Мало того что авантюрист Перласка спас Петё с больными детьми от репрессий и голодной смерти, организовав их питание со склада миссии. Он еще направился на станцию, где пойманных на улице евреев грузили в поезд для отправки в Освенцим. И там объявил сотню пассажиров этого поезда испанцами. Всего за 45 дней он таким образом выручил 5218 человек.
К новому, 1945 г. в детском доме не стало газа, электричества, воды. Доктор Петё успокаивал пациентов разговорами: вот сейчас на улице канонада, скоро придут русские, война закончится. «А что ты будешь делать после войны?» – спрашивал он ребенка. И объяснял, что для овладения той или иной профессией нужно освоить такое-то движение. Оказалось, мотивированные задания даются гораздо лучше. Петё мечтал о специальных игрушках для развития моторики у парализованных. Те, чье детство пришлось на времена Брежнева, могут вспомнить венгерские конструкторы с надписью «PETŐ». Это имя доктора, разработка его института.
Но 16 января 1945-го доктора с его кондуктивной педагогикой и развивающими игрушками могло не стать, потому что Адольф Эйхман от имени Гиммлера по радио приказал уничтожить все 144 тысячи будапештских евреев – испанские они или нет. Тогда командир полиции нилашистов Пал Салаи обратился к немецкому генералу Шмидхуберу, чья танковая дивизия окружила гетто. Полицейский сказал, что после неизбежной капитуляции даст русским показания, как Шмидхубер руководил бойней, и тогда генерал ответит за это не как солдат, а как убийца. И приказ не был выполнен. 18 января Красная армия освободила гетто, 11 февраля Шмидхубер погиб в бою, а 13-го Будапешт был взят полностью.
Идея кондуктивного развития настолько захватила доктора, что после войны он был согласен работать над ней бесплатно. Старый друг Миклош Кун подыскал ему место. Директор государственной больницы для инвалидов просил у Красного Креста одеяла, так как немцы все забрали. Кун выдал одеяла с условием, что больница выделит помещение Андрашу Петё. 15 апреля 1945 г. доктор и четыре студентки-медсестры приступили к лечению детей с нарушениями опорно-двигательного аппарата.
Им предоставили две пустые комнаты и ванную для мытья и стирки. В окнах палаты не было стекол, на койках – матрасов. И тем не менее через год результаты были такие, что слух об эксперименте прошел по всей Венгрии. Неврологи посылали Петё самых безнадежных пациентов, которые могли только недвижно лежать и мычать. Доктор брался за всех способных самостоятельно пить и жевать твердую пищу – отсутствие этих навыков считал слишком серьезным нарушением. Бюджета у отдела не было, Петё жил частной практикой, да еще платил из своего кармана медсестрам. Взамен девушки должны были находиться при пациентах неотлучно и заниматься с ними, не щадя ни себя, ни детей. Сестры превратились в кондуктологов – стали одновременно медиками и педагогами.
Через три года отдел заметило правительство и сотрудникам стали выдавать зарплату. В 1950 г. Петё стал директором института, куда везли уже пациентов из-за рубежа – румын, болгар и даже англичан. Успех и слава породили множество врагов нового метода, прежде всего среди врачей. Ортопеды презирали кондуктологов за отказ от оперативного лечения, а в министерстве их прямо звали шарлатанами. Исправление дефектов познавательных способностей тогда не считалось лечением, а кондуктология – специальностью. На конфликтах с медиками Петё нажил стенокардию, язву, осложненное гидроцеле и почечную недостаточность.
Выручил доктора Петё важный пациент – секретарь венгерского ЦК Бела Биску. Его боялась вся Венгрия, потому что он как министр внутренних дел преследовал участников восстания 1956 г. Биску после травмы страдал ишиалгией, которую смог вылечить только Петё. Институт перевели из минздрава в министерство культуры и просвещения, построили новое здание и организовали подготовку кондуктологов. Едва кадры института смогли работать и воспроизводить себя без участия Петё, его не стало. Он умер после шестичасового совещания с партийным руководством 11 сентября 1967 г., в свой день рождения.
ОБСУЖДЕНИЕ В ГРУППЕ
Inna Chochina: Мы, конечно, немного не так кое-что учили… А есть ли какая-нибудь информация о его отце?
Ответ: Мария Хари, которая возглавила институт после смерти Петё, писала, с его слов, что отец Андраша был по профессии домоправитель, в пожилом возрасте из-за болезни Паркинсона был прикован к инвалидной коляске, так что Петё довольно рано пришлось зарабатывать на жизнь и помогать близким. Это обстоятельство повлияло на его выбор профессии – врачи неплохо зарабатывали, и на выбор специальности. Между прочим, Петё лечил и больных паркинсонизмом.
Татьяна Зальцман: Да, это из ее книги. Это нам как раз сама Хари Мария рассказывала:)
Ответ: Она говорила, что у Петё в сейфе лежала его автобиография на немецком. Интересно, ее издавали хотя бы в Венгрии?
Татьяна Зальцман: Отдельно не видела, но в одной из книг достаточно много было информации. Хотя больше чужих воспоминаний.
Женя Косицына: Там и сейчас работают замечательные кондуктологи, чудесные специалисты и отличные люди. Ну то, что благодаря Петё мой средний сын ходит в обычную школу, – норма для Петё. Если есть шанс, они его реализуют.
Но я хотела о другом случае сказать. У меня старший очень тяжелый, 65 операций на мозге, шунты и антисифон в мозге, ДЦП, эпилепсия, аутизм, идиотия… При последнем Сашином визите было принято решение в верхах института: «не брать в программу ментальников». Нерентабельно, нет видимой динамики. А у нас она есть, просто очень незначительная для окружающих, но огромная для нас. Саше было лет 14, когда мы туда попали, я с огромным трудом убедила департамент, что Сашке надо. И ему дали шанс.
И вот когда стало известно, что ментальников брать не будут, нас очень поддержала Elena Horvath, за что ей огромное cпасибо. Она работала с ментальниками с утроенной силой, стараясь выжать из них максимум. За последний визит Лена так помогла Сашке, что при последнем собеседовании нам было что показать. Санька жевал, надевал штаны и даже носки сам. Мы прошли контрольный визит чудесно, и нас оставили в программе. Лена показала, что и у ментальников на методе есть отличная динамика, только очень маленькая. Чем сложнее поражение, тем тяжелее реабилитация.
Лена так верила, что Санька можно многому научить! Человек не только работал как высококлассный специалист, но еще ВЕРИЛ и старался помочь. Elena Horvath сама ходила к старшему кондуктологу и доказывала, что у Сашки есть динамика. На последнем занятии она даже научила его развинчивать крышку, он и сейчас пытается. А потом закончилась «волшебная эпоха Лужкова», Собянин закрыл все программы… Но все, чему в Петё научили Санька, мы помним и применяем в жизни. Благодаря Петё мы жуем, едим вилкой, надеваем брюки и кофту, носки и тапочки. Именно там мы научили его ходить в туалет.
Обидно, что у нас в ментальников не верят и шанса им не дают…
