Пора уходить. Вряд ли спартанские командиры в ближайшее время скажут что-либо, достойное внимания Эпаминонда.
— Надеюсь, наше сообщение упредит спартанские войска на марше, — сказал Паисий, встретив Ксандра в своей комнате, — хотя, уверен, все важнейшие дороги Спарты и без того находятся под наблюдением фиванских лазутчиков...
Донесение той же ночью оказалось в тайнике, из-за чего на следующий день молодой человек вышел на улицы города довольно поздно. Сердце стучало тем чаще, чем ближе подходил он к дому господина Эгерсида. Надежда застать Леонику не оправдалась — разгадав смысл отрывистых восклицаний Доты, Ксандр понял, что за девушкой приходили из Герусии. Что ж, надо ждать.
Леоника появилась во второй половине дня, возмущённая и разгневанная.
— Ты был прав, — воскликнула она. — Меня вызывали в Герусию!
— Рассказывай же.
Девушка яростно тряхнула бронзовой гривой. Перед её взором вновь появились седые и лысые головы, морщинистые лица, выцветшие глаза, в которых — сознание значения дела, ради которого собрались сегодня двадцать восемь маститых старцев.
— Помня о заслугах перед отечеством благородного Эгерсида, полемарха, отца Леоники, — важно, будто волю богов зачитал постановление глашатай, — заботясь о продолжении славных родов Спарты и её будущем, Герусия принимает на себя обязанности покойных родителей этой девушки и, запросив мнение жрецов богини Геры, считает, что брак дочери полемарха Эгерсида и лохагоса Лисикла будет в наибольшей мере отвечать интересам государства!
— Мой отец жив! — громкий крик заставил архонтов встрепенуться. — Никто, никто не вправе решать мою судьбу до тех пор, пока не будут представлены доказательства его смерти!
Старцы заволновались, их мнения разделились. Собрание наполнилось шумом разноголосицы. Наконец, Поликрат густым басом потребовал удалить отсюда Леонику, решение будет объявлено ей позднее. Лисикл встретил её у здания Герусии.
— Он разглядывал меня, как кобылу, — воскликнула Леоника, — шёл рядом с видом хозяина, хотел войти сюда... Никогда, — сказала я ему, — ты не переступишь порог этого дома!
— И не надо, — ответил наглец. — Скоро ты переступишь порог моего.
Ксандр напряжённо слушал.
— Хорошо ещё, ты предупредил и подсказал, как следует отвечать архонтам, — оценила его заслуги Леоника.
— Думаю, притязания на этом не прекратятся, — оценил обстановку молодой человек, — но по крайней мере выиграно несколько дней. Вот что, не могла бы ты скрыться на время?
— Зачем? — удивлённо спросила девушка.
— Идёт война, а Лисикл — командир и не может надолго оставить своё подразделение. Он будет вынужден вернуться в войска.
— Ещё одна отсрочка, и только.
— О, нет, ведь фиванцы тоже сражаются настоящими мечами и копьями. Ну а, кроме того, может вернуться твой отец, — сам не зная, почему сказал Ксандр, но именно этот довод и убедил Леонику.
— Хорошо. Вот только где укрыться? — задумчиво свела она тёмные брови.
— В окрестностях вашего клера, — Ксандр хорошо помнил укромные места близ родной деревни. — Я буду с тобой. Готовься, уйдём завтра же, не дожидаясь решения Герусии.
— А как же Дота? — вспомнила Леоника. — Нужен ещё один день, чтобы пристроить старушку. Упрошу Полита взять её к себе.
— Нет, он тут же проявит излишний интерес.
— Что-нибудь придумаю...
Ксандр вышел на улицу, едва сдерживая радость: неизвестно, что дальше, но какое-то время он будет с Леоникой, будет защищать и оберегать её!
Как много людей вокруг, и все отчего-то идут в одном направлении...
Молодой человек присоединился к толпе и скоро оказался перед храмом Зевса-Воителя; прислушиваясь к разговорам, понял — царь Агесилай приносит жертву у алтаря, а значит, коль скоро она окажется благосклонно принятой, войска выступят в поход уже сегодня! Старый лев хочет, чтобы его прыжок был и в самом деле неожиданным, а раз так, вчерашнее донесение лазутчиков лишь введёт в заблуждение фиванского стратега.
Суровый величественный мужчина в белом одеянии вынес из храма горящий факел.
— Пирофор! Пирофор со священным огнём с алтаря Зевса! — закричали в толпе. Ксандр знал, что произойдёт дальше: прямо отсюда жрец проследует к войскам, займёт своё место в голове колонны и марш начнётся немедленно. Взволнованный лазутчик поспешил к дому Поликрата.
— Где ты был? — чуть ли не закричал уже знавший о намерениях Агесилая Паисий.
— Я только что был у храма Зевса-Воителя.
— Следовательно, ты знаешь, что произошло. Нужно немедленно отправить криптограмму.
— Сможет ли послание обогнать стремительный марш спартанских войск?
— Нет, если пройдёт обычным путём. Но есть возможность, которой я могу воспользоваться лишь при крайней необходимости. Слушай же: ты пойдёшь в Селассию, там, близ храма Гермеса, найдёшь дом горшечника Китта и скажешь ему: «Лавина с Тайгета согнала меня». Хозяин ответит: «Лавину остановит ущелье», после чего отдашь ему криптограмму со словами: «Лагерь Эпаминонда, Тегеи». Если же ответ будет иным, уходи как можно быстрее, уничтожь донесение и не возвращайся сюда больше.
Криптограмма была тут же составлена, и вскоре Ксандр, помахивая посохом, быстро шагал восточным берегом Эврота в сторону Селассии.
Путь в Тегеи занимает три дня, если идти неспешным шагом; эти же, в золотистой бронзе и красных плащах, будут там гораздо раньше. Может быть, вести о движении врага уже летят в стан фиванцев, а быть может, и нет. Во всяком случае, он, Ксандр, постарается, чтобы Эпаминонд не был застигнут врасплох, думал молодой человек, ускоряя шаг.
Чутьё, выработанное годами странствий, помогло сразу же найти нужный дом.
— Поспеет ли сообщение? — с невольным сомнением воскликнул Ксандр, обменявшись с хозяином условными фразами и вручив ему криптограмму.
Китт помолчал, изучая молодого человека взглядом проницательных глаз:
— Завтра с рассветом Агесилай совершит жертвоприношение Зевсу и Афине, после чего — если жертва будет благосклонно принята — даст команду войскам на переход границы. К этому времени тот, кто должен об этом знать, будет оповещён.
Сомнения отпали, когда молодой человек увидел красавца-коня, предназначенного для вестника.
— Скакун из Колхиды, — объяснил горшечник. — Его копыта крепче камня.
Мужчина небольшого роста, цепкий и мускулистый, как подобает прирождённому наезднику, ловко вскочил на коня, и вскоре цокот копыт, удаляясь, смолк за оградой.
— Поешь и отдохни, — предложил Китт.
— Мне нужно в обратный путь, — ответил Ксандр, вдруг почувствовав усталость; сказывались не только почти пятьдесят стадий
[145], пройденных без привалов, но всё напряжение минувшего дня. — Тот, кто послал меня, волнуется.
