Мониш не остановился на достигнутом. Прочитав, что после иссечения лобной доли мозга злые шимпанзе становятся добрыми и общительными, профессор предложил Алмейде Лиме сделать такую операцию человеку. То была печально известная лоботомия. До появления аминазина операция была самым эффективным методом успокоения буйного душевнобольного. Правда, половина пациентов продолжала существовать с интеллектом домашнего животного, но врачам было приятнее иметь дело с добрыми зверьками, чем с буйнопомешанными Homo sapiens. Больные придерживались на сей счет иного мнения. Один старый пациент решил отомстить Монишу за уничтожение человеческой личности. Пришел к нему на прием и через стол разрядил в доктора весь барабан своего револьвера. Четыре пули попали в цель.
Мониш едва не погиб. Он пережил тяжелую операцию. Сам Салазар ежедневно справлялся об его здоровье. Но когда Мониш вернулся к работе, диктатор отказался его принять. Профессор хотел убедить Салазара что-то сделать с португальской медициной.
Продолжительность жизни в стране была самой низкой в Европе – 49 лет (для сравнения: в Швеции того времени – 71 год); один врач на 1400 человек, да и тот большинству не по карману; детская смертность – 88 на 1000; эпидемии туберкулеза и коклюша. Салазар и слушать ничего не хотел: есть стабильное государство, торговое сальдо положительное, госдолг микроскопический, все довольны – чего же вам еще?
Когда в 1949 г. Монишу присудили Нобелевскую премию, тайная полиция не позволила ему лично поехать на церемонию в Стокгольм. Мало ли какие заявления сделает там этот либерал? На нобелевском банкете посол Португалии произнес от имени лауреата краткую речь ни о чем.
Через два года умер старенький президент Кармона. Премьер-министр Салазар стал подыскивать на роль марионеточного президента – ширмы для своей диктатуры – кого-нибудь поприличнее. Самым авторитетным в мире жителем Португалии оказался Мониш. Ему предложили баллотироваться на президентских выборах. «Что, вспомнили? – ответил старый доктор. – Нет! Теперь это мне уже не интересно».
ОБСУЖДЕНИЕ В ГРУППЕ
Марина Мокроносова: Фантастика! Как это все уместилось в жизнь одного человека?!
Ответ: И не говорите. С трудом втиснули главную сюжетную линию в один пост. Эгаш Мониш еще массу популярных книг написал, в жанре нон-фикшн. Это у нас не уместилось.
63
Скрининг рака шейки матки: «Пап-тест»
Георгиос Папаниколау
1928 год
5 января 1928 г. греческий биолог Георгиос Папаниколау объявил, что создал метод обнаружения рака на бессимптомной стадии. Этот анализ, который на порядок снизил смертность от рака шейки матки, называется в честь автора «мазок Папаниколау» или кратко «Пап-тест».
Началось с того, что молодой биолог Георгиос Папаниколау не нравился своему будущему тестю, полковнику Маврогени. Во-первых, дочь полковника Андромаха (для близких просто Махи) была слишком влюблена в этого Георгиоса и выходила замуж как-то скоропостижно, не спрашивая мнения отца. Во-вторых, Папаниколау был сыном доктора и окончил медицинский факультет в Афинах, а сам врачом быть не хотел. Отправился в Германию, учился там у Вейсмана генетике, по ней защитил диссертацию. Не может в Греции генетика кормить семью. Наконец, это просто неравный брак. Маврогени – прославленное на всю страну семейство. Из него, например, национальная героиня Манто Маврогенус, на чьи деньги началось победоносное восстание за независимость Греции от Османской империи. Безработный биолог для девушки с такой фамилией – не пара.
Полковник утешался тем, что Махи по-прежнему жила с родителями и редко видела мужа. Тот поступил штатным физиологом в экспедицию князя Монако Альбера I. Чудаковатый князь был океанологом, ходил по 10 месяцев в году в море на своей научно-исследовательской яхте, и Папаниколау вместе с ним – без жены.
Но для Георгиоса экспедиция на яхте «Ирондель-II» стала самым счастливым временем в жизни. Он изучал генетику обитателей моря вблизи Канарских островов, и работодатель, Альбер I, не чаял в нем души. С тяжелым сердцем он отпустил Георгиоса на войну 1912 г.
То была Первая Балканская война: Греция, Болгария, Сербия и Черногория договорились выгнать турок из Европы, а все европейские владения Турции поделить между собой. Папаниколау поступил врачом на военный корабль. Греческие моряки отличились – выдавили турецкий флот из Эгейского моря и готовились уже бомбардировать Стамбул, когда между союзниками начались трения. Например, греки взяли Салоники и присоединили этот важнейший промышленный город к своему королевству, а болгары пытались оформить сдачу Салоник им, чтобы забрать город себе. Дело явно шло к войне с Болгарией.
Воевать с единоверцами-болгарами Папаниколау совершенно не хотел. На флоте у него были приятели среди американских добровольцев – бывших граждан Греции, которые некогда эмигрировали в США, а теперь пришли на помощь родине. Они тоже воевать с болгарами не собирались и сматывали удочки, призывая Папаниколау ехать с ними. И вот, как только в 1913 г. заключили мир, Георгиос отправился в Нью-Йорк, прихватив с собой жену.
Поскольку никто в Америке не мог произнести греческих имен и фамилий, Махи превратилась в Мэри, а Георгиос просил называть его «доктор Пап». Настоящим доктором он без знания языка и с греческим дипломом работать не мог. Несколько месяцев они с женой были продавцами в магазине одежды, а вечерами Георгиос играл в ресторане на скрипке. Потом товарищи по оружию организовали для него должность научного колумниста в единственном на всю Америку греческом журнале «Атлантис». Папаниколау пошел брать интервью о сцепленных генах у Томаса Ханта Моргана. Ученые разных стран знают друг друга по фамилиям. И Морган спросил журналиста, не родственник ли он тому Папаниколау, который писал статьи по генетике.
Услыхав, что колумнист и есть тот самый Папаниколау, Морган дал ему рекомендацию в лабораторию патологии при клинической больнице Корнеллского университета. Там начальник поручил греческому биологу изучать воздействие алкоголя на морских свинок. Ему разрешили взять несколько животных для собственных опытов. Поскольку исследовал Георгиос хромосомы, ему нужны были те морские свинки, у которых происходила овуляция. В других лабораториях забивали по 50 животных, чтобы взять единственную овулирующую свинку. Папаниколау такие ресурсы и не снились. Он не мог себе позволить ни одного промаха. Ему пришло в голову, что наверняка в разные дни цикла состав клеток в эпителии влагалища и матки различается. И Георгиос начал брать у свинок мазок из влагалища, используя инструмент отоларинголога – носовое зеркало. Соскоблив таким зондом с эпителия резервные клетки (Папаниколау говорил «эксфолиативные»), можно было изучить их под микроскопом и точно выяснить день овуляции.
Но раз это работает с морскими свинками, можно проводить похожую манипуляцию с женщинами, чтобы отслеживать эндокринные изменения. Строение половых органов свинки и человека сильно различается. Для отбора клеток с поверхности влагалища и шейки матки женщины был нужен зонд другой конструкции – щеточка особого рода. Такой зонд Папаниколау отработал на своей Мэри. Ей пришлось делать мазок ежедневно в течение 21 года. Она уволилась из магазина и помогала мужу в лаборатории: других лаборантов у него быть не могло. К 1923 г. новый безболезненный и безвредный метод анализа был готов.
