Тут же на место убитого встал Теопомп. Нанося и отражая удары, он призывал пятившихся спартиатов не отдавать врагу труп Горголена.
Кажется, полемарху удалось остановить гиганта, но справа и слева обтекают их бойцы «священного отряда». В тот же миг тяжкий удар меча просекает шлем Теопомпа. Взревев, Пелопид переступил через поверженного противника и вновь устремился в гущу схватки.
Дрогнули лаконцы, видя гибель обоих полемархов. Было среди них много периэков, для которых слова «Со щитом или на щите» значили куда меньше, чем для рождённых в Спарте. Пути назад не было — из глубины напирали массы воинов, ещё не знавших о случившемся. И тогда в поисках спасения они обратились к склонам гор, красными брызгами разбегаясь перед фиванским строем.
«Священный отряд» покатился вперёд, коля, рубя и топча тех, кто не успел убраться с его смертоносного пути. За ним валило беотийское ополчение, ещё более фиванцев опьянённое одержанной победой.
Пелопид, сдвинув шлем на затылок, повернул колонну в проход, где на склонах стояли оцепеневшие от поражения, лишённые командиров лаконцы. Теперь плотный строй не нужен — фиванцы и их союзники бежали толпой, потрясая оружием.
Один из золотисто-алых воинов сбежал вниз по склону, за ним другой, третий, и вот лаконцы, ещё недавно искавшие встречи с противником, устремляются к свободному выходу из ущелья — тому, что ведёт к Орхомену.
Это не отход, а беспорядочное бегство. Некоторые бросают копья и щиты, что облегчает настигающим фиванцам скорую победу над ними.
Ещё немного, — и преследование превратится в побоище, но тут кто-то из ополченцев сообразил, что лаконский обоз, наверняка не пустой после похода по городам Локриды, находится прямо у них за спиной! Толпа преследователей стала быстро редеть: ополченцы неслись в обратном направлении на поиски обоза, груженного добром.
Пелопид оглянулся назад и с изумлением увидел, что за ним следует лишь горстка воинов. Даже бойцы «священного отряда» бродили по полю боя, снимая доспехи с убитых. Потребовалось немало сил и времени, чтобы превратить занятую грабежом толпу в подобие войска и снова повести его по следам бегущих лаконцев.
Эгерсид был потрясён известием о разгроме войск Горголена и Теопомпа в Тегирском ущелье — его доставил орхоменский юноша-аристократ, прискакавший из головного дозора. А вот и первый беглец — его ведут кавалеристы.
— За нами погоня, спешите укрыться за стенами Орхомена! — кричит перекошенный рот.
Лохагос встречает несчастного звонкой оплеухой.
— Найди в себе силы умереть как воин. Я дам тебе возможность искупить вину.
Лохос развернулся в две шеренги. Всадники вели и вели беглецов, из которых спартиаты Эгерсида тут же формировали новые эномотии, ставили их на линию фронта и наращивали глубину строя. А вскоре воины Горголена и Теопомпа сами бежали туда, где призывно пела труба.
Лохагос оглядел строй: похоже, здесь не меньше, чем полторы моры. Не видно ни Горголена, ни Теопомпа. Должно быть, действительно пали в бою. Командовать теперь придётся ему, Эгерсиду.
В числе беглых нашлось до сотни лёгких пехотинцев. Прибилось и несколько десятков всадников, что позволило сформировать кавалерийский отряд.
Частый дробный перестук копыт дал знать о приближении фиванских конников.
Воины в красных плащах, недавно бежавшие из ущелья, крепче взялись за древки копий. Страх прошёл, перейдя в озлобление на тех, кто заставил их запятнать себя позором бегства.
Фиванские всадники сдержали бег коней, с удивлением увидев готовую к бою фалангу.
Гиппарх прикинул длину фронта монолита, послал часть всадников в обход справа и слева, а сам рискнул подъехать ближе к противнику, чтобы лучше его рассмотреть. Стоявший в десятке шагов перед строем спартиат в пурпурном плаще поверх яркой бронзы доспехов — скорее всего, военачальник — трижды вскинул мощной рукой копьё. С флангов монолита брызнули потоки стрел, поражая тех, кто рискнул приблизиться к золотисто-алому строю, и тех, кто пытался обойти его. Те из фиванских всадников, что вышли в тыл фаланги, были частично уничтожены и обращены в бегство короткой яростной контратакой небольшого лаконо-орхоменского кавалерийского отряда и последней шеренги гоплитов.
Спартанский военачальник, не обращая внимания на стрелы фиванских конных лучников, вновь поднял копьё и звучным голосом затянул пеан. Не переставая петь, взял оружие наперевес и сделал первый шаг. Лаконскис воины, склонив копья, подхватили знакомые слова гимна и дружно двинулись на фиванскую кавалерию.
Всадники только покрутились в бессильной ярости перед лесом копий, а затем ускакали к ущелью, откуда вытягивалась ведомая Пелопидом колонна беотийской пехоты.
— Коня, — коротко потребовал Пелопид, получив известие о появлении нового грозного противника.
Хмуро прищурив глаза, оглядывал он живую стену спартанского войска. Боевое возбуждение, до того клокотавшее в груди, уступило место трезвому расчёту.
Несомненно, это тот самый лохос, что сумел прорваться в Орхомен. Он следовал за фивано-беотийским войском! Силён лохагос! Собрал беглецов и построил из них готовую к бою фалангу. Выбрал удобную исходную позицию, выравнивает подошедшие шеренги. Замысел его понятен: покатит свою тяжёлую золотисто-алую массу на недавних победителей, как только примерно половина из них выйдет из ущелья, и раздавит, не дав принять боевой порядок.
Пелопид вспомнил о своём войске, растянувшемся по ущелью. «Священный отряд», пожалуй, готов к бою, но ополченцы — навряд ли...
Что ж, одна победа есть, и славная победа. На сегодня хватит. Нерасчётливый игрок, удвоив ставку после хорошего выигрыша, рискует остаться без хитона.
— Поворачивай колонну, — приказал он эпистолярию. — Боя не примем. Ты, — Пелопид взглянул на гиппарха, — прикроешь отход.
И развернув коня поскакал к ущелью.
Эгерсид так и не дождался появления пехоты противника. Тогда он направил к ущелью конный дозор и, убедившись, что противник ушёл, широкой колонной двинул войско к месту последнего боя спартанских полемархов.
Среди трупов лаконских воинов, беспорядочно разбросанных по дну ущелья, высился обвешанный оружием и доспехами наскоро отёсанный ствол дерева. Трофей, знак победителей.
— Срубить, — приказал Эгерсид, — убитых опознать и похоронить. И немедленно направить в Орхомен за продовольствием. Мы не вернёмся туда ещё несколько дней — будем преследовать фиванцев.
Среди уцелевших спартанских лохагосов были люди постарше Эгерсида, но бегство с поля боя не позволяло им претендовать на командование, и скоро он начал чувствовать ответственность не только за этих людей, ставших теперь его воинами, но и за интересы Спарты в Фокиде, Локридах Опунтской и Озольской, на западе Беотии. В последующий день Эгерсид постоянно давал фиванцам чувствовать своё присутствие, нависая разведкой и охранением над хвостом их колонны.
