Ксандр с благодарностью пожал протянутую ему руку и молча обнял вздрагивающие плечи Леоники. Пеплос девушки был мокрым от пота и слёз. Спартиатка рыдала! Она не отодвинулась от илота, напротив, прижалась, как бы ища защиты. Господин Эгерсид любил Спарту и хотел помочь ей, но обречённое волей богов государство отторгает и уничтожает тех, кто пытается его спасти. Так говорил Зенон!
— Криптия, — шептал Ксандр, гладя едва отросшие, ещё колючие, выгоревшие на солнце до золотого блеска волосы Леоники. — Это была криптия. Мы оба её жертвы. Ты и я.
XVI
Вся Эллада собралась под Мантинеей, чтобы с оружием в руках оспорить право на власть в стране. Войска беотийского союза во главе с фиванцами поддерживали фессалийцы, как подвластные тирану Александру, так и его противники, аргивяне, мессенцы, мегалопольцы и паллантийцы. Группировка была сильна не только численностью, но и верой в способности единого главнокомандующего, прославленного стратега Эпаминонда.
Противник был полон решимости защитить Лаконию от нового разрушительного вторжения. Спартиаты по-прежнему считали себя лучшими бойцами Ойкумены, а былые неудачи относили на счёт плохого командования; но теперь их вёл сам старый лев Агесилай. Да, они понесли немалые потери в недавних боях за Спарту и даже со своими союзниками — ахейцами, тегейцами, элейцами и частью аргивян — не могут рассчитывать на преимущество перед врагом; но положение изменилось, когда на помощь прибыли афинские гоплиты и пельтасты под водительством искуснейшего Ификрата.
Население Мантинеи дружественно, а в самом городе стоит пусть потрёпанная, но вполне боеспособная кавалерия афинян.
Агесилай, Ификрат, Эпаминонд... Три самых громких военных имени Эллады. Некогда афинский военачальник доставил немало хлопот Спарте; теперь же он был принят с почётом. Бывалые вояки, прежде скрежетавшие зубами при одном лишь упоминании о нём, ныне воздавали хвалу Ификрату, радуясь, что будут сражаться бок о бок с таким мастером войны.
Войска Лаконии и Афин имеете значительно превосходили численностью группировку Эпаминонда, поэтому некоторым казалось, что противник уйдёт из Аркадии, не приняв сражения.
Ификрат счёл необходимым рассеять необоснованные надежды.
— Нет, напротив. По моим сведениям, установленный законом срок военной службы Эпаминонда заканчивается через несколько дней. Он будет вынужден сдать командование и вернуться в Фивы, — объяснял свою точку зрения афинский стратег. — Поэтому в самое ближайшее время с его стороны возможны действия неожиданные и решительные.
— Решительные действия Эпаминонда? Его войскам ещё следует оправиться после жестокой неудачи под Спартой, — воскликнул пылкий Архидам.
Ификрат лишь пожал плечами. Сам он был склонен к гораздо более скромной оценке успеха спартиатов. Сын Агесилая показал себя хорошим командиром, но до настоящего стратега ему ещё далеко...
— Мои разведчики не раз доказали своё искусство, — заговорил афинянин. — Так вот, в лагере противника они не нашли и следа уныния, зато обнаружили порядок и дисциплину.
Ификрат внимательно и долго изучал деятельность фиванского полководца, ибо чутьё стратега подсказывало, что их военные судьбы рано или поздно пересекутся. Отрывочные сведения складывались подобно камешкам мозаики в общую картину, и однажды он увидел своего будущего противника словно живого. Более того, возникло ощущение давнего знакомства, возникло уважение!
Вот и сейчас Эпаминонд внушил своему врагу-почитателю восхищение тем, как всего за несколько дней после неудачи под Спартой сумел так воодушевить свои войска, дать им уверенность в собственных силах, жажду битвы и победы! Беотарху удалось решить очень сложную задачу, так как рядом с фиванскими демократами были всадники фессалийского тирана Александра, известного всей Элладе самодура, и тут же — кавалерийские подразделения фессалийских борцов против тирании; в одном строю с мессенцами, благодарными Эпаминонду за возвращённую родину, стоят аргивяне, которым всё равно, кто их союзник, лишь бы он был против Спарты, а также демократы Аркадии, имевшие самые смутные представления о демократии, но твёрдо обещавшие фиванскому стратегу установить в своих городах эту самую демократию, как только он приведёт их к власти.
Впрочем, не сам ли Ификрат привёл сюда закованных в доспехи афинских демократов, чтобы помочь аристократам Спарты избавиться от демократии, которую несёт на копьях своей фаланги Эпаминонд? Более того, спартанские аристократы и афинские демократы оказались настолько спаяны единой целью, что — случай в военном искусстве редчайший — прекрасно обходились без общего главнокомандующего и действовали слаженно, без малейших разногласий, подчиняясь не твёрдым приказам, но самой логике развития событий.
Фиванский стратег, со своей стороны, тоже внимательно следил за противником и полностью отдавал себе отчёт в его силе. Победа здесь будет стоить немалых трудов и крови, но всё же она вполне достижима, если только... если только какой-нибудь одержимый Архидам в сопровождении себе подобных не перечеркнёт его, Эпаминонда, точные расчёты.
О, как не хватает боевой ярости и всесокрушающей воли Пелопида! Кто поведёт бойцов в направлении главного удара и претворит в жизнь замысел стратега? Беотарх снова перебрал в памяти имена командиров: нет, такое дорогое детище, как победа, он доверит лишь собственным рукам!
Эпистолярий, единственный, с кем стратег поделился своими мыслями, пришёл в ужас и долго отговаривал главнокомандующего от намерения лично встать в боевой строй. Безуспешно!
— Откажусь, если найдёшь кого-нибудь подобного Пелопиду, — пресёк его попытки Эпаминонд.
Начальник походной канцелярии замолчал, подыскивая новые убедительные доводы, но в это время в палатку без предупреждения вошёл Эриал; глава лазутчиков пользовался правом доклада в любое время дня и ночи.
— Приятная новость, стратег. В лагерь прибыл Ксандр! Не хочешь ли сам выслушать его?
Доклад лазутчика вызвал интерес и не раз прерывался вопросами.
— Да, к сожалению, наши сведения также подтверждают гибель Эгерсида, — с печалью произнёс Эпаминонд, — и я скорблю о достойнейшем из спартиатов. Но с тобой его дочь; почему же ты не доставил её в лагерь Агесилая?
— Она сама не захотела, стратег... — смутился Ксандр.
— Ну, не стоит краснеть. Вижу, девушка имела веские основания для столь важного решения. Сегодня она будет моей гостьей, а завтра мы отправим её в Фивы, в дом Пелопида. Ксения сумеет позаботиться о дочери Эгерсида. Ты проявил себя как должно, хотя и не сумел оставить Спарту тихо, нераскрытым, и заслуживаешь награды. Не так ли, Эриал?
— Стратег, если хочешь меня наградить, то позволь с оружием в руках сражаться в рядах твоих войск! — воскликнул молодой человек.
— Достойный ответ. Ты получишь такое право, ибо... данной мне властью и опираясь на решение Совета беотархов, объявляю, что город Фивы дарует тебе своё гражданство!
