– И что потом?
– Твой отец думал, что смог обезопасить себя, – вздохнул Иезекииль. – Что избавился от всех, кто мог восстать против него. Но он забыл обернуться.
Иезекииль подался вперед, в его глазах отразилась безнадежность.
– Габриэль любил Грейс. Любил так сильно, как только можно любить. Ее гибель… разбила ему сердце. Она успела рассказать ему про планы совета правления закрыть программу репликантов. И после того, как твой отец приказал ему убить совет… – Репликант покачал головой. – Габриэль больше не подчинялся Трем законам. Он выкрал нановирус и заразил каждого из нас. Чтобы «освободить». Думаю, он позаимствовал эту идею у Рафаэля. – Иезекииль вздохнул. – Ох, Раф и его чертовы книги!
Ив вспомнила, что сказал Габриэль, когда убил ее родителей и Алекса. В воздухе висел запах крови, когда он процитировал слова, которые она будет помнить вечно.
– «Лучше быть Владыкой Ада, – прошептала девушка, – чем слугою Неба».
– Да, это строчка из «Потерянного рая», – кивнул Иезекииль. – Гейб говорил, что в «Гнозисе» нас не считали людьми. Что мы были лишь созданиями, подчиняющимися Трем законам. Он переписал их для нас на стене комнаты Мириад. И исправил на те, что называл Тремя истинами: «Твое тело не принадлежит тебе. Твой разум не принадлежит тебе. Твоя жизнь не принадлежит тебе». Он сказал, что мы были слепы, и с этим трудно было спорить. Мы были собственностью. Вещами. Даже для твоего отца… – Иезекииль покачал головой. – Николас приказал Габриэлю убить всех тех людей! Да, он называл нас своими детьми, но стал бы отдавать такие приказы тебе? Оливии? Алексу? Стал бы пачкать ваши руки кровью, чтобы удержать власть?
Ив молча смотрела в никуда, и в ее здоровом глазу стояли слезы. Она искала ответ и не находила.
– Уриэль был первым, кто согласился, – продолжал Иезекииль. – За ним Фэйт. А потом сработал принцип домино. Они пробрались на верхние этажи, захватили тебя и твою семью. Мириад начала эвакуацию города. Фэйт пыталась отключить ее, но Мириад закрыла доступ к своей оперативной памяти и заблокировала их снаружи.
– Фэйт…
Ив вспомнила, как девушка-репликант обняла ее в их первую встречу. Как пообещала, что они станут лучшими подругами. Боль от предательства разрывало душу.
– И тогда они решили убить нас, – прошептала она.
Иезекииль лишь кивнул.
Ив вспомнила голос Мириад, раздававшийся из динамиков внутренней связи в те последние часы. Как он заглушал вой сирен и звуки стрельбы. Ей передались страх и боль Аны Монрова. Но пусть она была ею когда-то, пусть жила той жизнью и наблюдала, как у нее эту жизнь отбирают, в ней по-прежнему жила и Ив Карпентер. Убийца ботов, участница боев Вар-Дома. И сейчас гнев и сомнения рвались на свободу, пока Ив боролась с Аной.
– А где все это время был ты, Иезекииль?
– Пытался остановить их. – Его голос звучал решительно, глаза сверкали. Он опустился на колено перед Ив и взял ее за руку. – Что бы ни говорил Габриэль, я никогда бы не выступил против тебя. Ты была для меня всем. Но, что еще хуже, я понимал, что это неправильно. Даже если ваш отец и сделал из Гейба убийцу, никто из вас не заслуживал того, чтобы заплатить за это собственной жизнью – Оливия и Таня, Мари и маленький Алекс… боже, ему было всего десять лет…
Слезы заструились по щекам Ив. Заблестели в глазах Иезекииля. Репликант склонился, как будто слова были потоком, льющимся из раны в его сердце.
– Поэтому я нашел Сайласа, открыл доступ к верхним этажам, чтобы выжившие гвардейцы службы охраны смогли контратаковать. Но когда они прибежали, было уже поздно, твоей семьи больше не было. Однако ты еще была жива. Едва дышала, но была жива. Пуля пробила твой глаз, уничтожила часть мозга, но не убила тебя. Я попросил Сайласа забрать тебя и убираться оттуда. Бежать. А сам с гвардейцами службы безопасности бросился на штурм верхних этажей.
Но Габриэль подготовился. Фэйт перегрузила реактор, в итоге произошел нейтронный взрыв, уничтоживший всех людей, оставшихся после эвакуации. Мириад удалось уничтожить Майкла и Даниэля, но с семью остальными мне одному было не справиться. Я решил, что нужно бежать, но подумал, что будет лучше сначала рассказать им о своих мотивах. Они были моими братьями и сестрами. Если я знал, что это неправильно, они тоже должны были узнать.
Но они лишь рассмеялись мне в лицо. Габриэль назвал меня щенком. Игрушкой. Они затащили меня в лабораторию Сайласа. Помнишь, там стоял старый робот? Джинн в стеклянном коробе?
– Загадай желание, – прошептала Ив.
Иезекииль расстегнул свой грязный комбинезон, обнажая оливковую кожу. К его идеальной груди, между плотью и костями, прямо в центре, клепками была закреплена блестящая треугольная металлическая пластина. Слот для монет из сломанного старого андроида Сайласа.
– Напоминание, – сказал Иезекииль. – Чтобы я не забыл, как выбрал остаться игрушкой. Куклой. Как выбрал жизнь и смерть по прихоти человека. Они вставили эту штуку мне в грудь, чтобы я всегда помнил об этом. А потом они сбросили меня с башни. Оставили в пустошах на произвол судьбы.
Ив протянула дрожащие пальцы и провела ими по металлу, по истерзанной коже. Его дыхание тут же участилось, зрачки ярко-голубых глаз расширились. Девушка увидела, как в них вспыхнула страсть. Обожание. Даже после стольких лет. Его преданность вызвала в ней благоговейный трепет, равно как и напугала ее.
– И что ты сделал? – прошептала она.
– Я ушел. Это были годы странствий. Скитаний. Я искал и искал, но не находил.
Ив едва могла говорить. Едва могла видеть сквозь слезы.
– Что ты искал?
Репликант ошарашенно посмотрел на нее и моргнул.
– Не что, а кого. Тебя, конечно. Я не знал, куда Сайлас увез тебя. Поэтому искал. Потому что понимал, почему Габриэль и остальные пали так низко и что остановило от падения меня. – Он взял ее за руку и переплел их пальцы. – Их ничего не держало. Но у меня была ты. Моя любовь к тебе была единственной разницей между ними и мной. Я видел, как они стали теми, кто они сейчас. Часть меня боялась, что я тоже стану таким, если потеряю тебя, потеряю навсегда. Поэтому я продолжал искать. И вот наконец нашел.
Иезекииль поднял ее руку к своим губам и начал целовать кончики ее пальцев.
– Твой отец подарил мне жизнь. Но ты была единственной причиной, по которой я жил.
Это было уже слишком. Мир вокруг Ив рухнул. По ее лицу безостановочно побежали горячие слезы, тело задрожало от всхлипов.
– Иви, – прошептал Крикет, обнимая девушку своими маленькими ручками. – Ох, Иви.
Ив почувствовала, как Иезекииль обнял ее и крепко прижал к себе. Она спрятала лицо у него на груди и рыдала до тех пор, пока у нее не засаднило горло. Она выплакала всю свою печаль, все свои потери. Омыла слезами все раны, которые вновь открылись и засочились кровью. Парень, который даже не был человеком, просто обнимал ее, словно она была создана для него.
