У мальчика по имени Анхель из деревни Лагунета (которая стоит на воде и не имеет полицейского участка) болезнь проявилась необычайно рано – в два года. Он прожил 11 лет. Но благодаря ему стало ясно, как возникает болезнь и чем ее лечить.
Один из его генов на четвертой хромосоме был настолько тяжелее и длиннее, чем у других больных, что разница бросалась в глаза. Лишних 100 раз повторялся участок, кодирующий глутаминовую кислоту в белке, который назвали гентингтин. В норме он для жизни необходим. Пока не совсем ясно зачем. Но мыши, у которых отключали кодирующий его ген, быстро погибали. Однако, если повторов больше 35, мутантный патологический ген штампует токсичный гентингтин. Яд убивает сначала нервные клетки базальных ядер, отвечающие за остановку лишних движений, а потом и серые клетки коры больших полушарий. И чем больше в гене лишних повторов, тем раньше начинается и тяжелее протекает болезнь.
Группа Нэнси выяснила это в 1993 г., задолго до расшифровки всего генома человека. Генетик Джиллиан Бейтс в лондонской больнице Гайс Хоспитал вставила 150 повторов в ген лабораторных мышей. И трансгенные животные через три недели демонстрировали симптомы хореи Гентингтона: танцующие движения, худобу при усиленном питании, проблемы с памятью и обучением. Умирали за пару месяцев, тогда как здоровая мышь живет два года.
Теперь стало можно пробовать новые препараты на мышах. Не ждать годами, как у людей, проявится хорея или нет. И принцип работы лекарства понятен. Белки печатаются не прямо с ДНК, а с промежуточной инструкции, которую клетка получает из ядра. Эта инструкция называется матричной РНК, сокращенно мРНК. Препарат должен распознавать патологическую мРНК и связывать ее, выводя из оборота. Опыты на мышах показали, что мозг больного в этом случае выздоравливает и симптомы исчезают. В этом направлении фонд Уэкслер и повел активную работу. Попутно были открыты 14 манипуляций с ДНК, благодаря которым стал возможен анализ на ген, вызывающий рак молочной железы. Уже вовсю делали профилактические ампутации груди, а болезнь Гентингтона никак не поддавалась.
Правительство Венесуэлы купило бар «Красный бык», чтобы превратить в центр помощи хореатикам. Они часто падают – надо лечить переломы, болеют пневмонией – нужно колоть антибиотики, страдают от вшей и гельминтов, как и все в Сан-Луисе. Семь лет искали деньги на ремонт здания, наконец открыли диспансер «Любовь и вера», существовавший исключительно на средства того же американского фонда.
Ремонт был сделан к президентским выборам 1998 г. Выиграл их Уго Чавес, провозгласивший Боливарианскую революцию, целью которой была качественная медицинская помощь каждому больному венесуэльцу. Когда ничего из этого не вышло, объявили, что причина – козни США.
Чавесу было приятно хоть что-нибудь запретить американцам, и в 2002 г. группа Уэкслер не смогла въехать в страну для сбора генетического материала. Вмешался Негретте, знаменитый на всю Латинскую Америку. Ученых временно оставили в покое. Но после смерти Негретте в его институте нашлась женщина-генетик, обосновавшая недопуск иностранцев на берега Маракайбо.
В 2010 г. она поместила в издании ЮНЕСКО статью о биоэтике. Там говорилось, что американские ученые нарушают законы Венесуэлы. Они платят своим донорам долларами США, а не боливарами (неконвертируемая денежная единица, курс которой на черном рынке в разы отличался от официального). Скрывают диагноз от еще не заболевших носителей мутантного гена. (Что с того, что каждый четвертый, выслушав такой приговор, кончает с собой?) Право на информацию и самостоятельность решений гарантировано Боливарианской конституцией. А почему за 30 лет американцы так и не создали средства от хореи Гентингтона? Что-то здесь нечисто…
Статья прекрасно дополняла диктаторские фантазии, будто враги готовят генное оружие, чтобы «выморить нас и всю нашу нефть забрать себе». Вывоз биоматериалов из Венесуэлы запретили законом. Нэнси прилетела в Каракас на переговоры. Ее посетил министр здравоохранения и заверил, что лично он за сотрудничество, но с геополитикой ничего поделать не может.
Через год мир узнал, что Чавес умирает от рака. Казалось бы, режим должен стать мягче к больным. Нэнси опять прилетела на переговоры. Ладно, мы не собираемся нарушать ваши законы. Но разрешите хотя бы финансировать «Любовь и веру». Разрешите бесплатно кормить ваших больных – им нужно дорогостоящее лечебное питание. Это миллион долларов в год, но мы не просим денег.
На носу были выборы 2012 г., и желание уесть Америку опять победило. Нэнси больше не прилетала. Диспансер «Любовь и вера» закрылся в 2014 г. за отсутствием денег, лекарств, шприцев и подгузников.
А через пару лет в Калифорнии начались успешные клинические испытания первого лекарства от хореи Гентингтона. Когда синтез токсичного белка блокируется, гиперкинез утихает и мозг выздоравливает. Объявив об этом, Нэнси стала добиваться разрешения поехать в Венесуэлу, как только завершатся положенные по закону процедуры. С тем чтобы даром раздать лекарства людям, имеющим важные заслуги перед наукой.
Президент Трамп ввел персональные санкции против руководства Венесуэлы за то, что оно лишает свой народ доступа к жизненно важным лекарственным средствам. Папа римский Франциск принял группу больных хореей, обещал содействие. У парий с озера Маракайбо вся надежда на папу.
Когда был только открыт генетический маркер болезни Гентингтона, Нэнси позвали на телевидение и спросили, что она сделает на следующий день после того, как ей дадут «таблетки от хореи».
– Прилечу в Венесуэлу. Зайду в каждый дом, где есть больные, вручу им эти таблетки. И все будут кричать от счастья. Не представляю себе ничего прекрасней.
ОБСУЖДЕНИЕ В ГРУППЕ
Сергей Клюшников: Антисмысловые нуклеотиды в клиническом триале вводятся эндолюмбально. Третья фаза испытаний начинается в 2019 г. одновременно в 15 странах, в том числе и в России.
Возможность возникновения мутации – экспансии тринуклеотидных CAG-повторов – de novo
[14] заложена в самой биологии человеческого генома. На протяжении эволюции человека количество микросателлитных повторов в генах, в том числе и в гене НТТ (гентингтин), медленно, но неуклонно увеличивается. Такая распространенность заболевания среди индейцев озера Маракайбо объясняется «эффектом основателя» и неконтролируемым инбридингом (близкородственными браками).
Алина Корбут: Я стесняюсь спросить, а презервативы там не в чести? Я не подвергаю сомнению репродуктивные права этих людей… Но либидо как бы еще не повод само по себе…
Валентина Голяка: Як на мене, це нормально – маєш серйозну спадкову хворобу – не розмножуйся. Може, я чогось не розумію…
[15]
Ответ: Когда открылся диспансер «Любовь и вера», там главный врач, венесуэльский доктор Марго де Юнг, с трудом уговаривала женщин на стерилизацию. Уговорила немного, но и это достижение для тех мест, где плодиться – единственная радость в жизни.
