– Я?
– Ну не сама ж Манька Диму уработала! Наверняка Сеня постарался или еще кто…
– А что тогда делать? – растерялась Марина. – Она же знает…
– И это не факт. Судя по разговору, Манька твоя – откровенная дура.
– Да нет. Не дура.
– А похожа?
– Она такая… хитрозадая. Всегда устроится.
– А на хитрую попу… слышала? Кто сказал, что это не тот винт?
– Не знаю… – Маринка размышляла, но хотя бы в бой пока не рвалась, и то хлеб.
– Так подумай. Она может быть хитрой, но не умной. А это все затеял человек неглупый и очень опасный.
– Сеня?
– Может, Сеня, может, Беня. Не знаю. Но не дурак, это точно. И Маньку твою могут использовать вслепую, даже наверняка используют.
Марина, почти застонав, упала в кресло.
– Что же тогда делать? Что делать?
– Ты сейчас едешь в деревню. Мы за тобой.
– Зачем?
– Чтобы ты дури не натворила. У тебя мама в городе?
– Да, она сейчас у нас живет, за кошкой приглядывает.
Природу Маринкина мать не любила, и вообще была искусствоведом и стопроцентно урбанизированной дамой, так что на даче не жила принципиально. А Маринка пользовалась этим, чтобы скидывать на мать роскошную персиянку.
Кошке тоже была противопоказана природа, не то котят пристраивать замучаешься…
– Вот и ладно. Берешь детей, звонишь маме, чтобы брала кошку и ехала к подругам. Или в гости. Или… но не к себе домой. А сама собираешь детей и ждешь нас. Поняла?
– Да.
– А мы проедемся в ту деревню, где живет Сеня, там рядом. И кое-кого попросим последить за нашим умным мальчиком.
– Кого?
– Неважно.
– Но… деньги нужны?
Аня подумала минуту.
Отказаться? Не нужны ей те деньги, а змеи вообще работают бесплатно, из любви к Эрешу. Но ведь Маринке этого не скажешь?
– Давай так, я сейчас свои отдам, а ты мне потом оплатишь. Хорошо?
– А дорого?
– Не особо. По знакомству, – фыркнула Аня.
– Я… просто Димка не миллионер, да и я не так много зарабатываю. Могу дачу переписать, если что?
Предложение было откровенно жертвенным. Дачу свою Маринка нежно любила, вылизывала и улучшала каждый год. Аня оценила ее поступок по достоинству.
– Думаю, таких жертв не потребуется. Собирайся, поехали…
Марина посмотрела на чашку.
– Ой. А… коньяк же…
– Твою змею!
Н-да. С Аниным весом на тот коньяк чихнуть было. А вот с Маринкиным… тоже чихнуть, но на приборчике промилле показались бы.
Аня подумала пару минут. Выбора не было, нужны были обе машины, в «коровку» много не впихнешь.
– Поедешь вслед за нами, если что – отобьемся. Пока доедем, дети как раз соберутся, а мы проедемся к Сене в гости. Потом вернемся и проводим вас в тихое место. Идет?
– Д-да. Аня, спасибо тебе. Ты замечательная…
– Не за что.
– И хорошо, что у тебя с Сеней не сложилось. Против Эреша он не тянет. Никак.
Аня фыркнула.
– Марина, ты даже не представляешь, насколько Сеня не тянет. Во всех смыслах.
Эреш улыбнулся.
– Спасибо за комплимент.
– Пожалуйста…
Аня улыбнулась и ушла переодеваться.
Пока он рядом. Пока они вместе.
А потом?
Завтра Эрешу отдадут амулет для возвращения. Уже завтра…
Как же тоскливо на душе.
* * *
Поговорить Аня с Эрешем смогли, только когда Маринка помчалась собирать детей.
– Что делать будем?
Эреш развел руками.
– Поиск я провести могу, никто не спорит. Но… успеем ли?
– И не только. Где потом можно будет спрятать «найденыша» и как не подставить под удар его семью?
– У деда Михея поживут пару дней, что тут думать? А потом надо будет разобраться с этим Сеней.
Аню больше заинтересовало первое предложение. Сеня – тут все ясно, если василиск решил с ним разобраться, можно сразу ставить свечки за упокой. А вот как уговорить вредного призрака?
– А он согласится?
– Пфффф… Пусть попробует отказаться, – отмахнулся Эреш.
– У меня ощущение, что для тебя нет неразрешимых проблем.
Были. Конечно, были, как и у любого другого. И неразрешимые, и еще похуже, но Эреш никогда не признался бы в этом любимой женщине. И просто повертел перед Аниными глазами небольшим целлофановым пакетиком.
– Видишь?
– Вижу. И?
– Это волосы Дмитрия. Сможешь сейчас остановиться где-нибудь в чистом месте?
Аня кивнула.
И принялась выискивать место, не превращенное ленивыми россиянами в свалку. А то отдельным, кармически продвинутым личностям вечно некогда бутылку до помойки донести или мешок с мусором до бака. А уж про бычки, обертки и резинотехнические изделия вообще молчим. Народ пребывает в святой уверенности, что так и надо!
А чего!
Это ж оно! Лично! Бросило бумажку… кто-то да уберет! А не уберет, так и пусть валяется. Вася прогулялся как хозяин необъятной родины своей. Она ж необъятная, вот и убирать не надо! Свинячь, рванина!
Наконец подходящее место нашлось. Аня припарковалась, и Эреш вышел из машины.
Вот что у нас снимают режиссеры?
Спецэффекты, ветер какой-то, тучи, рога, копыта…
Оно и понятно, им эффект нужен. А тут стоит человек, если ему в глаза не заглядывать, так и разницы не обнаружишь, перед ним на земле начерчен треугольник, в который вписаны какие-то символы. Один из углов занимает сам Эреш, во втором углу лежит кристалл кварца, в третьем – волосы Дмитрия.
И только тихий шепот.
Ни ветра, ни грома, ни молнии – ничего.
Только кристалл наливается алым цветом, пульсирует, словно сердце, оживает, а волосы истаивают на глазах, вот и нет их уже, словно в кристалл впитались.
Страшно?
Нет. Не страшно. Ее любимый и кусачий змей никогда не причинит ей вреда и опасности ее не подвергнет. Никогда. Откуда такая уверенность?
Аня не знала. Но верила василиску, как не доверяла даже родителям. Пусть ей будет больно, когда он уйдет, она ни о чем не жалеет. И никогда не пожалеет.
За своими размышлениями женщина не заметила, в какой момент Эреш поднялся с колен.
