Обсуждались несколько возможных причин ее отшельничества: от того, что она просто была слишком занята домашними делами вместе с Винни, когда заболела их мать, до предположений, что она страдала от депрессии из-за смерти нескольких близких людей и хаоса, начавшегося в Гражданскую войну. Со временем она становилась все более эксцентричной – например, настаивала, что будет носить только белые платья (выглядит это очень круто, но сколько же приходилось для этого стирать?), – но при всем при этом, о чем мало кто знал, она сосредоточилась на поэтических трудах. Когда остальная семья присоединилась к Амхерстской конгрегационной церкви, Эмили не последовала их примеру. Она не боялась идти своим путем. После смерти любимого восьмилетнего племянника Гилберта она вообще перестала выходить из дома, написав в ответ одному из друзей, пригласившему ее в гости, следующее: «Я не уйду с земель отца в какой-либо другой дом или город».
Поэзия Эмили стилистически уникальна, лирична, глубока и часто связана со смертью или любовью. Она бросала вызов общественным условностям, а ее стихи – условностям литературным:
Всю правду скажи, но скажи ее – вкось.
На подступах сделай круг…
Загадочные стихи вызвали немало пересудов по поводу ее любовной жизни:
Дикие ночи! Дикие ночи!
Будь мы вдвоем —
Дикие ночи стали бы
Нашим богатством.
Мы знаем, что она вела романтическую переписку с разными мужчинами и женщинами, а под конец жизни у нее завязались отношения с овдовевшим другом отца Отисом Филлипсом Лордом, продлившиеся до его смерти в 1884 году. Сама Эмили умерла в 1886, в возрасте пятидесяти пяти лет, и гроб заполнили цветами из ее любимого сада.
Эмили боролась с синдромом упущенной выгоды, чтобы сосредоточиться на своих стихах, которые писала не для того, чтобы похвастаться своим дарованием, а ради самовыражения. Это довольно важное качество для нашего мира, где все на виду и каждый стремится обратить на себя внимание. Кроме того, Эмили напоминает нам о том, как хорошо иметь собственную спальню – именно там она написала большинство своих произведений, и именно спальня, как она призналась племяннице, дарила ей наибольшую свободу. Так что когда в следующий раз будете просматривать яркие фотографии из отпусков или смешные снимки с вечеринок в френдленте, выйдите из Сети, спрячьтесь в своей комнате и проведите с пользой немного времени наедине с собой, в стиле Амхерстской красавицы.
Екатерина II
Как бороться со слухами
(1729–1796)
Сейчас слишком легко заработать себе плохую репутацию – а потом эта репутация будет вечно хвостом следовать за вами в социальных сетях. Женщины притягивают к себе осуждение, словно магнит: мы то слишком жирные, то слишком худые; то слишком холодны, то слишком неразборчивы в связях; то слишком слабые, то слишком жесткие. Иногда требуется немало веры в себя, гибкости и здорового пофигизма, чтобы не опускать рук и не чувствовать, словно ваше прошлое или ваши ненавистники тащат вас назад.
Одной из леди, отлично умевших поддерживать свой личный бренд, была Екатерина Великая. Лучшие доказательства ее несгибаемости – она, одна из самых популярных русских правительниц всех времен, на самом деле не была русской, ее звали не Екатериной, и она не имела никаких реальных прав на трон.
София Ангальт-Цербстская родилась лютеранской княгиней на территории современной Польши. Аристократичную, но бедную, невысокую, но с отличным чувством юмора, ее в пятнадцатилетнем возрасте отправили в Россию и обручили с Петром, кузеном, племянником и наследником правящей императрицы Елизаветы. София приняла православие, получила в крещении имя Екатерина, и с этого началась ее новая жизнь. При русском дворе было полно интриг и политических маневров, и способная юная Катерина держала ухо востро, а также усердно изучала язык – в отличие от пруссака
[7] Петра, которому не нравилась ни страна, которой он должен был править, ни невеста, с которой ему предстояло жить. Екатерина, со своей стороны, называла жениха «идиотом», так что романтических отношений между ними явно не предвиделось. Они с Петром поженились в 1745 году, но первый ребенок, Павел, у них родился лишь девять лет спустя. По слухам, ни один из четырех детей Екатерины не был от Петра, и практически все согласны, что у них обоих было множество интрижек на стороне.
Когда императрица Елизавета умерла в 1762 году после 21-летнего правления, Петр стал Петром III, и началось его мало чем примечательное шестимесячное царствование. Петр был большим сторонником Пруссии, что с его стороны было немалой глупостью, учитывая, что Россия тогда вела с этой страной Семилетнюю войну. Он тут же заключил мирный договор и начал реформы, разъярившие многих аристократов. Екатерина, имевшая большую популярность при дворе, увидела хорошую возможность и воспользовалась ею: она привлекла на свою сторону армию и решила арестовать мужа. 28 июня 1762 года она вошла в Санкт-Петербург с солдатами и объявила себя императрицей, заставив Петра отречься в ее пользу. Вскоре после этого брат ее любовника убил несчастного Петра. Никаких конкретных доказательств того, что Екатерина как-то была в этом замешана, не нашлось, но тень на ее репутацию убийство все же бросило.
В 1773 году Петр весьма неудобным, но чудесным образом возродился в образе казака Емельяна Пугачева, который объявил себя спасшимся от смерти Петром III, чтобы поднять восстание. Вокруг Пугачева объединились тысячи крестьян, недовольных правлением Екатерины, и армии удалось подавить восстание лишь в 1775 году. Воинственное время, но вместе с этим в воздухе витала и любовь: примерно в эти годы Екатерина нашла себе нового бойфренда, советника Григория Потемкина. Период совместных трудов и утех стал очень успешным для имперской экспансии России, хотя любовники довольно быстро перестали спать только друг с другом. Екатерина обычно оставалась в дружеских отношениях со своими бывшими.
Несмотря на все слухи о ее распущенности, карьера императрицы Екатерины выдалась невероятно успешной даже по современным стандартам. Она заработала прозвище Великая – довольно-таки жизнеутверждающее, что бы там ни говорили современные историки, которые считают ее жестокой правительницей, при которой бедные подданные стали жить хуже.
Екатерина правила тридцать четыре года. Ее силы, казалось, были неиссякаемы: она успела расширить границы России и колонизировать новые территории, пополнить государственную казну за счет духовенства, расколоть и поглотить Польшу, реформировать местную бюрократию и государственное образование (в частности, она открыла первое женское образовательное учреждение в России – Смольный институт), вести переписку с зарубежными интеллектуалами вроде Вольтера, собрать впечатляющую коллекцию произведений искусства и притянуть к себе множество скандалов, ни один из которых, впрочем, не помешал ей добиться своих целей.
