Но если он не настоящий человек, почему так больно?
Прошло уже несколько дней с того «происшествия», и репликанты исчезли. Мы даже не знаем, увидим ли их снова. И хотя нам запрещено появляться там, после того, как мы с Мари выплакались в ее комнате, я поднимаюсь на лифте в офис моего отца, находящийся на одном из последних этажей Вавилонской башни. На своем постаменте появляется Мириад, ее крылья развеваются, на лице каменное выражение.
– Вам сюда нельзя, госпожа Ана, – говорит ангел.
– Ты не сможешь меня остановить, – отвечаю я и несусь по коридору к папиному кабинету, из-за закрытой двери которого доносятся громкие голоса. Их много, и все кричат.
– …такое невозможно! – слышу я крик отца.
– Именно, Ник. – Это голос доктора Сайласа. – Третий закон гласит, что робот должен заботиться о своей безопасности в той мере, в которой это не противоречит Первому или Второму законам. Невозможно, чтобы репликант подорвал сам себя!
– Мы уверены, что образец по имени Рафаэль несет ответственность за собственное уничтожение?
Я узнаю и этот голос. Лила Дрезден, главный финансовый директор. У нее темные глаза и вечно обеспокоенное лицо. Меня раздражает, что она говорит про Рафа, как про вещь.
– У нас есть видеосъемка, на которой видно, как он крадет горючее, – отвечает доктор Сайлас. – Кроме того, есть записи о взломе системы пожарной безопасности в атриуме. Теперь и сад, и образец Рафаэль стали пеплом. Но он оставил записку на стене своей комнаты.
– И что там было написано?
– «Это мой выбор».
Меня начинает подташнивать. Обхватив руками живот, я зажмуриваюсь, чтобы прогнать вставшую перед глазами картинку. Рафаэль сжег себя в саду, чтобы мы не видели, как он умирал. В том же самом месте, где за несколько часов до его смерти я наткнулась на Габриэля и Грейс.
Бедный милый Раф…
– Огонь подразумевает полное уничтожение клеток, – сообщает доктор Сайлас. – Восстановление невозможно. Образец хотел уничтожить себя целиком и полностью.
– Мы можем воссоздать его, – говорит мой отец. – Сделать нового репликанта, в точности такого же. Копирование оболочки сейчас займет у нас не более недели. И даже того меньше, если шаблон уже сохранен в файле.
– Не уверен, что это мудрое решение, Ник, – возражает доктор Сайлас.
– Согласна, – говорит Дрезден. – Это происшествие ставит под вопрос всю программу по созданию репликантов. У меня есть и другие тревожные отчеты об их поведении. Двуличность. Манипуляции. Доктор Сайлас не единственный сотрудник отдела НИОКР, обеспокоенный сложившейся ситуацией. Нам необходимо остановиться и переоценить наши действия. На ближайшей встрече совета правления я собираюсь поднять вопрос об отключении сотой серии до тех пор, пока мы не разберемся во всем этом.
– Они не игрушки, – повышая голос, говорит отец. – Отключив их, мы сотрем личностные матрицы. То есть вернемся к тому, с чего начали.
– Ник, – тихим, спокойным голосом обращается к нему доктор Сайлас. – Эта программа важна для меня не меньше, чем для тебя. Но если репликанты не подчиняются Третьему закону, кто знает, подчиняются ли они Первому или Второму? Хотим ли мы, чтобы они стали настолько самостоятельными? Хотел бы ты, чтобы они общались с твоими детьми?
– Они тоже мои дети! – взрывается отец. – И ни один из вас не понимает, что они означают. Это следующий шаг на нашем пути эволюции! Репликанты сильнее! Умнее! Лучше!
– В том-то и дело, доктор Монрова, – говорит Дрезден. – Невольно начинаешь сомневаться в целесообразности создания машин, которые физически превосходят своих создателей, но явно уступают им в эмоциональном плане. Репликанты обладают всеми спектрами чувств и эмоций взрослого человека, но у них отсутствует необходимый жизненный опыт, чтобы с этими чувствами и эмоциями справиться. Честно говоря, они опасны. И инцидент с Рафаэлем прямое тому доказательство.
– Что дает вам право выносить такие суждения? Вы всего лишь бухгалтер, Лила.
– А вы заигрались во Всемогущего! Только послушайте, какие имена вы им дали: Габриэль? Уриэль? Иезекииль? Комплекс бога налицо, не так ли, Николас?
– Вы не отберете их у меня!
– Может, вы и президент этой корпорации, – сухим тоном отвечает Дрезден, – но «ГнозисЛабс» по-прежнему руководит совет правления. Если об этом случае узнают другие корпорации, придется отозвать всех андроидов, даже выпущенных до сотой серии. Все наши технологии поставят под сомнение. Равновесие сил между нами и «БиоМаас» и «Дедалом» очень хрупкое, и это еще мягко сказано. Мы не можем позволить себе продемонстрировать слабость.
Голос моего отца мрачен и полон ярости:
– Если бы не я, эта корпорация до сих пор копалась бы в пепле. Я сделал «Гнозис» таким, какой он есть сейчас.
– Уверена, совет правления учтет ваш вклад.
– Не давите на меня, Лила. Предупреждаю вас!
– Вы угрожаете мне, доктор Монрова? – спрашивает Дрезден. – Доктор Карпентер такой же профессионал, как и вы, и не меньше вашего сведущ в работе отдела НОИКР. Каким бы гением вы ни были, вас всегда можно заменить. Вавилонская башня не ваш замок, а «Гнозис» – не ваше королевство.
Раздается громкий хлопок. Приближаются шаги. Я ныряю в тень высокой гранитной скульптуры – мужской фигуры, согнувшейся под тяжестью своей ноши. Титан Атлас, держащий на плечах целый мир.
Дверь в кабинет открывается, и на пороге появляется Дрезден в сопровождении мужчины в темном костюме.
– Увидимся на встрече совета правления, – произносит она, а затем быстрыми шагами удаляется по коридору, выкрикивая команды Мириад. Дверь все еще открыта, и я заглядываю внутрь. Мой отец стоит перед столом, упираясь ладонями в стекло. У него поседели волосы, а вид такой, словно он не спал несколько дней подряд. Рядом с ним стоит доктор Сайлас, такой же изможденный.
Грейс тоже там, как и всегда, делает заметки в своем планшете. Я задаюсь вопросом, что же она думает, когда о ней говорят, как о Вещи. Ее будущее под угрозой, а мой отец и остальные вели себя так, словно бедняжки и не было в комнате.
– Ник, это не конец, – успокаивающе говорит доктор Сайлас. – Мы заново подключим репликантов после остановки. Но в этот раз сделаем все правильно. Я буду помогать тебе.
– Согласно Уставу корпорации, мы должны получить предупреждение за семь дней до внесения предложений по всем крупным проектам, – отвечает мой отец. – Так что у меня еще есть время.
– Будь осторожнее, Ник. Лила не из тех, кто бросает слова на ветер.
Папа ничего не говорит. Грейс так же безмолвна, как статуя Атласа рядом со мной. Доктор Сайлас, помедлив, неуклюже хлопает моего отца по плечу.
