейку, почему он начал ядерную атаку на Советский Союз, которая в конце фильма приводит к гибели всей человеческой цивилизации. «Вы понимаете, – говорит он, жуя сигару, – что фторирование – самый коварный и опасный коммунистический заговор, с которым нам когда-либо приходилось сталкиваться?» Следует заметить, что Риппера преследует патологический страх заражения его «драгоценных телесных жидкостей», названный страх впервые возник у него «во время физического акта любви». И, пока его кабинет обстреливают из пулемета, он объясняет, что фторирование началось в 1946 г.
Какое отношение это имеет к послевоенному заговору коммуняк? Мэндрейк, неужели ты не понимаешь, что помимо фторирования воды они в настоящее время заняты исследованиями по фторированию соли, муки, фруктовых соков, супа, сахара, молока, мороженого? Мороженого, Мэндрейк, детского мороженого.
Галогены, из которых самым первым и самым активным элементом является именно фтор, без особого шума, но уверенно вошли в нашу жизнь. Они подобны ночной сиделке, которая делает свое дело, не спрашивая у нас разрешения, но постоянно приговаривает: «Для вашей же пользы». Вода хлорируется и фторируется, бромиды прописываются, столовая соль йодизируется. С нами никто не советуется, однако вышеперечисленные термины хорошо нам знакомы. У этих простых медикаментов есть одно общее достоинство, которое заставляет обращаться к ним с той же частотой и готовностью, как наши предки в древности прибегали к иссопу аптечному и руте душистой. Бромид, или Бромо-Зельцер, присутствует во много пьющей американской литературе не меньше бурбонов и мартини, чье воздействие он призван смягчать. В пьесе Теннесси Уильямса «Трамвай „Желание“» алкоголичка Бланш Дюбуа хватается за голову и провозглашает: «Сегодня я обязательно должна принять бром». В повести Эрнеста Хемингуэя «Снега Килиманджаро» герой в конце концов умирает в горах из-за того, что его раненную ногу не продезинфицировали йодом. Причиной смерти становится, как ясно из текста повести, не сама рана, а неспособность героя воспользоваться элементарным медикаментом. Складывается впечатление, что он подсознательно выбирает смерть, так как видит в ней возможность избежать самой страшной для персонажей Хемингуэя участи – серьезных и постоянных отношений. Йод стал поистине чудесным дезинфицирующим средством, но, исцеляя, он жалит. «Йод – это вам не какая-нибудь гуманитарная чушь», – морщась от боли, однако с одобрением произносит циничный авантюрист Марк Стейтес в романе Олдоса Хаксли «Слепец в Газе», когда ему дезинфицируют столь же сюжетно значимую рану. Идея песни Леонарда Коэна «Йод», написанной в 1977 г., как раз и состоит в упомянутой двойственности йода в медицинской практике, которая в песне сравнивается с женским характером: в первое мгновение он жалит, в следующее – успокаивает.
Генерал Риппер был прав, по крайней мере в одном отношении. Практика фторирования возникла в Америке в самом конце Второй мировой войны. В декабре 1945 г. Гранд-Рэпидс, штат Мичиган, стал первым городом, где начали фторировать воду. Соседний город избрали в качестве контрольного в эксперименте по оценке отдаленных последствий использования фторированной воды на состоянии зубов, который должен был продолжаться десятилетие. Однако еще до завершения эксперимента было заявлено об успехе, и фторирование воды поспешно распространили на другие города, включая и контрольный. Таким образом, эксперимент не был доведен до конца. В настоящее время половина американцев бесплатно употребляет фторированную воду. Программа фторирования встретила активное сопротивление со стороны Общества Джона Берча по защите гражданских прав и со стороны ряда других организаций. С самого начала распространения данной практики ходят слухи о сговоре на верхах: что фторирование якобы является проектом, задуманным воротилами алюминиевой промышленности, чтобы избавиться от больших объемов фтористых соединений, используемых в производстве металла; или что фторирование финансируется производителями сахара, желающими снять с себя ответственность за испорченные зубы потребителей. Но, так как фторирование в маккартистской Америке поддерживалось правительством, заговорщиками парадоксальным образом считались «антифтористы», придерживавшиеся левых взглядов. Принципиальные возражения вызывал, в основном, не вопрос эффективности использования фтора как способа предотвращения заболеваний зубов, а бесцеремонное поведение официальных кругов, навязывавших всем без исключения такое «лечение» без предварительных диагнозов, необходимых в подобных случаях мер предосторожности, определения индивидуальных доз и т. п. Некоторые европейские государства приостановили практику фторирования питьевой воды и вместо нее ввели систему продажи фторированной соли и зубной пасты, которые приобретаются добровольно. Тем временем население Соединенных Штатов странным образом остается самым фторированным населением в мире, и споры по данному вопросу не утихают. Недавно один участвующий в них веб-сайт назвал фторирование «злом не только с медицинской точки зрения, но злом социалистическим».
