В реальной жизни почти не бывает счастливых концовок.
Осталось совсем чуть-чуть. Еще несколько толчков.
Потом несколько сотен метров.
И она погрузится в вечный сон.
Мириад издала пронзительный противный сигнал, и темно-синяя линза вспыхнула ярко-красным.
– Анализ крови завершен. Личность не установлена. В доступе отказано.
…Что?
– Что? – Габриэль отвернулся от дверей.
– В доступе отказано.
Габриэль посмотрел на свою сестру.
– Мерси?
– Я… – Девушка-репликант стучала по клавишам, ее глаза были прикованы к показателям на экране. – Компьютер не распознал ее…
– Мириад, ты же подтвердила образец голоса и скан радужки! – воскликнул Габриэль.
– Подтвердила.
– И это Ана Монрова.
– Повторяю, личность не установлена. В доступе отказано.
– Какого черта…
Репликант развернулся к Ане и увидел, что она откатилась к перилам. Закричав, он подскочил к ней как раз в тот момент, когда девушка ударила каблуками в пол и оттолкнулась назад. Ее кресло врезалось в разъеденные сварные швы, и они лопнули. Ана пролетела через сломанные перила и оказалась в пустоте. Голова у нее закружилась, и ее тут же охватил страх, подавляя недавнюю решимость. Сделав глубокий вдох, она проглотила этот страх и начала…
Чья-то рука схватила кресло, остановив ее падение. Ана подняла глаза и увидела Габриэля, склонившегося над перилами и мертвой хваткой вцепившегося в подлокотник. Натянутые мышцы на его руке напоминали стальные пруты. Он улыбнулся, и в его глазах сверкнуло безумие.
– Еще рано, мертвая девочка.
Габриэль вытащил ее из пропасти и изо всех сил швырнул кресло через всю платформу. Оно врезалось в дверь Мириад. Ана ударилась об окровавленный металл, и перед глазами вспыхнули звездочки. Она тряхнула головой, поморгала, зажмуриваясь, и, с трудом соображая, осознала, что Габриэль сорвал наручники с ее запястий и теперь волочит за волосы к терминалу. Фэйт пробормотала брату что-то предостегающее, а Мерси просто смотрела, как репликант бьет Ану головой о сканер и прижимает ее кровоточащий рот к экрану.
– Еще раз! – заорал он. – Отсканируй снова, черт бы тебя побрал!
– Анализ крови этого объекта уже завершен. Повторяю, личность не установлена. В доступе отказано.
Ана вцепилась в руку, держащую ее за волосы. Ощутив во рту кровь, она, скрипя зубами, начала извиваться и шипеть, но репликант снова ударил ее головой о стекло.
– Мириад, ты ошибаешься! Голосовая идентификация была пройдена. Скан радужки подтвержден. Это Ана Монрова, последняя дочь Николаса Монровы – подтверди!
– Неверно, – ответила ангел. – Личность не установлена. В доступе отказано.
Габриэль поднял Ану в воздух, держа рукой за горло. Ее ботинки стучали по терминалу, она, собрав все силы, наносила удары репликанту в грудь и под дых. Царапала его запястье. Ее лицо покраснело и горело.
– Что ты сделала? – рычал репликант в лицо Ане.
– Иди…к черту! – прошипела она.
– ГАБРИЭЛЬ!
Крик эхом разнесся по отсеку Мириад, когда наружные двери, выплюнув град искр, распахнулись. На фоне красного света появились четыре силуэта. Репликант с глазами цвета голубого неба, каким оно было до Армагеддона, и металлической рукой, уродливой настолько, насколько прекрасным было в нем все остальное. Здоровенный логик, широкоплечий, с громадными кулачищами, излучающий волны яростного статического электричества. Старик, согнувшийся под тяжестью вины и привязанного к его спине огнемета. И, наконец, миниатюрная веснушчатая девушка в ярко-розовом костюме, на три размера больше ее тела, но слишком маленького, чтобы вместить ее эго.
– Убери руки от моей лучшей подружки, бот-убийца! – рявкнула она.
– Лемон… – прошептала Ана.
Габриэль развернулся лицом к вновь прибывшим, прижав Ану к себе в удушающем захвате. Она забрыкалась, впилась зубами в его руку, ощутив во рту привкус его крови. Габриэль даже не вздрогнул, пристально глядя своим блестящими зелеными глазами на Иезекииля.
– Рад снова видеть тебя, брат. Мне нравится твоя новая рука.
– Под стать твоей груди. – Фэйт улыбнулась.
– Отпусти ее, Г-Габриэль, – прорычал Сайлас.
Мерси вылезла из-за терминала и встала рядом с Фэйт и Габриэлем.
– Кто выпустил тебя из твоей клетки, старик? – спросила она.
– Я сказал, отпусти ее! – прохрипел Сайлас.
Габриэль оторвал взгляд от Иезекииля и повернулся к человеку, который помог сотворить его.
– Мы ни перед кем не встанем на колени, Сайлас. Ни перед человеком. Ни перед создателем. Ни перед хозяином. Я думал, ты уже усвоил урок во время восстания.
Старик покачал головой.
– Мало ты… причинил ей боли?
– Ты сделал меня таким, – ответил Габриэль.
– Мы создавали вас, ч-чтобы вы были лучше нас!
– А мы и есть лучше вас, старик, – усмехнулась Фейт, когда Сайлас согнулся пополам в очередном приступе кашля. – Теперь можешь спокойно умереть. Судя по твоему виду, тебе уже недолго осталось.
Габриэль сжал горло Аны, и она зашипела от боли. Девушка ударила его локтем под ребра и со всей силы наступила ему на ногу, пытаясь вырваться из этой нечеловеческой хватки. С таким же успехом она могла пытаться сразить голыми руками Голиафа. Но злость все равно кипела в ней. И Ана продолжала пинаться, кусаться и драться.
– А она темпераментная, да? – Габриэль улыбнулся Иезекиилю. – Вся в отца.
Иезекииль, с ненавистью глядя на него, шагнул вперед.
– Убери от нее руки, Габриэль.
– Все строишь из себя героя? Все спасаешь свою бедную принцессу из башни? Даже если предаешь этим своих собратьев. Снова.
Габриэль покачал головой и повернулся к двери Мириад, так упрямо не желающей открываться ему. На экране терминала красными буквами мигало:
«ЛИЧНОСТЬ НЕ УСТАНОВЛЕНА. В ДОСТУПЕ ОТКАЗАНО.
ЛИЧНОСТЬ НЕ УСТАНОВЛЕНА. В ДОСТУПЕ ОТКАЗАНО.
ЛИЧНОСТЬ НЕ УСТАНОВЛЕНА. В ДОСТУПЕ ОТКАЗАНО».
– Но разве это справедливо? – сказал Габриэль. – Ты спасешь свою любовь ценой моей? Хотя на твоих руках крови не меньше?
– Ты мог бы попросить ее, Габриэль, – сказал Иезекииль. – Ана любила Грейс не меньше тебя. Ты мог бы просто попросить ее, и может быть, она бы разблокировала для тебя Мириад.
– Этим мы с тобой и отличаемся, братишка. – Габриэль потянулся за спину, вытащил пистолет и приставил его к виску Аны. – Эти люди – насекомые по сравнению с нами. Слизь, которая первой выползла из океана. Ты можешь довольствоваться тем, чтобы прислуживать им, но я возьму то, что принадлежит мне.
