– Все нормально, Лем. – Ив наклонилась и защелкнула наручники вокруг своих запястий. Они крепко сомкнулись с едва слышным электрическим жужжанием. – Готово. Ну что, счастлив?
– Я всегда счастлив, милая. А теперь, Красная шапочка и Ржавый, посторонитесь. С дороги!
– Делайте, как он говорит, – сказала Ив.
Лемон и Крикет отступили, прижавшись спинами к стене платформы. Глаза Лемон расширились от ужаса, она была бледной как смерть. На станцию спустилась какая-то шпана, чтобы сесть на следующий поезд, но, увидев, что там происходит, развернулась обратно. Мужчина оттолкнулся от дверного проема, перешел платформу, звеня шпорами. Большой черный блитцхунд шагал рядом с ним, следя за Кайзером. Проповедник махнул пистолетом в сторону выхода.
– Дамы вперед.
Ив посмотрела на Лемон и покачала головой.
– Не позволяй ей наделать глупостей, Крик.
Она бросила последний взгляд на Иезекииля, лежащего в луже крови, и на ее глаза навернулись слезы. Кайзер заскулил.
– Все хорошо, малыш, – прошептала она ему, шлепая к выходу.
Проповедник обвел взглядом платформу, на которой уже раздавался шум поезда, двигавшегося с другой стороны. Он приподнял шляпу, глядя на Лемон и Крикета.
– С Богом, дети!
Проповедник пошел вслед за Иви, наставив дула пистолетов ей в спину. Грохот приближающегося поезда становился все громче. Ив слышала, как позади звенели шпоры. Вдруг Лемон удивленно выругалась. Волоски на затылке Ив тут же встали дыбом. Кто-то побежал, раздалось предупреждающее рычание, потом – чье-то тяжелое дыхание.
– Сукин…
Ив обернулась и увидела, что Иезекииль схватил Проповедника и ударил его лицом о стену. Та треснула, брызнула кровь, грохнули пистолеты. Блитцхунд Проповедника вцепился в ноги репликанта, разодрав клыками кожу. По летному комбинезону Иезекииля струились кровавые реки, через дырки в спине блеснули кости. Но Ив готова была поспорить, что с каждой минутой раны становились все меньше и меньше…
Черный пес, рыча, раздирал ногу Иезекииля. Ив даже не пыталась отогнать его – он мог одним махом откусить ей руку. Но блитцхунды были сделаны из металла и электрических цепей. Микросхем и гидравлики. Их мозги были биологическим материалом, но тело – таким же, как у Голиафа из Вар-Дома. Как у Спартанцев из Долины шин.
Ив сделала глубокий вдох, вытянула свои скованные руки, пытаясь почувствовать потоки внутри блитцхунда. Пытаясь снова собрать свою силу, вытащить откуда-то из глубин сознания, где она пряталась.
– Иви! – раздался крик Лемон.
Иезекииль и охотник за головами продолжали драться. Не обращая внимания на пса, репликант со всей силы приложил Проповедника головой о бетонную опору, по основанию которой пошли трещины. Его кулак с хрустом врезался в солнечное сплетение, в висок, в нос Преподобного. Ярость в глазах Иезекииля вселяла ужас, они светились гневом и ненавистью. Он занес кулак, целясь в разбитую челюсть Проповедника. Но со скоростью взмаха крыла колибри мужчина поднял правую руку и блокировал невероятной силы удар Иезекииля.
Ив услышала глухой металлический звук.
– Так-так. – Окровавленные губы Проповедника растянулись в ухмылке. Он посмотрел на грудь Иезекииля. – Смотри-ка, а ты у нас редкая пташка.
Иезекииль схватил его за плащ и, развернувшись на месте, швырнул Проповедника через туннель в дальнюю стену, по другую сторону путей метро. Блитцхунд напал на него со спины, и репликант рухнул на пол. Его единственная рука теперь была зажата в челюсти зверя, на серый бетон брызнули багровые пятна. На лбу Ив выступили капли пота, сердце бешено колотилось, но она продолжала скрючивать пальцы, пытаясь поджарить блитцхунда.
– Давай же… – шептала девушка.
Иезекииль ругался, продолжая швырять блитцхунда об пол. Но киборг просто-напросто отказывался отпускать его, разодрав предплечье репликанта до металлической кости. Кругом была кровь. Лицо Иезекииля исказилось от боли. Вдруг из ниоткуда появился Крикет, его рев перекрикивал шум приближающегося поезда. Мечты о боях Вар-Дома лишили его здравого смысла – он размахивал огнетушителем, который по размерам был едва ли не больше его. Но бот запнулся о ноги Иезекииля и отлетел в стену.
А Ив…
Она…
У нее ничего не получалось.
Она ее не чувствовала.
– НУ ДАВАЙ ЖЕ! – заорала девушка.
Блитцхунд дернулся. Его глаза расширились. Ив сжала кулаки, крича во все горло. Лампы вокруг них разлетелись на миллионы блестящих осколков. Наручники на ее запястьях щелкнули и открылись. Из затылка блитцхунда посыпались яркие искры, в воздухе завоняло паленой шерстью. Пес разжал челюсти и упал на пол, из его тела поднимался дымок.
У Ив горели легкие. Сердце было готово выпрыгнуть из груди. Глаза округлились, сделавшись похожими на два огромных блюдца.
Она услышала тихую ругань и хруст. Посмотрев в противоположную сторону туннеля, девушка увидела Проповедника, который поднимался из кучи разбитого кирпича и цемента. Его плащ был разорван, обнажая голые руки. И в свете прожектора приближающегося поезда Ив увидела, что его правая рука была…
– Металл, – выдохнула она.
Армированный титан, судя по виду – первоклассный военный материал для протезов, который давал ему силу как минимум пятерых здоровенных мужчин. Это объясняло его скорость владения оружием. То, как он смог почти на равных драться с репликантом. Но раз ему удалось выжить после такого удара… Должно быть, в его теле было полно и других крутых модификаций.
Неприятности с большой буквы Н, это точно.
Проповедник стряхнул пыль с воротничка. Сплюнул коричневую дрянь на рельсы. А потом посмотрел на Ив и улыбнулся.
В туннеле раздался скрип тормозов, визг поршней эхом отозвался от стен. Поезд въехал на станцию, отрезая Проповеднику путь к платформе. Черный блитцхунд скулил, все его схемы сгорели. Прибывающая толпа изумленно разглядывала пятна крови, гильзы от пуль, раны Иезекииля.
Ив понимала, у них мало времени: как только поезд тронется, этот псих снова попытается достать их. Ана внутри нее умоляла бежать. Но голос Ив теперь звучал громче. Пыль и ржавчина, масло и кровь, арена Вар-Дома. Если она могла сжигать электронику и если у этого Проповедника была кибернетическая рука…
– Крутышка, уходим! – закричала Лемон. На ее плече уже сидел Крикет, и она за задние лапы тащила Кайзера в сторону выхода. – Ты бери Ямочки, и пойдем, пойдем!
Ив снова очнулась ото сна. У Иезекииля три огнестрельных ранения в грудь. Кайзер покалечен. И она не знала, какие еще козыри есть в рукаве у этого джокера. Шестое правило Барахолки: «Сначала думай, потом умирай».
Девушка наклонилась и помогла Иезекиилю встать на ноги, забросила его руку себе на плечо и поволокла его к выходу. Из груди репликанта все еще сочилась кровь, голень и запястье были разодраны в клочья, на лице застыла боль.
