– Если захочешь нормально поесть, – сказал он, – приходи в Долину шин и найди нас.
– Ты слишком старый для меня, дедуля, – ответила Лемон.
Тогда он рассмеялся, но его смех оборвался приступом кашля. Потом пройдет еще шесть месяцев, и из-за кашля он больше не сможет ходить, но рак уже тогда запустил в него свои щупальца. И все же старику удалось улыбнуться.
– Ты мне нравишься, детеныш, – сказал он.
Сайлас позволил ей забрать кредстики. А когда деньги закончились и она появилась на пороге его дома, он накормил ее, как и обещал. И пусть Лемон никогда не обращалась к нему «дедушка», но именно так всегда называла его в своей голове.
Интересно, где он сейчас? Где Иви? Они в порядке?
А она сама в порядке?
– Ау? – позвала Лемон. – Есть тут кто?
До нее донесся скулеж, тихий и механический. Вытянув голову, она увидела рядом с собой Кайзера, из его брюха торчали провода и сломанные блоки питания. Он попытался подползти к ней, но был покрыт той же прозрачной смолой, что не давала пошевелиться и ей.
– Приве-е-ет, мальчик. Здорово, что ты здесь.
Блитцхунд завилял хвостом, его глаза засветились.
– У тебя, случаем, нет с собой ножовки? Так, на всякий случай?
Кайзер заскулил, прижав металлические уши к голове.
– Ясно, – вздохнула Лемон.
Ее глаза уже привыкли к темноте, теперь она могла немного оглядеться. Стены были влажными и пульсировали, на них бледно-зеленым фосфоресцирующим светом выделялись прожилки, похожие на… вены. Все помещение казалось какой-то пещерой, под мягкими поверхностями которой проступали твердые дуги, напоминавшие кости.
Это ребра?
Рядом с ней находились странные выступы, походившие на панель управления, но ей было сложно разглядеть их, не вывернув себе шею. Лемон попробовала освободиться от своих пут, почувствовала, что они поддались, но тут же затянулись еще сильнее. Ее затошнило. Стены вокруг задрожали, под ней завибрировал низкий певучий гул. Казалось, что вся эта комната, все здесь было…
В стене открылся проход, резко, как будто разжали кулак. В обнаружившемся коридоре Лемон заметила фигуру. Это был мальчишка, чуть старше ее. Когда он вошел в пульсирующий свет, она увидела, что у него бледное лицо, а на голове – ни волос, ни бровей. Парень был одет во что-то типа комбинезона из черной резины, покрытого множеством странных узелков. Глаза у него были полностью черные и казались слишком большими для его лица, на каждой руке и ноге было по шесть пальцев, которые соединялись перепонками.
Кайзер зарычал, его глаза засветились еще ярче.
– Э-э-э, привет, морячок, – сказала Лемон.
Он ничего не ответил, чвакающими шагами (по-другому она едва ли смогла бы описать этот звук) подошел к ней и бесцеремонно воткнул длинную щепку, похожую на осколок стекла, в ее руку.
Лемон закричала от боли и обложила его самыми отборными ругательствами. Парень, как ни в чем не бывало, пошлепал к выступам, которые показались ей панелью управления. Он вставил окровавленный осколок в маленький слот, положил свои странные руки на клавиатуру и выдал череду необычных звуков, гортанных и хлюпающих. А когда Лемон бросила на него злобный взгляд, вся комната отозвалась тем же самым низким певучим гулом.
– Что это за приколы-уколы, доходяга? – спросила Лемон. – Или ты всегда так ведешь себя на первом свидании? Но с таким-то лицом я бы на твоем месте попробовала цветы.
Парень посмотрел на нее. Дважды моргнул. Один раз обычными веками, а потом прозрачной мембраной, горизонтально открывающейся и закрывающейся на его странных черных глазах.
– Круто! – выдохнула Лемон.
Он нахмурился. По крайней мере, ей так показалось.
Сложно понять, когда у кого-то нет бровей…
– Что значит «круто»? – спросил он.
Голос у него был какой-то влажный. Как будто он полоскал горло, а не говорил. Лемон вдруг заметила длинные диагональные прорези, расположенные с обеих сторон его шеи.
– Это что, жабры? – ахнула она. – Ты можешь дышать под водой? А вот это уже чер-р-р-ртовски круто!
Парень сощурил свои черные глаза. Снова моргнул. Дважды.
– О, кхм, – Лемон кашлянула. – «Круто» означает «хорошо». Так говорят, когда что-то очень нравится. Например, я тебе скажу: «У вас крутые приспособления для жизни под водой, уважаемый сэр», а ты ответишь: «О, благодарю вас, милая леди! Позвольте, я освобожу вас и в знак признательности сделаю вам массаж ног». Типа того, короче.
Жабры на шее парня пришли в движение. Он молча повернулся к пульту управления.
– Что-то ты не очень разговорчив, морячок.
Парень прошлепал к стене. Потыкал пальцами в какие-то рубчики и выступы.
– У тебя есть имя? – снова попыталась Лемон.
Он посмотрел на нее, продолжая молчать.
– Мне же нужно как-то называть тебя, ясное дело. А если ты не представишься, я сама выдумаю тебе имя, и оно прилипнет к тебе навсегда.
Парень опять вернулся к пульту управления, старательно делая вид, что ее здесь нет.
– Ну ладно, сам напросился, – сказала Лемон. – Как насчет…м-м-м… Клиффа
[17]? Высокий. Вероятно, опасный. Совсем не умеешь поддержать разговор. По-моему, очень подходит тебе.
Парень продолжал молча работать.
– А, нет, погоди! Придумала! – победно воскликнула она, кивком головы показывая на его шею. – Гилберт
[18]!
Парень опустил свои перепончатые руки.
– Нас зовут Сэлвидж
[19].
– …Сэлвидж?
– Да.
– Сокращенно Сэл?
– Нет.
– Сэлли?
– Нет.
– Сэларуни?
– …Нет.
– Приятно познакомиться, Сэлвидж. – Она улыбнулась. – Меня зовут Лемон Фреш.
– Лемонфреш? – Парень, кажется, снова нахмурился. – Что за нелепое имя?
– Говорит сварливый парень по имени Сэлвидж, у которого по двенадцать пальцев на руках и ногах.
– Мы занимаемся спасением, – без всякого выражения объяснил он. – Мы не Пилот и не Арсенал. Не Принцепс
[20] и не Кэрер
[21]. Мы Сэлвидж. А что за имя Лемонфреш?
