Вскоре цокот копыт нарушил утреннюю тишину — беотарх проскакал к Нейским воротам, где собирались участники долгожданной охоты. Некоторые из них — в том числе несколько беотархов, высших государственных чиновников и военачальников — уже были на месте.
Всплеск возгласов дал понять, что все охотники, наконец, собрались. Ворота со скрипом отворились, и кавалькада двинулась лёгкой рысью.
Пелопид и Эриал, безошибочно избранный Эпаминондом для того, чтобы следить за происками врагов фиванской демократии, скакали рядом, болтая о пустяках. И так уж получилось, что когда начальник охоты расставлял пары охотников в местах пересечения узкой лесной дороги с едва заметными звериными тропами, они вновь оказались вместе.
Слуги, забрав лошадей, ушли вниз по склону. Их дело — поставить полевой лагерь и готовить охотничий пир. Некоторые же счастливцы, вооружённые сетями, отправились ловить стремительных зайцев. Роль загонщиков исполняли крестьяне из ближайших деревень.
Два вторжения спартиатов в течение двух лет заставляли их заботиться не столько о спасении урожая, сколько о своём собственном. Дары полей, виноградников, оливковых рощ оскудели, зато несказанно приумножилась дичь. Клыкастые секачи прямо среди дня гордо выводили на возделанные поля свои стаи, и ликующий стук кабаньих зубов оглашал окрестности, обещая людям третью голодную зиму подряд. Поэтому крестьяне с радостью приняли участие в охоте и сейчас, охватив заросли широким полукругом. Пока ещё не были слышны ни крики, ни лай собак, и Пелопид, нарушая охотничьи правила, вполголоса обратился к своему соседу:
— Поговорим о деле. Что узнал ты о спартанском отряде, оставленном близ Теспий, и особенно о его командире?
— Задача отряда — брать под свою защиту всех беглецов, тех, кто недоволен нашей демократией, — чётко, словно ждал этого вопроса, говорил Эриал. — Командует полемарх Сфодрий. Знали мы его и раньше. Он не так уж молод, но лишь сейчас Агесилай доверил ему ответственную задачу. Как сообщил Мидон, человек он храбрый и воин умелый, но алчен и безгранично честолюбив.
— Считает себя отмеченным ниже заслуг?
— Несомненно. А главное, метит в эфоры и ради этого готов на всё. Отличается скорее сообразительностью, чем глубиной ума.
Пелопид задумался над услышанным, но вдруг быстрым движением схватил прислонённое к дубу копьё. Средних размеров кабан с треском вылетел с тропы, пересёк дорогу и тут же исчез в подлеске. Вслед за ним словно наперегонки промчались две молодые свиньи.
Тело атлета метнулось вперёд. Тяжёлое копьё с шумом рассекло воздух и коротким хряским ударом по самое древко вошло в чёрную тушу рядом с лопаткой. Копьё Эриала вонзилось на локоть сзади.
Зверь рванулся, перескочив через полосатого малыша; тот испуганно взвизгнул и юркнул в кусты. Охотники переглянулись. Раненый кабан уходил, с треском проламывая себе дорогу в зарослях...
Можно подождать — подойдут загонщики, прибегут собаки. Но азарт взял своё. Обнажив клинки, Пелопид и Эриал скользнули на звериную тропу.
Сзади слышался лай собак. Участники облавы, не найдя охотников на месте, догадались о происшедшем и двинулись вслед за ними. Два огромных лохматых пса промчались мимо, искусно лавируя в зарослях.
Охотники ускорили шаг. Глазам открылась крохотная поляна, где, опустившись на задние копыта, по-собачьи сидел старый кабан. Он тяжело дышал — видно, бросок из засады отнял последние силы. Но маленькие глазки зверя ещё горели смертельной для врагов боевой яростью, чуткое длинное рыло едва заметно подрагивало.
Уловив приближение охотников, псы, видимо, решили показать свою доблесть. Жутко рыча, устремились они к раненому зверю. Но старый вепрь встретил лохматые комья ярости коротким скачком вперёд-вправо, чуть мотнул большой головой, и звериный рык перемежился жалобным визгом: один из нападавших с распоротым до задних лап брюхом, ломая ветви, отлетел в ближайший куст. Другой пёс успел вцепиться в загривок кабана слева.
Тем временем Пелопид, подобравшись почти вплотную, выбирал момент для удара.
Но вот кабан, очевидно вспомнив прежний опыт, потащил врага к дереву, рассчитывая прижать его к стволу и раздавить своей массой. На мгновение он повернулся к Эриалу правым боком, и копьё охотника вонзилось в короткую шею вепря.
Навалившись на древко, Эриал пытался удержать зверя, но тот сумел освободиться, отшвырнул повисшего на нём пса и бросился на нового противника! Тут могучее тело Пелопида метнулось в молниеносном выпаде, и массивный острый клинок вошёл под ухо вепря. Пелопид, охватив шею чудовища так, чтобы избежать удара клыков, напрягался в титаническом усилии, стараясь предотвратить последний бросок кабана.
Страшный зверь дотащил державших его человека и собаку до вжавшегося в жёсткий куст Эриала и рухнул, почти уткнувшись рылом ему в ноги.
Медленно поднялся перепачканный кабаньей кровью Пелопид.
— Ты спас мне жизнь, — произнёс Эриал; лишь необычная бледность выдавала его волнение.
— А что мне оставалось делать, — устало улыбнулся Пелопид, — этот зверь прервал чрезвычайно важный разговор, мы непременно должны его закончить, — тихо добавил он под восхищенный гомон подходивших крестьян.
Загонщики восклицали и размахивали руками, рассматривая поверженное чудовище, дивились размерам его клыков, сердечно поздравляли охотников.
Пелопид отвёл Эриала в сторону.
— Итак, продолжим о командире Теспийского отряда, Сфодрии. Если он таков, как ты рассказал, думаю, этого человека можно побудить к необдуманному поступку, вредному для Спарты, но полезному Фивам... Пусть нападёт на Афины!
Эриал даже отшатнулся: как могла такая дерзкая мысль прийти в голову? Да, Сфодрий запальчив, не в меру честолюбив, но никогда не изменит Спарте, и, в конце концов, он всё же не безумец!
— Дерзкие замыслы хороши своей неожиданностью. Ты заметил, что именно такие и осуществляются?
Изумление Эриала быстро прошло, и ум его заработал с привычной быстротой и чёткостью, превращая общую идею в план действий.
— Нужно, чтобы предложение исходило от друга Спарты и явного конкурента Афин, человека, которому Сфодрий доверяет. А если ему пообещать ещё золота, убедить в благодарности отечества и грядущей славе... Пелопид, кажется, у меня есть подходящий человек!
— Кто?
— Крупный торговец с Родоса, Антиф.
— Этот проходимец?
— И законченный негодяй, — улыбнулся Эриал, — но это наш негодяй, потому что мы скупили большую часть его долговых расписок. Теперь весь его торговый дом, по сути дела, принадлежит нам.
Продолжая беседу, Пелопид и Эриал направились к лагерю.
Охотничий пир, где их чествовали, как героев дня, удался на славу. Когда один из пирующих вновь поднял кубок за Пелопида — на этот раз отмечая его заслуги в защите фиванской демократии — беотарх вежливо, но решительно отклонил предложение.
