Что ж, если не удаётся избавить от скотомы обе стороны, то, чтобы избежать худшего, следует открыть глаза хотя бы одной из них. Периэки не выступят без поддержки части спартиатов.
— Нет, — поднялся лохагос, — надеюсь, ваша помощь не понадобится. Всё решится, когда большая часть граждан Спарты осознает собственную пользу от необходимых перемен, и не раньше. Благодарю тебя за гостеприимство, Этион.
— Не спеши, подумай, Эгерсид. Мы не торопим тебя с ответом. Помни — в любом случае ты остаёшься нашим другом.
— И вот ещё что, — добавил, также поднимаясь, один из гостей. — Ты хочешь сделать нас полноправными гражданами, но без нашего участия. Разве это справедливо?
— По крайней мере мы выслушали друг друга, — вновь выступил вперёд Этион с ларцом из полированного кипариса в руках. — А значит, встреча уже была полезной. Как знать, может быть, мы понадобимся тебе и встретимся снова. Пока же прими этот подарок — ведь ты теперь лохагос! Он от чистого сердца.
«Может быть плохо, если вы найдёте для такой встречи какого-нибудь легкомысленного безумца или безумного честолюбца наподобие Сфодрия», — думал Эгерсид, рассеянно слушая рассказ Леоники о том, как она провела день в гостях. Ларец был открыт лишь дома. Оттуда мрачно глянули пустые глазницы шлема с грозным, как лицо Ареса, глухим забралом. Пурпурный поперечный гребень указывал на чин лохагоса.
XI
— Видишь, Клеомброт, мы не зря остерегались назначать Эгерсида лохагосом, — сопровождал взглядом расхаживающего по комнате царя Поликрат.
— И всё же он хороший воин. Агесилай прав. Его меч должен служить Спарте!
— Верно, и пусть служит. Но в каком-нибудь отдалённом гарнизоне. Там он не сможет возмущать граждан. Кстати, взгляни, что мне доставили этой ночью из Мегар.
Архонт достал из бывшей при нём сумки пенал, а из него — свёрнутый ремешок светло-жёлтой кожи. На глазах царя обмотал его вокруг извлечённого из той же сумки цилиндра — скиталы; хаотично разбросанные буквы сложились в чёткие строки.
Клеомброт, прищурившись, долго изучал послание.
— Твой лазутчик сообщает, что внимание фиванцев обращено на города Беотии... — наконец произнёс он.
— Да. Скоро они начнут вторжение, не дожидаясь нашего летнего похода. Думаю, для противодействия их замыслам и прикрытия готовой отложиться Фокиды следует усилить наш гарнизон в Орхомене.
— И быстро! — громыхнул Клеомброт.
— Вот и направим туда лохос Эгерсида. Гармост Орхомена суров и требователен. Он не позволит болтать лишнего.
— Сегодня же отошлю приказ о подготовке к походу!
— Герусия одобрит его завтра же. Трудностей не будет, — усмехнулся в холёную бороду архонт.
— Твой лазутчик неплохо поработал, — сказал Клеомброт, возвращая скиталу Поликрату. — Как я понял, это женщина. Кто она?
— Тира, моя рабыня и экономка.
— Слышал, она очень красива? — Царь опустился в кресло и жестом предложил архонту сделать то же самое.
— И умна, а также хорошо образованна, в любви искусна, как никто.
— Как же ты расстался с таким сокровищем?
— Чего не сделаешь ради отечества.
— Хотелось бы её увидеть.
— Тира к твоим услугам — как только вернётся в Спарту.
— Благодарю, Поликрат. Только увидеть. На большее женская фигура с её несуразно толстым задом не побуждает.
— Да и ноги у них почему-то короче, чем следовало бы, — поддержал родственную душу Поликрат. — Кстати (Харикл с его вечными капризами стал совершенно невыносим), у меня есть некто, достойный твоего внимания...
* * *
Харина замолчала, испуганно открыв рот: соседок как ветром сдуло, а по опустевшей улочке деревни к дому Пистия приближался одетый в красное всадник на белом коне. Придя в себя, женщина с неожиданным для её комплекции проворством юркнула в калитку и помчалась к дому.
— Вставай, злосчастный! — выкрикнула она, вихрем ворвавшись в мегарон. — Вставай, винноголовый! Господин у ворот!
Пистий начал медленно подниматься с обеденного ложа. Харина помогала ему толчками в спину.
— Да иди же, иди, бездельник! — пресекла она попытку старосты обуть в сандалии непослушные от выпитого крепкого вина ноги.
Подгоняемый родственницей, он зашлёпал босыми ступнями по выстланному галькой полу, но опоздал: фигура лохагоса уже заслонила дверной проём.
— Привет тебе, г-господин... — низко кланялся Пистий. — Б-благодарю тебя за счастье... За то, что вошёл в моё скромное жилище! — на глазах трезвел староста.
Эгерсид с презрением смотрел на согбенную спину Пистия, его опухшее, заросшее неопрятной бородой лицо, дрожащие руки, грязный, в пятнах вина и пищи хитон.
Не такое уж скромное. Мало кто из спартиатов живёт в таком доме, — брезгливо отдёрнул он руку от пытавшихся поцеловать её губ старосты. — Собери всех мужчин деревни. Немедленно.
— Прости его, господин, — почувствовав недоброе, запричитала Харина. — Он сам не свой с тех пор, как погибла Аграна, девушка, на которой Пистий собирался жениться! Не суди его строго!
Эгерсид, не обращая внимания на стенания, неспешно вышел из дома.
С его приближением небольшая толпа замолчала, склонившись.
— Я объехал поля, оливковую рощу, виноградник и сад, — голос господина был строг, — и везде видел гниющие остатки урожая. Даже птицы и дикие звери не успевают справляться с ними! Думаю, стадо не в лучшем состоянии. Отныне Пистий не староста вам. Ты, Циклоп, будешь отвечать за хозяйство и своевременную доставку в мой дом всего необходимого. В Спарте я или в походе, выдался урожай или нет — мой домоправитель должен получить подать в одном и том же размере. Бывший староста за нерадивость получит двадцать ударов лозой. Приступай, Циклоп!
Заросший жёсткой чёрной бородой одноглазый великан открыл было рот от удивления, но быстро сообразил, что долго стоять с открытым ртом на глазах господина не следует.
— Вы двое! — крикнул он илотам, бывшим вместе с ним ближайшими подручными Пистия. — Несите прутья и кобылу
[99]! Живо!
Те с быстротой зайцев понеслись исполнять приказание.
— Бывший староста брал с нас гораздо больше, чем посылал тебе, — гудел между тем Циклоп. — Но я наведу порядок, ты получишь всё до зёрнышка, господин!
Эгерсид слушал, глядя на понурившихся илотов. Решение верное. Вот стоят, пряча недобрые лица, двое взрослых сыновей Пистия. Живут своими домами, у каждого по двое мальчиков. Пока они малы. Но через несколько лет шесть человек из рода Пистия будут зорко следить за каждым шагом Циклопа, чтобы вернуть ускользнувшую власть. Обмануть господина будет нелегко!
