***
Погода стояла хорошая, а у младшего Хиггинса резались зубы, так что мы взяли пару одеял и после ужина отправились к месту строительства нового дома, чтобы насладиться закатом – и уединением.
– Нам же не помешает медведь или еще какой-нибудь дикий зверь? – поинтересовалась я, стаскивая с себя простое платье – мой наряд для собирательства.
– Нет. Джо Бердсли вчера мне сказал, что если здесь и можно наткнуться на медведя, то во-он там. – Джейми кивком показал на дальнюю часть скалы. – Летом у них много еды, поэтому далеко они не заходят. Пумы тоже не станут связываться с людьми, когда есть более легкая добыча, хотя небольшой костер я все-таки разведу.
– Джо не говорил про Лиззи? Как она? – Я стелила одеяла, пока Джейми искусно разжигал огонь.
Не глядя в мою сторону, Джейми улыбнулся.
– Говорил, и очень подробно. Если вкратце, то у Лиззи все хорошо, правда, она порядком достает братьев. Джо в таком случае уходит на охоту, а с ней остается Кеззи – все равно не разбирает половину из того, что она тараторит.
Единственное, чем различались абсолютно идентичные братья Бердсли, так это слухом – из-за перенесенной в детстве инфекции Кесайя страдал тугоухостью.
– Отлично. В смысле, что у нее нет малярии.
Я навещала Лиззи после нашего приезда – и она сама, и ее выводок были в отличном состоянии; правда, она пожаловалась на несколько «приступов» лихорадки, случившихся за последний год – в отсутствие достаточного количества хины. В тот раз я оставила ей все запасы, что привезла с собой из Саванны. «Надо было спросить хину в фактории», – подумала я. Вместе с воспоминанием о том месте в голове поселилась тревога, но я отбросила дурные мысли в сторону, мысленно говоря: «Я тебя прощаю».
Огонь разгорался, а мы подкидывали в него веточки, наблюдая за последними мгновениями заката: золотисто-пламенный круг солнца уже скрывался за частоколом горного хребта вдали.
Мерцание костра отражалось от сложенных бревен и камней для фундамента; мы с Джейми наслаждались уединением в нашем новом жилище, хоть оно еще и находилось в зачаточном состоянии. Потом мы мирно лежали между нашими одеялами – было не холодно, однако на такой высоте воздух быстро остывал. Среди деревьев мелькали освещенные окна и дымящие трубы. Мы уснули даже раньше, чем в домах погасили свет.
Я проснулась, ерзая на комковатом покрывале, от того, что мне приснился эротический сон. Тело переполняло желание. С возрастом такое случалось все чаще, будто после занятий любовью с Джейми огонь внутри меня не потухал, а тлел всю ночь. Если ничего не сделать, то утром я встану с тяжелой от неудовлетворенности головой, да и спать буду беспокойно.
Несмотря на сонливость, я была готова утолить свою жажду – к счастью, рядом лежал большой, теплый, источающий приятный запах мужчина. Когда я перевернулась на спину, он зашевелился, но уже через секунду снова шумно задышал. Я же скользнула рукой вниз, где от жара все набухло. Много времени это не займет.
Через пару минут Джейми опять завертелся, и моя ладонь замерла между ног. Он сунул руку под одеяло и коснулся меня в том же месте, отчего сердце едва не остановилось.
– Не хочу прерывать, саксоночка, – прошептал Джейми мне на ухо. – Хотя… может, тебе помочь?
– М-м, – едва слышно отозвалась я. – Что ты имеешь в виду? В ответ он провел языком по моему уху, и я вскрикнула. Джейми усмехнулся и сжал мои ноги своими, сдвигая мою обмякшую ладонь. Он стал нежно поглаживать там одним пальцем, и я выгнула спину.
– Ты уже наготове, саксоночка, – пробормотал Джейми. – Скользкая и соленая, прямо как устрица. Ты ведь еще не закончила?
– Нет, я… и давно ты подслушиваешь?
– Достаточно, – ответил он и, прервав свои движения, положил мою руку на свою очень возбужденную часть тела. – М-м-м?
– О, я… – Мои ноги оценили ситуацию быстрее, чем разум.
Джейми наклонился и крепко поцеловал меня в темноте, затем ненадолго отстранился и спросил:
– Как слоны занимаются любовью?
Хорошо, что он не стал ждать ответа, потому что я не знала. Джейми перекатился и лег сверху привычным движением, отчего на миг вся вселенная сжалась до одной яркой точки.
Через несколько минут мы лежали, отбросив одеяла, и смотрели на блистающие звезды. Бешеный стук сердца понемногу успокаивался.
– А ты знал, что во время оргазма сердце и правда на мгновение замирает? Поэтому пульс вскоре после этого замедляется – все синапсы симпатической нервной системы накалены до предела, так что сердце поддерживает парасимпатическая – а эта система сокращает частоту сердцебиений.
– Я заметил, что оно остановилось, – сказал Джейми. – Только не переживал по этому поводу, ведь оно снова начало биться. – Он поднял руки над головой и с наслаждением потянулся, радуясь прикосновению прохладного воздуха к коже. – Вообще-то, мне было все равно, забьется ли оно снова.
– Вот они, мужчины, – спокойно отозвалась я. – Никакой предусмотрительности.
– Предусмотрительность тут и не нужна, саксоночка. Это я о твоем прерванном занятии. Конечно, с женщинами надо принимать во внимание все подряд, но только не это. – Джейми замолчал. – Я… я не удовлетворил тебя перед этим? – немного робко спросил он. – Я хотел подольше, но не мог больше ждать…
– Нет-нет, – заверила его я. – Просто… мне так понравилось, что я, поспав, захотела еще.
– А-а. Хорошо.
Прикрыв глаза, Джейми сделал довольный глубокий вдох. В свете прибывающей луны я видела все его черты, правда, как будто в черно-белых тонах. Я провела рукой по его груди и плоскому животу – тяжелый физический труд имел свои преимущества, затем накрыла ладонью его теплые и влажные гениталии.
– Tha ball-ratha sìnte riut, – сказал Джейми, положив свою большую руку поверх моей.
– Что-что? – переспросила я. – Счастливая… нога?
– Ну, нога – это уже преувеличение. Просто часть тела. «К тебе протянута счастливая часть тела». Это первая строчка из стихотворения Александра Макдональда. Оно называется «Ода прекрасному пенису».
– Самоуверенный был поэт, да?
– Он напрямую не говорит, что стихи о его пенисе, хотя это подразумевается.
Слегка прищурив все еще закрытые глаза, Джейми продекламировал на гэльском:
– Tha ball-ratha sìnte riut
A choisinn mìle buaidh
Sàr-bodh iallach acfhainneach
Rinn-gheur sgaiteach cruaidh
Ùilleach feitheach feadanach
Làidir seasmhach buan
Beòdha treòrach togarrach
Nach diùltadh bog no cruaidh.
– Пожалуй, так и есть, – согласилась я. – Давай теперь на английском, а то я, кажется, упустила самое интересное. Он же не сравнивает свой пенис с трубкой волынки?
