Полгода Гарсиа с помощью ларингоскопа изучал работу связок – своих и Полины Виардо, постигая разницу в «анатомии» мужских и женских голосов. После того как 22 марта 1855 г. он опубликовал статью о поведении связок при пении, только один врач сумел сразу повторить его опыт. Это был профессор университета в Будапеште Ян Чермак, от природы наделенный малой чувствительностью гортани. Он дополнил прибор керосиновой лампой, чтобы не зависеть от солнечного света, и круглым налобным зеркалом, заимствованным у офтальмологов. С этим оборудованием в 1860 г. Чермак двинулся в турне по европейским клиникам, пропагандируя ларингоскопию. Он же стал первым человеком, который со стороны глотки заглянул в полость носа. Спустя четыре года с помощью ларингоскопа сделали первую операцию – удаление папилломы. Зеркальце Гарсиа пошло в ход при ларингите и крупе, помогало удалять полипы и опухоли. На связках потерявших голос певцов и педагогов медики открыли воспаления – «узелки певца», и таким больным стали прописывать целебное молчание – до тех пор пока узелки не исчезнут. Наконец, научились различать баритональные и теноровые связки. С тех пор при выборе типа голоса будущего певца размер его связок оценивают с помощью ларингоскопии.
Сам Гарсиа узнал об этом в 75 лет на лекции доктора Феликса Семона. По окончании лекции он подошел к докладчику и сказал с улыбкой: «Надо же, сколько народу я неправильно выучил!» Мало того, Гарсиа не просто признал ошибки, а скорректировал собственную программу и учил по-новому еще 25 лет, дожив до 101 года.
28
Трихинеллез
Фридрих Ценкер
1860 год
27 января 1860 г. патолог дрезденской больницы Фридрих Ценкер установил, что причиной болезни и смерти пациента стали обитающие в мускулах паразиты – трихины, которых прежде считали безобидными червячками. Впервые было доказано, что паразит может убить человека.
А начиналось все с курьеза. 2 февраля 1835 г. юный студент-медик Джим Педжет присутствовал при вскрытии в лондонской больнице Святого Варфоломея трупа 51-летнего итальянского каменщика, умершего от туберкулеза. Тогда треть населения Лондона составляли гастарбайтеры, которые массово гибли от чахотки. Но у этого мертвеца была особенность, давно известная патологоанатомам как «песчаная диафрагма». Мышечная ткань диафрагмы была пронизана белыми точками, твердыми как камень. О них тупился лучший скальпель.
Время близилось к обеду. Прозекторы на чем свет стоит ругали итальянца с его нездоровой диафрагмой, которая не дает окончить вскрытие до еды. Прерывать аутопсию ради ланча считалось плохой приметой. И все же голод победил. Оставив студента в мертвецкой, патологоанатомы пошли обедать.
Джим Педжет отличался от них любопытством. В будущем он станет баронетом, рыцарем сэром Джеймсом Педжетом. Именем этого прославленного врача назовут описанные им заболевания – деформирующий остеит (болезнь Педжета) и тромбоз усилия (синдром Педжета – Шрёттера). А пока он был просто Джимом, который из любознательности принес на вскрытие лупу. Срезав кусочек мышечной ткани с диафрагмы гастарбайтера, студент разглядел ее в лупу, и ему показалось, что внутри точек неподвижно застыли свернувшиеся в спираль червячки.
Проверить эту гипотезу можно было только с помощью микроскопа, которого в больнице тогда не было за ненадобностью. Педжет пробежал несколько кварталов до Британского музея, где в отделе зоологии должны были иметь такой прибор. Но оказалось, что и там его нет. Зоологи отвели студента в отдел ботаники, которым заведовал Роберт Броун. Тот самый, который открыл броуновское движение растительных спор в воде, глядя в свой микроскоп. Ботаника пришлось долго упрашивать. На вопрос, неужели ему самому не интересно и он никогда не смотрел в микроскоп на червя – паразита человека, Броун ответил: «Слава богу, нет!» Действительно, под микроскопом Джим увидел червячков в капсулах. Если паразит проживет в мышце год, капсула известкуется, становится твердой и может затупить скальпель.
Зоолог Ричард Оуэн (тот самый, который придумал слово «динозавр») дал паразиту научное название – Trichina spiralis, что в переводе значит «волосяной и скрученный спиралью».
Трихины в капсулах внутри мышц встречались нередко. Чаще всего – в диафрагме, мускулатуре гортани и жевательных мышцах. Интерны любили ошеломить студентов зрелищем белых точек в мускулах и спросить: «А это какая болезнь?» И, выслушав детский лепет, со смехом сказать, что это безобидные трихины. Действительно, носители капсул с трихинами, попавшие в руки медиков, умирали от других болезней. Чтобы понять, как опасны эти червячки, нужно было, чтобы они убили совершенно здорового человека. Именно это произошло 27 января 1860 г. в Дрездене.
На хуторе недалеко от саксонского города Плауэн 21 декабря 1859 г. забили к Рождеству свинью. Она пошла на традиционные праздничные угощения – ветчину и колбасу. Готовили хозяйка и 20-летная работница, вошедшая в историю медицины как «Мари Д.». После праздника Мари занемогла. Понос сменился слабостью, головокружением, жаждой и лихорадкой. Поскольку девушка никак не выздоравливала, ее отвезли в столицу Саксонии и отдали в городскую больницу Дрезден-Фридрихштадт.
У нее диагностировали брюшной тиф, под чем подписался и профессор патологии Фридрих Ценкер. Его постоянным местом работы был морг, который в этой больнице расположен дальше всего от входа. Поэтому каждое утро Ценкер проходил через все палаты и ставил диагнозы, которые затем проверяли патологоанатомы. Брюшной тиф у Мари Д. вызывал сомнения, так как девушка жаловалась на сильные мышечные боли, особенно в руках и ногах. Она кричала и билась, пока 26 января не впала в апатию. На рассвете 27-го Мари умерла. Вскрытие было назначено на 28-е, но Ценкеру не терпелось узнать правду. Едва тело принесли в мертвецкую, он отрезал кусочек мышцы и посмотрел на него в микроскоп – со времени открытия трихин многое поменялось, и микроскопы в больницах имелись обязательно. Зрелище было невиданное: посреди мускульной ткани лежали без всяких капсул и даже ползали толпы трихин. Как они выглядят, Ценкер знал еще с тех пор, когда его разыграли старшие товарищи. Но одно дело свернувшиеся в капсулах червячки, а другое – они же, двигающиеся по ткани. Их перемещение должно было вызывать мучительную боль. Когда на следующий день тело Мари вскрыли, то не обнаружили признаков никаких болезней, тем более брюшного тифа.
Тут же, 28 января, Ценкер отправил образец мышц умершей в Берлин самому известному немецкому патологу Рудольфу Вирхову с запиской: «Маленький лицемер разоблачен». Вирхов накормил препаратом кроликов, вызвав у них трихинеллез. А еще через день Ценкер был уже за 80 километров, на хуторе, где работала Мари. Оказалось, все его обитатели больны. Особенно плоха хозяйка и тот мясник, который забивал свинью: мясники того времени имели привычку съедать немного сырого мяса – считалось, что мужчины от него становятся крепче. Теперь бедняга еле передвигал ноги. Он остался жив. Вообще, смертность от трихинеллеза не превышает 30 %. Наши лимфоциты вырабатывают против трихин антитела IgE, мешающие червям ползать по кишечнику и закрепляться на его стенках. Первый симптом болезни – понос: организм смывает трихины «в канализацию». Часто этим все и заканчивается. Но если больной проглотил слишком много паразитов, как Мари Д., тогда дело плохо.
