Между тем притащили кобылу — бревно на четырёх ногах — и связку прутьев. Пистий с воплем бросился в ноги хозяину. Эгерсид брезгливо отбросил его подошвой сандалии. Бывшего старосту схватили, заголили и привязали к бревну.
Циклоп со свистом рассёк прутом воздух. Двадцать ударов — не так уж много, но дело в том, как их нанести. Вдруг господин захотел сразу проверить его рвение? Новый староста решительно взялся за дело.
После пятого удара брызнула кровь, после шестнадцатого крики Пистия смолкли — он потерял сознание.
— Довольно, — прекратил наказание Эгерсид. — Циклоп, теперь я хочу осмотреть скотину.
Бывшего старосту сняли с бревна, которым прежде он сам пользовался для наказания неугодных, и понесли в дом. Увидев избитого, Харина вдруг поняла, что ей, недавней хозяйке деревни, отныне придётся ходить на тяжёлые полевые работы, и зашлась отчаянным воплем.
Эгерсид собирался продолжить осмотр хозяйства, как вдруг приближающийся конский топот заставил его обернуться.
— Привет тебе, Эгерсид! — почти одновременно воскликнули оба подъехавших всадника, в которых он узнал телохранителей царя Клеомброта.
— Привет и вам. Что привело вас сюда?
— Приказ, — ответил старший.
— Царь вызывает тебя, — пояснил младший.
«Похоже, мне так и не дадут навести порядок в этой деревне», — вздохнул про себя Эгерсид. Вслух же сказал:
— Циклоп, вели приготовить обед для моих гостей. Позаботься о лошадях, собери подать и уложи её на повозку. Ехать придётся ночью, — обратился он к вестникам.
Староста со всех ног бросился исполнять приказание.
— Я вижу, ты здесь один, лохагос, — сказал царский телохранитель, садясь за накрытый стол. — Опасно. Разбойник Харитон грабит и убивает на дорогах.
— Брать охрану? Слишком много чести для какого-то разбойника. И потом, со мной вот это, — Эгерсид похлопал по отделанным бронзой ножнам красной кожи, где покоился его великолепный, почти в два локтя длиной клинок.
Обед едва закончился, когда Циклоп подогнал не одну, а целых три повозки, груженных таким изобилием всевозможной снеди, что Эгерсид не смог скрыть удивления.
— Здесь, в корзине с мокрой травой, — объяснял староста, — живая рыба, её поймали в Эвроте, пока вы обедали. Она благополучно доедет до города, нужно только время от времени поливать водой.
— От этого запаха снова разыгрался аппетит, — сказал один из спартиатов, глядя на золотистые связки копчёной горной форели, которые поспешно подошедшие женщины быстро укладывали на повозки. — Нужно смотреть в оба: на такой аромат сбегутся все разбойники Лаконии!
— Откуда всё это? — спросил Эгерсид, глядя на крепкие повозки, запряжённые мулами.
Циклоп словно ждал вопроса:
— Я убедил крестьян собрать припасы. Но большая часть — от Пистия. Люди решили, пусть отдаст то, что утаивал. Мулы и повозки тоже... из украденного у тебя.
— Будь хорошим старостой, — Эгерсид сел на коня, — чтобы мне не пришлось жалеть о своём выборе.
Возницы щёлкнули бичами, и небольшой обоз тронулся в путь.
С началом нового дня лохагос, одарив своих спутников съестным и вином, попросил их сопроводить повозки к его дому. Сам же пустил коня рысью, чтобы пораньше быть у Клеомброта.
Всадники почти уже доставили повозки по назначению, когда навстречу им попался вольноотпущенник Никерат, их знакомый и заимодавец, тоже верхом на коне.
— О, сколько добра! — воскликнул он. — Вижу, вы разбогатели?
— Если бы. Это Эгерсид взыскал со своего клера, — ответил царский страж, запуская руку в корзину с изюмом.
— Должно быть, он неплохо поработал кулаками. А вы ему помогали?
— Нет, всего лишь передали приказ прибыть к царю Клеомброту. Скоро наш лохагос зашагает в поход. Только неизвестно куда.
— В Орхомен, — похвастался осведомлённостью перед царскими телохранителями Никерат. Приехав из Мегар за деньгами, он был удивлён беззаботной болтовнёй в доме Поликрата о таком секретном деле, как предстоящий поход. Но быстро смекнул — значит так нужно хозяину. — Не забудьте привести мне красивую рабыню, если сами надумаете прогуляться в чужие края! Прощайте, я спешу!
И хлестнул коня.
Никерат любил дорогу: здесь он сам себе хозяин, пусть и выполняет поручение могущественного архонта. Служба беспокойная, зато приносит верное серебро. Тогда будут свой дом, жена — дочь уважаемого периэка, лавка или эргастерий с несколькими рабами. Если бы не обязательное требование Тиры предъявить ей денежное письмо хозяина прежде, чем оно обернётся золотом, осуществление мечты ускорилось...
В таких размышлениях путь прошёл незаметно. Вот и последний постоялый двор перед Мегарами. Можно поесть и отдохнуть. Бросив поводья подбежавшему мальчику, Никерат вошёл в зал и чуть не вздрогнул, столкнувшись лицом к лицу с купцом Мидоном.
— Хозяин совсем загонял меня, требуя присмотреть образованного раба-эконома, способного вести большое хозяйство, — объяснял вольноотпущенник своё присутствие, усевшись перекусить с приятелем, — и ещё заёмные письма...
— Заёмные письма — дело хлопотное, — посочувствовал купец. — По мне купил-продал и получи живые денежки! А что, та красавица, о которой ты как-то говорил, больше не устраивает благородного Поликрата?
— Хозяин использует её для других нужд.
— Понимаю, — улыбнулся, подмигивая, Мидон. — Тебе повезло — я могу заполучить для благородного Поликрата именно такого раба, какой нужен. Его доставят в дом архонта от моего имени...
Вскоре приятели оживлённо торговались о цене и комиссионных для Никерата; мнения сошлись только на въезде в Мегары.
— Я пробуду здесь дней пять-шесть, — сказал, прощаясь, купец. — Заходи.
— Благодарю. Раз ты помог с экономом, я только улажу дело с письмом и сразу домой, — отвертелся Никерат, прикидывая, как долго ему нельзя будет показываться на улицах города.
Попетляв и проверив, не послал ли хитрый купец своих подручных проследить за ним, вольноотпущенник двинулся к дому, где с нетерпением ожидала его — а вернее, денег хозяина — Тира.
Он вспомнил предыдущую встречу с Мидоном. Купец рассказал о юноше, едва не ставшем жертвой византийской ламии. Там он и услышал это имя — Антиф! Мидон называл его как-то иначе, а потом, подвыпив, сказал: юноша Антиф!
Никерат удивился бы ещё больше, вздумай он сам проследить за своим приятелем: тот держал путь прямо к дому таинственного Антифа, из-за которого он и Тира оказались в Мегарах!
Мрачный телохранитель препроводил Мидона к облачённому в нарядную хламиду хозяину.
— Ты едва застал меня, — сказал тот после взаимно прохладного приветствия.
— Эриал обеспокоен твоим затянувшимся пребыванием в этом городе, — произнёс посетитель.
