Но жизнь сама поставила перед Левином эту задачу. Летом 1937 г. он заведовал больничной серологической лабораторией в Нью-Джерси, когда к нему поступил образец крови молодой женщины, едва не умершей после переливания крови мужа. А ведь у них обоих одна и та же группа – первая. Сыворотка крови больной вызывала агглютинацию эритроцитов мужа. Левин стал проверять эту сыворотку на совместимость с кровью других доноров, и оказалось, что для пациентки годится кровь только одного из семи человек с первой группой. Это соотношение неуклонно воспроизводилось в эксперименте. Оно явно указывало на какое-то деление по группам крови, не связанное с антигенами A и B. Знакомый Левину акушер тут же предположил связь феномена с эритробластозом плода – ведь больная родила мертвого ребенка с гидропсом. Пора публиковать статью, но Левин тянул, не желая нарушать обещание, данное Ландштейнеру, которому был всем обязан.
Тем временем Рут забеременела. Случился выкидыш, не связанный с гемолитической болезнью. Пока климакс щадил нашу героиню, она еще могла родить. Дарроу жадно глотала все новые статьи по гематологии, в надежде, что наука шагнет вперед и поможет ей.
Летом 1939-го Левин все же напечатал свою работу. Группа Ландштейнера сразу же ответила на нее. Новый помощник отца гематологии, Александр Винер, исследуя фактор M у человека и макак-резусов, наткнулся на ту же реакцию, что и Левин. Кровь 85 % людей реагировала на антитела к найденному в эритроцитах макак белку. Таким донорам Винер дал название резус-положительных. Остальные имели отрицательный резус. Теперь с эритробластозом все стало ясно: когда резус-отрицательная мать вынашивает резус-положительный плод, кровь ребенка может смешаться с кровью матери. Ее организм начинает вырабатывать против резус-фактора антитела, которые и обрушиваются на плод. Среди азиатов и чернокожих отрицательный резус – редкость, но из белых семей в группе риска – почти 12 %.
Рут Дарроу немедленно сделала анализ на новый фактор. Ей сообщили, что резус положительный. Это привело Рут в отчаяние: красивая теория не подтверждается, а гемолитическая желтуха возникает от чего-то еще. Потом, через три года, выяснилось, что то была ошибка и резус, конечно, отрицательный. Но Рут не могла ждать эти три года. Ей было уже 45, оставался последний шанс. Она решила рожать у себя на работе, в чикагской Больнице для женщин и детей. Ответственность за все происходящее Рут взяла на себя.
До самых родов 21 сентября 1941 г. плод активно шевелился в утробе. В последние дни беременности и во время схваток Рут старалась дышать глубоко, чтобы даже при недостатке эритроцитов кровь ребенка стала побогаче кислородом. Это было оправданно: когда перерезали пуповину, уровень кислорода в крови новорожденной девочки оказался в норме, несмотря на большое количество бесполезных эритробластов.
Желтуха проявилась через час. Несмотря на переливание плазмы, девочке становилось все хуже. За сутки ее печень заметно увеличилась в размерах. Еще немного, и билирубин нанесет смертельный удар. Тогда Рут решила полностью заместить кровь ребенка. Резус это или нет, антитела действуют в крови. И если их убрать вместе с кровью, все прекратится. Девочке перелили цельную кровь в количестве, равном одной трети всего объема в организме, и повторили эту процедуру дважды. Вводили также глюкозу и препараты для профилактики внутренних кровотечений, от которых страдал Алан. За заботами о ребенке Рут и не заметила, как ей стукнуло 46. Через сутки после забытого дня рождения девочка пошла на поправку.
Семья Дарроу обрела наконец покой. Ежегодно 22 июля все собирались за праздничным столом, вспоминая Алана. Многолетнее напряжение дорого стоило Рут. Она умерла в 61 год, когда главному ее творению – девочке Гейл – было всего лишь 15. Гейл выросла настоящей красавицей, и очень здоровой, просто кровь с молоком. Когда она вышла замуж, «резусную болезнь» больше не лечили переливаниями крови, а предотвращали иммунизацией материнского организма сывороткой, которую создал Левин. И уже выросло первое поколение врачей, в глаза не видавших эритробластоза.
ОБСУЖДЕНИЕ В ГРУППЕ
Мельникова Елена [доцент СПбГУ]: 85 % людей являются резус-положительными (RhRh и Rhrh, соответственно гомо- и гетерозиготны) и 15 % – резус-отрицательными (rhrh). До сих пор большинство нашего населения не осведомленo достаточно об этом. Иммунный конфликт возникает у резус-отрицательной матери (rhrh) и резус-положительного плода (RhRh и Rhrh). Во время беременности мама начинает вырабатывать Rh-антитела, губительно действующие на резус-положительный белок крови плода. Особенно опасны при этом последующие роды, когда антитела накапливаются в крови матери в большой концентрации. Все это приводит к рождению детей с анемией, желтухой (гемолитическая болезнь) и другими патологиями. Это генетика, господа!
Anna Kiriluk: Почему первые две дочери Рут не болели? Они тоже были отрицательными?
Ответ: У них резус был положительным, унаследовали от отца. Когда Рут вынашивала и рожала первых дочерей, их эритроциты не попали в ее кровь, и механизм продуцирования антител не запустился. Он мог не заработать и в третью… приводят случаи трех благополучных беременностей без всякой профилактики и гемолитической болезни. Это как русская рулетка.
Евгений Божин: Удивляет нерасторопность акушеров: иметь 10 тысяч смертей в год (и это только в США) и отдать первенство в выявлении причин проблемы гематологу, наблюдавшему единичные случаи агглютинации крови одной группы.
Ответ: Они потихонечку подбирались к разгадке: уже установили, что гидропс, эритробластоз и желтушная анемия – это одна патология. И что первые роды без проблем всегда проходят, заметили. Если бы не вмешались Дарроу с Левином, лет через десять – пятнадцать дошли бы. Просто Дарроу некогда было ждать, а Левин очень хотел перейти из больницы куда-нибудь в науку (откуда его Ландштейнер выставил).
Ирина Панкращенко: Говорят, с первыми детьми не бывает конфликта.
Ответ: Да, это установили в 1932 г. педиатр Стюарт Клиффорд и акушер Артур Хертиг из Бостона, и этот факт очень помог Рут в ее рассуждениях. Логично получается: до первых родов никаких чужих эритроцитов в кровь резус-отрицательной матери не поступает, и первый ребенок успевает родиться, даже если при родах механизм иммунного ответа заработал. Но в таком случае следующего резус-положительного ребенка уже поджидают готовые с ним бороться антитела.
Иммунный ответ возникает не сразу. По аналогии – вооружение и мобилизация армии тоже занимает время. Поэтому, если чужеродный фактор будет быстро уничтожен введенной сывороткой с антителами (дружественным иностранным контингентом), синтез собственных антител (вооружение своих, уволенных в запас) даже не начинается. На этом принципе основана современная профилактика.
Екатерина Маерс: А какое место в этой истории Джеймсу Харрисону отводится?
Ответ: Это уже другая история. В ней участвовал Левин как организатор производства того иммуноглобулина RhoGAM, который делали из плазмы крови донора Харрисона [его кровь содержит очень сильные и устойчивые антитела к антигену резус-фактора; начиная с 1954 г. Харрисон регулярно сдавал кровь, и за 1954–2018 гг. препараты из плазмы его крови предотвратили более двух миллионов случаев конфликта].
