– Может, ты уже заткнешься? – рявкнул Иезекииль.
– Только после того, как ты сложишь губки бантиком и поцелуешь мои блестящие металлические причиндалы!
– У тебя нет причиндалов, Крик! – закричала Ана. – Ни блестящих, ни каких-то еще!
Она отстегнула ремень безопасности и под свист пуль перебралась на заднее сиденье. Лемон была без сознания, ее бровь была разбита, и из ранки текла кровь. За последние пару дней бедную крошку вырубали чаще, чем какого-нибудь уличного бойца. Ана осторожно положила ее на пол и достала из сумки одну из винтовок. Оружие было тяжелым. В голове зазвучали другие выстрелы. Она вспомнила запах крови. Крики.
«Лучше быть Владыкой Ада, – улыбается красивый мужчина, – чем слугою Неба!»
Нет, пусть прошлое останется в прошлом. Она не там, она здесь, и ей нельзя было позволять каким-то воспоминаниям определять свое будущее. Друзья нуждались в ее помощи. Ана убрала большим пальцем предохранитель, переключила оптический имплантат в режим тепловизора и посмотрела в прицел на преследующих их Флибустьеров. К ним приближались несколько грузовиков и багги и около дюжины мотоциклов, стреляющих по колесам Сандерсаурус.
Ана прицелилась и выпустила очередь. В воздухе сверкнула огненная молния, а один из Флибустьеров покачнулся и упал. Ана стреляла снова и снова, мимо цели, и так израсходовала целый магазин. Флибустьеры открыли ответный огонь, и по кузову машины застучали пули. Девушка присела в укрытие. Эти выстрелы, что эхом отдавались у нее в голове, Лемон, лежащая у ее ног, шум, хаос – все это опять вернуло ее в ту камеру, в тот день, в те последние часы…
Мои руки запачканы красным. В легких дым. Мои мама, папа, сестры и брат лежат мертвые на полу рядом со мной. Пустые глаза и пустые тела.
Солдаты стоят надо мной. Четыре совершенства.
Теперь они могут забрать у меня только одно…
Из бури вылетел грузовик Армады и ударил Сандерсаурус в бок. Ану отбросило на Кайзера. Иезекииль ответил атакующему таким же ударом.
– Ана, возьми руль! – прокричал репликант.
– Я не могу!
– Я стреляю куда лучше, возьми чертов руль!
Один из Флибустьеров выпустил половину обоймы в борт машины, разбив вдребезги стекло со стороны водителя. Ана присела рядом с Кайзером, чувствуя, как пули отскакивают от его бронированного туловища. Иезекииль схватил вторую автоматическую винтовку и, управляя машиной одной рукой, нашпиговал водителя и стрелка из атаковавшего их грузовика свинцом. Грузовик снова врезался в Сандерсаурус, а потом накренился, сбив одного из мотоциклистов, перевернулся и взорвался, оставив шар ярко-синего метанового пламени.
– Возьми руль! – рявкнул Иезекииль.
– Ладно-ладно! Боже, и зачем так кричать?
Ана перелезла на переднее сиденье, а Зик высунулся через люк. Острые, как бритва, осколки тут же порезали незащищенную кожу Иезекииля, хлеща его по костяшкам и щекам, а он начал методично стрелять в догоняющих их Флибустьеров. Машины и мотоциклы начали окружать их со всех сторон. Ана крепко схватилась за руль, нажала на педаль газа, восьмицилиндровый двигатель Сандерсаурус взревел, и машина рванулась вперед.
Репликант продолжал стрелять и прикончил около полдюжины байкеров и троих водителей, прежде чем его винтовка опустела. Один из Флибустьеров прыгнул с разогнавшегося багги на багажник Сандерсаурус, еще один прыгнул с бронированного джипа. Оба зацепились за борт машины, а один из них протянул руку через разбитое окно и схватил Ану за горло. Она взвизгнула, крутанула руль влево и, столкнувшись с ехавшим рядом джипом, в мясо раздавила обоих мужчин.
Крикет остался на заднем сиденье, перезаряжая обрез и винтовку Аны. Последнюю он протянул Иезекиилю, и тот продолжил стрелять по преследователям. Ана наклонилась над рулем и прищурилась, пытаясь разглядеть хоть что-то через запотевшее стекло своего защитного шлема. Дорога полностью исчезла, впереди из песка поднимались каменистые выступы. Стеклянная буря завывала и ревела, как чудовища из старых мифов, которые так нравились Ане. Как Сцилла или Харибда. Как Фенрир или Кали. Как воплощение ненависти и голода, пожирающее все на своем пути.
Бронированный джип продолжал реветь рядом с ними, его бока теперь были испачканы красным. Водитель врезался в машину Аны, пытаясь загнать ее на каменный выступ. Ана ударила джип в ответ, Сандерсаурус заскрежетала по его кузову, рассыпая искры. Крикет выругался, перевернувшись на заднем сиденье, словно тряпичная кукла, Кайзер лаял в разбитое окно. Джип был тяжелее Сандерсаурус, и Ане не удавалось поменять направление – они стремительно приближались к огромной черной скале, поднимающейся из песка перед ними.
– Иезекииль? – закричала девушка.
В ответ раздались лишь звуки стрельбы, сверху дождем посыпались пустые гильзы.
– ИЕЗЕКИИЛЬ!
Репликант, наконец, услышал ее, повернулся к джипу и изрешетил его пулями. Водитель завалился на руль, и Ана успела повернуть в сторону, проскочив в нескольких сантиметрах от скалы. Опустошив магазин, Иезекииль рухнул на пассажирское сиденье и захлопнул люк.
– Патроны закончились, – тяжело дыша, сказал он. – Но осталась всего пара байкеров и один грузовик. Просто езжай вперед. Так быстро, как только сможешь. Думаю, мы их деморализовали.
– Хочешь сесть за… Боже мой! – ахнула Ана.
Иезекииль был весь в крови. Стеклянные осколки разрезали его костяшки до металлических костей, по его лицу струились алые ручейки. Ее очки защитили его глаза, но все остальное…
– Зик, что с тобой?
– Не волнуйся за меня.
– Но ты выглядишь так, словно тебя кинули в мясорубку!
– Скоро все заживет. Поверь мне.
Ее сковал страх. Но Ана снова сосредоточилась на дороге, вцепившись в руль с такой силой, что побелели костяшки. Проверила, не окружают ли их снова преследователи, вслушалась в завывающий ветер, не рычат ли двигатели. Потом посмотрела в зеркало заднего вида.
– Крик, как там Лемон?
Маленький бот нашел в ее сумке изоленту и теперь закрывал разбитые окна ковриками. Весь салон был в песке и стекле. Робот склонился над Лемон и снял с нее шлем, чтобы осмотреть рану.
– Думаю, с ней все в порядке, – доложил он. – Разве что сотрясение мозга. Но она дышит, и это главное.
Ана покачала головой. Это было слишком близко. Если бы с Лем что-то случилось…
Они продолжали ехать вперед, дождь стучал по кузову их машины. Мир вокруг стал черным. Фары прорезали полосу в темноте, их свет отражался в кружащихся осколках, которые вспыхнули красным, когда небо над их головами пронзила странная молния. Двигатель застонал и задрожал, но не перестал работать. Сандерсаурус везла их сквозь грозовую ночь, приближаясь к Вавилону.
Приближаясь к дому.
Ана снова взглянула на Иезекииля. Репликант вытирал с лица кровь и грязь. Он рисковал собственной жизнью, подставил себя под стеклянные осколки, и все для того, чтобы сохранить ее в целости и сохранности. Не колеблясь ни секунды. Ее сердце болело от осознания того, на что он пошел ради нее, и одновременно наполнялось теплом. Она вспомнила его слова, которые он произнес тогда в приюте. Зик сдержал свою клятву.
