В 1932 г., когда его в очередной раз уволили, он бросил кардиологию и стал урологом, а также вступил в рвущуюся к власти Национал-социалистическую партию и штурмовой отряд. Гитлер обещал быструю карьеру врачам-арийцам. Сначала все шло неплохо, пока больнице, где работал Форсман, не поручили делать «евгенические стерилизации для очистки расы». Стерилизовать слабоумных должен был как раз уролог. Форсман всячески увиливал от этих операций и перешел в другую больницу. Но там он приглянулся личному врачу Гиммлера, который предложил ему делать эксперименты над заключенными. Когда Форсман отказался, то почувствовал на себе внимание СС. Поскольку наш герой лечил всех без разбора, в нарушение запрета от ноября 1938-го на лечение евреев, дело принимало грозный оборот. Форсман завербовался военным врачом в вермахт. Он думал, что там его будут окружать честные и порядочные прусские офицеры – такие же, как его отец. Но пройдя Польшу, Норвегию и особенно Восточный фронт, окружение в Демянском котле, Форсман понял, что разница между армейскими офицерами и эсэсовцами не так уж велика.
После войны как бывший нацист он попал под запрет на профессию и мог быть только фельдшером. Потом ему разрешили работать врачом – но никакой частной практики, только страховая медицина.
Между тем в США опыт Форсмана благодаря публикациям 1929–1931 гг. заметили. Американцы научились и отбирать катетером кровь из сердца, и замерять давление внутри сердца и сосудов, и вводить контраст. Практически все методы, предполагающие катетеризацию вен и артерий, вышли из того эксперимента. В 1956 г. ведущим специалистам в этой области присудили Нобелевскую премию, а вместе с ними и Форсману как первопроходцу.
Ему предлагали исследовательские гранты, места в ведущих университетах, но он отказался. Не стало былой веры в себя, а без нее нечего и пробовать. Положенную ему долю Нобелевской премии – 38 тысяч долларов – Форсман потратил на образование своих шестерых детей. Все они стали исследователями.
65
Банк крови
Сергей Юдин
1930 год
23 марта 1930 г. главный хирург московского Института скорой помощи Сергей Сергеевич Юдин впервые в истории перелил пациенту трупную кровь. Это событие породило современную практику консервирования и длительного хранения донорской крови. Был преодолен важный психологический барьер: открылся путь к пересадке органов здоровых доноров, погибших в результате несчастного случая.
В исторический день 23 марта 1930 г. инженер Е. И. Ш., москвич 33 лет, решил покончить с собой популярным у древних римлян способом. Он перерезал себе сосуды левого локтевого сгиба и лег в теплую ванну. В Институт имени Склифосовского самоубийца поступил почти без признаков жизни: помутненное сознание, зрачки расширены, дыхание поверхностное, пульс на руке не прощупывается. Он был бледен и недвижим, как восковое изваяние. Юдин уже 18 месяцев дожидался такого безнадежного пациента, чтобы испытать на нем вливание посмертной крови.
Прежде кровь и органы умерших считали ни на что не годными из-за образующихся в них страшных трупных ядов. В 1928 г. выяснилось, что время имеет значение. Завкафедрой факультетской хирургии Харьковского мединститута Владимир Шамов на съезде хирургов Украины доложил, что обескровленные собаки оживают после переливания им крови собак, убитых за пять – десять часов до операции. Присутствующий в зале Юдин спросил Шамова, отчего тот не проделал то же самое на безнадежных больных в своей клинике и не вошел в историю медицины. Докладчик ответил, что в плановой хирургии такие эксперименты при неудаче грозят уголовной ответственностью. Они могут сойти с рук разве что самому Юдину в Институте скорой помощи.
Действительно, в Институт имени Склифосовского нуждающиеся в трансфузии раненые поступали сотнями. Невостребованных трупов неустановленных лиц тоже хватало, но до 14 % этих неизвестных при жизни были сифилитиками. Никто в Москве не брался провести реакцию Вассермана быстрее, чем за четыре часа. Обескровленный пациент столько ждать не может. Юдин решил провести переливание трупной крови наугад, выбрав тело неизвестного поприличнее, когда привезут вскрывшего себе вены самоубийцу в безнадежном состоянии. Это и оказался инженер Е. И. Ш.
Газеты писали, что донор был сбит автобусом, а спасенный самоубийца через два дня пошел домой. И то и другое не совсем правда. Донор, мужчина 60 лет, пробыл в институте 18 часов и скончался от сердечной недостаточности. Проведенная позднее аутопсия показала жировое перерождение печени. Скорее всего, несчастного погубил алкоголь. Юдин вскрыл брюшную полость трупа, обнажил нижнюю полую вену на всем протяжении и стал отсасывать кровь большим шприцем Жане. Не без труда отобрал он 420 миллилитров крови, когда в дверь постучал дежурный врач: торопитесь, начинается агония.
Стали вводить смесь крови с физраствором через вскрытую локтевую вену. По словам Юдина, после вливания 200 мл смеси «пострадавший порозовел, стал дышать спокойнее и глубже, а к концу переливания крови к нему вполне вернулось сознание». Он открыл глаза и начал с удивлением рассматривать стоящих над ним людей. 29 марта бедняга уже чувствовал себя нормально, но душевная травма была так велика, что его повезли на освидетельствование в психиатрическую лечебницу. Там Е. И. Ш. признали здоровым и выписали.
К Юдину возникли вопросы у судебно-медицинского эксперта, получившего обескровленный труп с зашитым животом. Отделаться от прокуратуры помог следующий съезд украинских хирургов, признавший опыты Юдина научно обоснованными, и военные медики, которые увидели перспективу в переливании посмертной крови. Весной – летом 1930 г. Юдин сделал еще несколько переливаний, все удачные. По счастью, у доноров реакция Вассермана оказалась отрицательной. Но чтобы гарантировать отсутствие бледной спирохеты в донорской крови, нужен был метод ее консервации более чем на сутки. Над этой проблемой медики безуспешно бились с 1914 г., когда было сделано первое непрямое переливание. Юдин всего за полгода решил глобальную проблему, чтобы спасти идею использования посмертной крови. Решение оказалось крайне простым.
7 октября в Институт имени Склифосовского поступил 53-летний мужчина с кровавой рвотой. В анамнезе – многолетняя изжога, ни дня без соды. Подозревали язвенное желудочное кровотечение. Для готовящейся операции отобрали два литра крови из тела человека, скончавшегося от стенокардии. Но в последний момент больной от операции отказался: на рентгене ничего определенного, а боли нет. Заготовленную кровь частично использовали, а оставшиеся 550 мл «на всякий случай» поставили в комнатный ледник (предок холодильника, в котором продукты лежали на льду). Пациент остался в клинике. Через трое суток он проснулся ночью от боли и кровавой рвоты и теперь был согласен на операцию. Для переливания Юдин взял посмертную кровь из ледника. По виду она за три дня никак не изменилась. Резекция прошла благополучно.
