Когда женщина увидела, чем занимается Лемон, ее большие, полностью черные глаза стали еще больше. Она выронила кувшин с миской, закричала «Нет!» и попыталась выхватить нож. Но Лем росла на улицах Лос-Диаблоса, где научилась нескольким приемам, и если нужно, могла двигаться со скоростью молнии. Она уклонилась от выпада женщины и наступила на ее голую ногу своим большим ботинком со стальным носком. Женщина взвыла и рухнула на пол, а Лем в мгновение ока оказалась у нее на груди и приставила лезвие к ее шее.
– Кэрер, я полагаю, – сказала она. – Сэлвидж сказал, что вы заглянете в гости.
– Мы… Прекратите это, она причиняет нам боль! – застонала женщина.
– Послушайте, мне правда очень жаль, но я ищу своих друзей. Девушку по имени Ив и бота Крикета. Сэлвидж сказал, что их отправили на утилизацию.
– Д-да. Нечистые.
Лемон дернула женщину за воротник.
– Где они?
– В третьем желудке «Нау-ши». В утробе для отходов.
Лемон ткнула женщину острием ножа.
– Не двигайтесь!
Женщина покачала головой, раздувая от страха жабры. Лемон навидалась достаточно негодяев, чтобы понять, что ее соперница абсолютно безобидна. Ей стало стыдно за свое нападение, но Ив и Крик нуждались в ней. И пусть эта Кэрер, казалось, не представляла никакой опасности, Лем подозревала, что на этом корабле есть и другие люди, обученные давать сдачи. Большие и сильные, с именами типа Фейспанчер
[22] или Скулстомпи
[23], они могли нагрянуть сюда с минуты на минуту.
Лемон встала и высвободила Кайзера. Все это время Кэрер качала головой и стонала.
– Поднимите его, – приказала ей девушка. – И очень прошу, поосторожнее.
Кэрер медленно поднялась на ноги, осторожно осмотрела свои пальцы на ноге. Обиженно глянув на Лемон, она подняла Кайзера, слегка покачнувшись под его весом.
– Послушайте, я не хочу причинять вам боль, – сказала Лемон. – Я лишь хочу найти Ив и Крикета. Но если попробуете выкинуть что-нибудь, мистер Острое лезвие мигом вас усмирит, поняли меня?
– Д-да, – ответила Кэрер, не сводя глаз с ножа.
– Хорошо. А теперь отведите меня к моей лучшей подруге.
_______
– Я уже устала от сегодняшнего дня, – вздохнула Ив. – Почему нельзя сделать так, чтобы наступило завтра?
Лейкоциты плыли к ней, и плыли слишком быстро для таких больших и страшных монстров. Оглянувшись, она увидела, что Кайзер прорезал уже небольшую дыру, в которую вполне мог пролезть сам, но для Ив или Иезекииля она была маленькой. Вся стена вокруг дыры приобрела очаровательный коричневый оттенок.
– Иди! – Девушка подтолкнула маленького бота к отверстию. – Найди эти туннели.
– Ив, я не собираюсь оставлять те…
– Это приказ, Крик!
Бот тревожно зажужжал, но послушно развернулся и пролез через дыру. Ив достала из-за спины Экскалибур и запустила подачу питания. Бита тут же с треском загудела. Повернувшись с поднятым оружием, она хладнокровно посмотрела на приближающихся лейкоцитов.
– Ана? – окликнул ее Иезекииль.
– Думаю, тебе стоит присоединиться ко мне, Контуженый, – отозвалась она. – Сделай одолжение, помоги!
Репликант вытащил из мусорной кучи метровый прут арматуры, смерил взглядом надвигающегося на него лейкоцита, перехватил в руке ржавую железяку, ухватив ее, как дубинку. Чудище уклонилось в сторону, но одним безжалостным ударом Иезекииль разбил ему череп, словно тот был стеклянный. Лейкоцит упал на спину и вяло задергал клешнями. Репликант отвернулся от него, слегка разогнался и, словно играя в классики, преодолел десятиметровое расстояние, разделяющее его с Ив. Он приземлился рядом с девушкой, забрызгав ее слизью, и встал между ней и наступающими пятью лейкоцитами. Вытерев с лица ручеек черной крови, андроид поднял свое оружие и оглянулся на Ив.
– Я помог?
– Не выпендривайся…
Разразившись оглушительными криками, оставшиеся лейкоциты бросились в атаку. Ив двумя руками сжимала Экскалибур, готовая к бою. Иезекииль двигался с нечеловеческой скоростью, его удары были похожи на вспышки молнии. Один из лейкоцитов подобрался к Ив, щелкая жвалами и клацая клешнями.
Несмотря на отсутствие поврежденного чипа с воспоминаниями, который она вырвала, чип с программами по самозащите по-прежнему работал отлично. Отступив в сторону, Ив ударила битой по вытянутой клешне, и в воздухе вспыхнули искры электрического тока и запахло жженой слизью. Монстр закричал и отступил, моргая тремя парами глаз и прижимая к себе травмированную конечность. Ив размахнулась для второго удара, но кракен снова задрожал, желудок, в котором они находились, закачало так, словно он оказался в эпицентре землетрясения. Ботинок Ив предательски заскользил, и, выплевывая ругательства, девушка упала в жижу.
Лейкоцит снова бросился на нее, выставив вперед клешни. Ив увернулась от одного рассекающего удара, потом от второго, продолжая пытаться встать на ноги. Не сводя глаз с чудовища, она отодвигалась назад, не желая умирать. Зато девчонка в ее голове кричала от ужаса. Но никому еще не удалось убить ее – ни репликантам, ни Свалке, ни Банде Фридж-стрит, ни Братству. Если ей все-таки было суждено умереть, она не собиралась покидать этот мир, стоя на коленях.
Метровый железный прут обрушился на череп существа и пробил его насквозь, выйдя из нижней челюсти. Монстр дернулся, выпучил все свои глаза и, издав последний булькающий стон, погрузился в слизь.
Над Ив стоял ничуть не запыхавшийся Иезекииль. Он приподнял воображаемую шляпу и предложил ей руку, словно какой-то джентльмен из двадцатого века, приглашающий даму потанцевать. Девушка крепко схватилась за него и поднялась из жижи, морщась от боли – она вывихнула колено. Остальные лейкоциты теперь были похожи на сломанные игрушки и медленно погружались в гадкую слизь. Ив посмотрела в глаза Иезекиилю, ее легкие горели, руки тряслись.
– В таких случаях большинство говорит спасибо, – сказал репликант.
– Я бы и сама с ним справилась, – задыхаясь, ответила Ив.
– Не сомневаюсь. – Он улыбнулся.
– Считаешь себя самым умным, да, Контуженый?
Репликант пожал плечами, на щеке показалась ямочка.
– У тебя слизь на лице, – сказала Ив.
– А ты вся в слизи, – ухмыльнулся он.
Она вдруг осознала, что тоже улыбается, но ее улыбка тут же пропала. Слова, пыльные на вкус, вязли во рту. Нужно ли ей произнести их? Так они стали бы реальными.
Все стало бы реальным.
– Ты… уже не такой, каким я тебя помню… – сказала Ив.
И это было правдой. Иезекииль из Вавилонской башни был мягче. Моложе. Нежнее. Этот Иезекииль был жестким. Он стал похож на нож, заточенный годами, проведенными в пустошах. Он стал суровым. Беспощадным. Опасным.
