– То, что мы с тобой знакомы с генералом Арнольдом, уже чего-то стоит. Там ведь не указано его мнение о нас.
Грей придирчиво прочитал письмо: и правда, Арнольд не стал переходить на личности, да и про публичный самосуд с дегтем и перьями, которым он обычно грозил, тоже ни слова.
– Ладно. – Он закрыл папку и, чтобы не забыть ее, положил сверху шляпу. – Я готов. Что на ужин?
***
Джон Грей наслаждался сбивчивым, но приятным сном про весенний дождь, его таксу Роско, командира Уотсона Смита и целую кучу грязи, пока не понял, что капли на его лице настоящие.
Он открыл глаза, поморгал и обнаружил, что его племянница Дотти брызгает на него водой из кувшина.
– Доброе утро, дядя Джон! – радостно сказал она. – Подъем!
– Последний человек, осмелившийся заявить мне такое ранним утром, плохо кончил. – Грей попытался выпрямиться и протер лицо рукавом ночной рубашки.
– Правда? И что с ним случилось? Если это, конечно, был он. – Дотти улыбнулась и отставила кувшин, а затем вытерла пальцы о юбку.
– До чего же неприличный вопрос.
– Я ведь теперь замужем, – сдержанным тоном продолжила Дотти. – Мне позволено знать, что мужчины и женщины иногда спят вместе вне брака.
– Вне брака? Где ты подцепила такие выражения? Общаешься с шотландцами?
– Постоянно, – ответила она. – Но что же стало с тем несчастным, который рискнул пробудить тебя ото сна?
– А, с этим. – Грей провел рукой по голове, все еще удивляясь коротким волосам, хотя они уже отросли достаточно, чтобы падать на лоб, а не стоять торчком, делая его голову похожей на кисточку для бритья. – Краснокожие сняли с него скальп.
У Дотти округлились глаза.
– Проучили так проучили, – себе под нос пробормотала она. Грей свесил ноги с кровати и пристально посмотрел на племянницу.
– Замужем или нет, Дотти, ты не станешь помогать мне одеваться. Какого черта ты вообще тут делаешь?
– Я пойду с тобой искать вдову Б… Бена. – От напускной веселости вдруг не осталось и следа, на глаза Дотти выступили слезы, и она закрыла рот рукой, чтобы не зарыдать.
– Ох, милая… – Грей накинул рубашку – даже в чрезвычайных ситуациях всему есть предел – и, опустившись на колени рядом с Дотти, крепко обнял ее. – Все хорошо, – тихо сказал он, гладя племянницу по спине. – Может, Бен вовсе не умер. Мы с твоим отцом думаем, что он жив, – оптимистично добавил Грей, хотя про себя подумал: «Точнее, мы надеемся, что он жив».
– Правда? – давясь слезами и хлюпая носом, спросила Дотти и посмотрела на него глазами цвета влажных васильков.
– Конечно, – решительно заявил он и достал платок из кармана рубахи.
– Почему ты так уверен? – Хотя платок выглядел слегка помятым, Дотти взяла его и промокнула глаза. – Как он может быть жив?
Оказавшись меж двух огней, как это обычно бывает, если он впутывается в дела Хэла, Грей вздохнул.
– Отец в курсе, что ты здесь? – поинтересовался он, откладывая ответ на вопрос.
– Я не… то есть нет. – Дотти прочистила горло и выпрямилась. – Я не застала его, поэтому решила заглянуть к тебе.
– Почему ты сомневаешься, что Бен жив? – Грей встал, завязал пояс на рубахе и стал искать домашние туфли. Хэл еще не сообщал Минни про Бена – и не собирался, пока не будет знать точно, – а даже если сообщил бы, Дотти не могла так быстро об этом услышать. Без полной уверенности Хэл не рассказал бы о случившемся ни своей жене, ни тем более дочери.
– Я ходила к Генри. – Дотти обмакнула платок в воду и протерла заплаканное лицо. – К Мерси и Генри, а он только что получил письмо от Адама, и тот сказал… ты уверен, что он жив? – с тревогой спросила она, глядя поверх платка на Грея. – В письме говорится, что Адам узнал от кого-то в штабе генерала Клинтона: там заявили, что Бен погиб в Нью-Джерси, в лагере Миддлбрук или вроде того.
– Мы не уверены, – признался он. – Однако у нас есть разумные причины для сомнения, так что, пока ситуация не прояснится, будем считать его живым. В любом случае мне надо найти его супругу, – добавил Грей. – И ребенка.
– Ребенка? – изумилась Дотти. – У Бена есть малыш?
– Ну, у женщины, которая утверждает, что является его женой, имеется сын, и она заявляет, что его отец – Бен.
Других вариантов не оставалось, и Грей показал ей письмо от Амарант Кауден, которое Хэл получил в Филадельфии.
– Раз Бен ни словом не обмолвился о ней Хэлу, я обязан узнать, говорит ли эта женщина правду, и если это так, я заберу ее с собой, чтобы семья позаботилась и о ней, и о ребенке.
– А если она врет? – Тревога Дотти быстро сменилась надеждой и любопытством.
– Бог его знает, – честно ответил Грей. – Дотти, не попросишь Маркса сделать нам завтрак? С кровати-то я встал, но, пока не выпью чашку чая, я не в состоянии вести беседы.
– Да, конечно. – Дотти медленно поднялась, видимо, все еще размышляя об открывшихся ей тайнах, и пошла к двери, однако обернулась у порога. – Я иду с тобой, и точка, – уверенно сказала она. – Обсудим все по дороге.
***
Хэл появился, когда подавали копченую рыбу и жаркое-ассорти. Увидев Дотти, он замер, а потом не спеша прошел к столу, не сводя с нее глаз.
– Доброе утро, папа, – оживленно поприветствовала она отца и вскочила, чтобы поцеловать его в щеку. – Садись, угощайся рыбой.
Он сел, после чего перевел взгляд на Джона.
– Я тут ни при чем, – заверил Грей брата. – Она сама… Как ты сюда добралась, Дотти?
– На лошади, – терпеливо ответила Дотти, взяв кусочек тоста.
– А где твой муж? – спокойно осведомился Хэл. – Он знает, что ты здесь?
– Дензил там, куда приведет его служба в Континентальной армии, – сказала она. – А меня жизнь привела сюда. И, конечно, он в курсе.
– И он не возражал, что ты поедешь одна из Пенсильвании в Нью-Йорк, когда на дорогах полно…
– Я была не одна. – Дотти аккуратно откусила тост, прожевала его и сглотнула. – Меня привезли Йен и его друзья-могавки, которые направлялись куда-то на север.
– Йен… Его фамилия, случаем, не Мюррей? – поинтересовался Грей, хотя тут же сам и ответил: – Ну естественно, много ли я знаю индейцев с таким именем. Рад слышать, что он оправился после ранения. Как ты сумела…
– Доротея, зачем ты приехала? – сдержанным тоном задал вопрос Хэл, не отводя взгляда от Дотти.
Дочь тоже пристально посмотрела на него и заметно стиснула зубы.
– Из… из-за Бена. – Она с трудом скрывала дрожь в голосе. – Папа, ты… ты уверен, что он жив?
Шумно вздохнув, Хэл кивнул.
– Уверен, – командирским голосом ответил он, однако стиснул чайную ложку так, что у него побелели костяшки пальцев. Когда Грей заметил это, к горлу подступил ком.
