– Что это за слово, мам? – оживленно поинтересовалась Джоани. – Вместо которого ты сказала «расправились»?
– Устроили резню, – ответила я за Марсали, видя ее смущение. – Беспорядочное и жестокое убийство. Держи-ка. – Я подала девочке свежий компресс, который она без вопросов взяла.
– Убийства бывают разные? – задумчиво спросила она.
– Ну, это как посмотреть, – пояснила я. – К примеру, можно убить кого-то случайно, и такое убийство не назовут жестоким, хотя это в любом случае прискорбно. А еще иногда приходится убить того, кто пытается убить тебя, и это уже самозащита.
– Рэйчел говорит, что так нельзя, – заметила Джоани лишь потому, что пыталась проникнуть в суть вопроса. – А если ты – солдат и вынужден убивать противников?
Марсали по-шотландски фыркнула, выражая неодобрение, но все же ответила натянутым тоном:
– Если мужчина служит в армии, то убийство – часть его работы. Чаще всего, – добавила она, изогнув бровь и глядя в мою сторону, – он делает это, чтобы защитить свою семью и имущество. Тоже смахивает на самозащиту, верно?
Все еще хмурясь, Джоани посмотрела на мать, потом на меня.
– Я знаю, что такое «жес-то-кий», – сказала девочка. – Это когда человек специально делает зло. А вот что такое «бес-по-ря-доч-ный»? – спросила она, четко произнося слово.
– Неразборчивый, – ответила я, пожав плечом. – Он не обращает внимания на то, с кем он плохо поступает и по какой причине.
– Значит, у индейского друга дяди Йена не было причины сжигать тот поселок и убивать людей?
Мы с Марсали переглянулись.
– Мы об этом не знали. Неизвестно, чего он хотел добиться, но это нехорошо, – сказала Марсали. – Ну все, ступай. Отыщи Фелисити и начинай заполнять корыто. – Мать забрала у девочки компресс и прогнала ее из комнаты.
Когда Джоани выбежала через заднюю дверь, Марсали отдала мне письмо.
Оно было от мистера Йохансена – видимо, одного из тех, с кем Фергус вел постоянную переписку. Марсали почти целиком пересказала содержание письма, опустив, однако, некоторые жуткие детали в присутствии Джоани. Автор послания придерживался фактов, лишь изредка пускаясь в витиеватые описания, отчего волосы на голове вставали дыбом – как и у некоторых жителей Андрустауна, с которых, как сообщалось, сняли скальпы.
– Вот так, – закивала Марсали, когда я дочитала письмо. – Фергус хочет опубликовать рассказ о случившемся, а я против. Из-за юного Йена, понимаете?
– Что тут из-за юного Йена? – от двери печатного цеха послышался голос с шотландским акцентом. В комнату вошла Дженни с корзиной для покупок в руках. Заметив письмо, она подняла темные брови.
– Он что-нибудь говорил о ней? – спросила Марсали, когда ввела Дженни в курс дела. – Об индейской девушке, на которой женился?
Дженни покачала головой и стала выкладывать продукты из корзинки.
– Ни слова, только передал через Джейми, что не забудет нас. – При воспоминании об этом ее лицо помрачнело. Не представляю, каково ей было узнать от Джейми об обстоятельствах, при которых Йен стал могавком. То послание писалось в муках, да и чтение его вызвало не меньше эмоций.
Дженни достала яблоко и протянула руку за письмом. Молча прочитав его, она поинтересовалась:
– Как думаешь, у него еще остались к ней чувства?
– Пожалуй, да, – неохотно призналась я. – Однако они не идут ни в какое сравнение с его чувствами к Рэйчел. – При этом я помнила, как мы стояли в сумерках у крепостных сооружений форта Тикондерога, когда он рассказал мне о детях и своей супруге Эмили.
– Йен чувствует себя виноватым из-за нее? – спросила Дженни, внимательно следя за выражением моего лица, и я кивнула в ответ. Она поджала губы, но все же вернула письмо Марсали.
– Что ж, мы не знаем, связана ли как-то его жена с этим Бран-том и его делишками, и ее не убивали. Пусть Фергус печатает, только начало, – Дженни бросила на меня взгляд, – покажи это Джейми и попроси его поговорить с Йеном. Он послушает. – На ее лице наконец появилась едва заметная улыбка. – Теперь у него хорошая жена. Рэйчел его удержит.
***
Почту приносили в типографию самые разные курьеры в любое время дня, а зачастую и ночи. Среди колоний Филадельфия славилась лучшей почтовой системой, которая была учреждена Бенджамином Франклином всего три года назад. Верховые развозчики регулярно курсировали между Нью-Йорком и Филадельфией, охватывая еще тридцать маршрутов, соединяющих колонии.
Правда, из-за характера деятельности Фергуса и особенностей эпохи немалая доля почты доставлялась дедовским методом: через путников, торговцев, индейцев и солдат; бывало, письма подсовывали под дверь в ночные часы. Или передавали кому-то из членов семьи на улице. Все это и вынудило меня выйти замуж за Джона Грея, дабы избежать ареста за слежку и призыв к мятежу во время британской оккупации города.
Письмо от Джона, кстати, спокойно прибыло в сумке верхового развозчика; оно было должным образом проштамповано и скреплено печатью из желтого воска с оттиском улыбающегося полумесяца.
Кому: миссис Джеймс Фрэзер, типография Фрэзеров, Филадельфия
От: Лорда Джона Грея, Уилбери-хаус, Нью-Йорк
Дорогая, я в Нью-Йорке с братом и его полком и, скорее всего, пробуду здесь некоторое время. По этой причине напоминаю, что мой дом на Честнат-стрит арендован до конца года, и так как меня пугает мысль о том, что он пустует и может быть разрушен, я решил снова предложить его тебе.
Спешу добавить (на тот случай, если письмо прочитает твой упрямый супруг): не для проживания, а с целью устроить там твой кабинет. Мне известно, как ты способна привлекать к себе людей, страдающих от болезней, дефектов и страшных ранений, и, учитывая количество людей, ныне обитающих в типографии младшего мистера Фрэзера, я полагаю, что тебе будет удобнее продолжить свои врачебные приключения в доме на Честнат-стрит, чем ютиться между печатным станком и кипой дешевых Библий в твердом переплете.
Осмелюсь предположить, что ты не станешь тратить драгоценное время на домашние труды, поэтому я договорился с миссис Фигг: она останется в моем услужении и будет получать жалованье из моего счета, а также найдет подходящую помощницу. Ты весьма обяжешь меня, дорогая, если примешь это предложение, ведь я перестану волноваться о пустующем доме. А воображая, как ты ставишь клизму генералу Арнольду, я избавлюсь от скуки, сопутствующей моему положению.
Твой самый верный слуга,
Джон
– Чему вы там улыбаетесь, мама Клэр? – поддразнивая, спросила Марсали, увидев меня с письмом в руке. – Любовное послание, да?
– Что-то вроде того, – ответила я, сворачивая листок. – Ты не в курсе, где сейчас Джейми?
Она задумалась, прикрыв один глаз, вторым при этом поглядывала на Анри-Кристиана, который усердно натирал ваксой выходные ботинки отца – и себя заодно.
