Кажется, я видела кого-то из них в толпе, когда приводила сюда Хэла. Может, тогда они пошли за мной и, узнав, что я замужем за лордом Джоном, сочли меня отступницей, предавшей мятежников. «Или они просто мелкие хулиганы», – напрягшись, подумала я.
Я развернулась лицом к парням, крепко ухватив зонтик от солнца. Не лучшее оружие, хотя против такого сборища никакое не поможет. Сил у меня сейчас меньше, чем у любого двенадцатилетнего мальчика.
– Что вам нужно? – спросила я, надеясь, что мне удалось изобразить голос моей экономки, хлесткий и ледяной.
Ребята помельче изумленно заморгали и отошли назад, а вот один высокий, напротив, с ухмылкой сделал шаг в мою сторону. Я едва не вздрогнула.
– Не знаю, голубушка, – ответил парень, дерзко осматривая меня с ног до головы. – А что лоялистская леди может нам предложить?
– Могу тыкнуть тебе в глаз, – сурово отозвалась я, показывая на зонтик. – Видимо, я передвигаюсь слишком медленно и загораживаю вам путь. Прошу, идите вперед, джентльмены. – Продолжая грозно смотреть на старшего, я сошла с тротуара и жестом показала, что пропускаю их.
Кое-кто из шайки засмеялся, а лицо крупного парня так порозовело, что его юношеские прыщи стали еще заметнее. Я отступила назад, изображая вежливость, хотя сама просто хотела привлечь внимание других людей.
Мне повезло: по улице ехала телега старьевщика, лошадь стучала копытами по булыжной мостовой, и я перекрыла ей путь. Сонный извозчик приподнялся и глянул на ребят из-под шляпы.
– Какого черта вы, лентяи, делаете посреди дороги? А ну-ка убрали отсюда свои жирные задницы! – Он с угрожающим видом поднял хлыст, и парни, начавшие было окружать меня, быстро ретировались.
Извозчик встал во весь рост, снял шляпу и поклонился мне.
– Добрый день, ваша светлость. Надеюсь, у вас все в порядке. Может, вас подвезти? – Он обратился ко мне так в шутку, не подозревая, что недавно я действительно носила титул «ваша светлость». И был явно удивлен, когда я, подобрав юбки, села в его повозку.
– Домой, Джеймс, – сказала я, складывая зонтик. – Гони лошадей.
Воспоминание заставило меня улыбнуться, однако улыбка исчезла, как только я поняла, что эти хамы живут где-то неподалеку. Не факт, что в следующий раз мне снова повезет. Меня накрыла волна ледяного ужаса, в животе заныло, на коже будто опять проступили синяки, как после той поездки лицом вниз поперек лошади, когда я была связана и беспомощна…
«Хватит! – оборвала я саму себя. – Перестань. Я не поведусь на это. Они всего лишь подростки. Я не боюсь…» Вот только первым, кто меня тогда изнасиловал, был парень шестнадцати лет, который пожалел о содеянном.
Я зашла в узкий переулок между двумя зданиями, и там меня вырвало.
Однако я сумела прийти в себя. Вернулась в дом Шиппенов и собрала свои вещи, затем пошла в типографию пообедать и сложить остальные травы и лекарства; Фергус с Жерменом занесут их, когда во второй половине дня будут разносить газеты.
На обратной дороге к Честнат-стрит ко мне никто не приставал. Можно было попросить Дженни пойти со мной, но гордость не позволила. Я не допущу, чтобы дурацкий страх помешал мне делать свое дело.
И надолго тебя хватит? В чем вообще смысл?
«Смысл всегда есть, – пробормотала я. – Спасение жизни другого человека. Вот смысл».
Жизни, которую могут отобрать, растратить зря, загубить на поле боя… Сколько человек так погибло? И ведь лучше не становилось… А это лишь начало войны. Между моими жизнями тянулась бесконечная цепочка сражений: то Первая мировая, то Война за независимость – и непрекращающаяся резня.
Лето подходило к концу, по утрам в воздухе чувствовался намек на прохладу, хотя днем по-прежнему стояла духота. Такая, что невозможно вдохнуть полной грудью.
Я постояла у семнадцатого дома, не в силах войти внутрь и столкнуться с трудностями. Свернула на тропинку, которая шла вокруг дома к небольшому садику позади и с самыми неприятными ощущениями устроилась на скамейке среди роз.
***
Не знаю, долго ли я сидела рядом с громко жужжащими пчелами, сжав голову руками. Когда я услышала шаги, то заставила себя посмотреть, кто идет.
– Все хорошо, саксоночка? – Это был Джейми с огромной коробкой лекарств и бинтов. Судя по его встревоженному взгляду, выглядела я не очень. Мне не хватало сил, чтобы выглядеть нормально.
– Я просто… решила ненадолго присесть, – беспомощно махнула я рукой.
– Вот и молодец. – Он поставил коробку на желтеющую траву и сел передо мной на корточки, всматриваясь в мое лицо. – Что случилось?
– Ничего, – ответила я и вдруг заплакала. Никаких рыданий, всхлипов и дрожи, слезы просто потекли из глаз против моей воли.
Джейми заставил меня подвинуться, сел рядом и обнял. На нем был старый килт, и от запаха пыльной, истончившейся с годами шерсти я совсем расчувствовалась.
Он обнял меня крепче и, прижавшись щекой к моей голове, начал говорить что-то нежное на гэльском. В попытке понять его слова я немного успокоилась. Сделала глубокий вдох, и Джейми выпустил меня из объятий, хотя все еще поддерживал одной рукой.
– Mo nighean donn
26, – тихо сказал он и убрал волосы с моего лица. – У тебя есть платок?
Я рассмеялась. Точнее, из горла вырвался какой-то сдавленный смешок, но все же…
– Кажется, есть. – Я достала из корсажа застиранный квадратный кусочек ткани, несколько раз высморкалась, затем протерла глаза, думая, чем объяснить мое тревожное состояние – как духа, так и тела. Я не знала, с чего начать, поэтому просто заговорила:
– Ты когда-нибудь… нет. Я знаю, что у тебя это бывает.
– Скорее всего, – улыбнулся Джейми. – Что бывает?
– Ты видишь пустоту… бездну. – Когда я произнесла эти слова вслух, в груди снова появилась дыра, которую наполнил холодный ветер. Несмотря на жаркую погоду и тепло, исходящее от Джейми, по телу прошла дрожь. – Конечно, она всегда где-то рядом, прямо под ногами, только большинству людей удается не обращать на нее внимания, не думать о ней. У меня это почти получилось. В медицине по-другому нельзя. – Я вытерла нос рукавом, потому что уронила платок. Джейми достал мне свой.
– Ты имеешь в виду не только смерть? – уточнил он. – Ее-то я много повидал. И не боюсь лет с десяти. – Джейми посмотрел на меня и улыбнулся. – Да и тебя она вряд ли пугает. Я тысячу раз видел, как ты побеждаешь смерть.
– Это еще не значит, что я ее не боюсь, – усмехнулась я. – Обычно как раз наоборот, и тебе это известно, уж я-то знаю.
Он хмыкнул, соглашаясь, и нежно обнял меня. Это всегда успокаивало, но сейчас легче не стало, и чувство безысходности только усилилось.
