Отпечатки пальцев, конечно, сняли, но Аня тоже не просто так ночь провела.
Она протерла все поверхности, до которых добралась, а потом сверху наляпала своих пальчиков. Если где пальчики Эреша и сохранились, найти их было не проще, чем иголку в стоге сена.
Допрос результатов не дал.
Алиби у Ани тоже было. Стопроцентное.
Она два раза за ночь выходила из дома, один раз в киоск, ей позарез сока захотелось, а второй раз в аптеку. И камеры ее сняли.
Не успела бы она в Шамановку, никак не успела. Если только нуль-транспортировкой, в которую капитан не верил.
Картина получалась удручающая.
Трахаться, простите, никому не запрещено. Хоть бы и с кем, если по доброй воле.
Преступник?
На нем не написано, а за секс у нас не сажают, спи ты хоть с Чикатилой.
Такси вызвала, да. И что? Тоже не преступление, капитан и сам был грешен. Сколько раз вызывал такси что для себя, что для знакомых… дело-то житейское.
Следов нет.
Мужские вещи, конечно, были. Но не в тех количествах.
Когда двое живут вместе долгое время, это отпечатывается.
Два стаканчика для зубных щеток в ванной, два набора полотенец, тапочки, какие-то инструменты, туалетная вода… да много чего. Здесь были вещи, но у капитана создалось ощущение, что хозяин вещей здесь не живет, а просто приходит. Иногда, в гости…
Допрос и задержание на трое суток?
Это не рядом с Ниной, которая злобно сверкает глазами, ой не рядом. Дай волю журналюге, такой грязью всех польет, не отмоешься. Полковник потом его в асфальт закатает на раз и скажет, что так и было.
Нет, это не выход.
А что делать?
Да хотя бы чаю выпить. С голубцами.
Аня делала их впрок, замораживала, а потом разогревала в микроволновке. И голодному, усталому капитану они показались просто даром богов.
Революцию кое-как спровадили, Нине Аня пообещала позвонить, как полиция уйдет, а сама принялась кормить бедолаг.
Капитан, конечно, не болтал. Но есть тайна следствия, а есть то, что через сутки будет знать весь город.
Вот это и можно рассказать девушке.
Про двенадцать трупов, к примеру. Все равно ведь узнают, такое событие.
Или про национальную принадлежность трупов.
Нацисты и фашисты? Из Луганска?
Какой ужас!
А что – они вот все-все сюда переехали оттуда? Жуть кошмарная!
Капитан только фыркнул.
– Вы думаете, у нас в России кретинов мало?
Аня о них не думала, но и в наличии не сомневалась. Иногда кажется, даже слишком много, куда ни плюнь – одни кретины. А при чем тут диагнозы?
Как оказалось, из Луганска было всего двое. Сеня и один его друг.
Остальные – местные.
У нас, конечно, нельзя регистрировать нацистские организации, но против клуба любителей канареек, к примеру, полиция не возражает. А что там, на собраниях, про Гитлера и Гиммлера говорят, ну так что ж?
Говорят, когда у Гиммлера канарейка сдохла, он рыдал неделю, но смертные приговоры подписывать ему это не помешало
[15].
Сеня оказался не промах и единомышленников нашел быстро. А потом его нашел Пономарь.
О последнем факте Ане не рассказывали, но и не надо было, она и так знала. И факты сложила быстро.
Не просто так Сеня бежал именно сюда, кое-какие подвязки и знакомства у него, видимо, были. А нет – так обзавелся, все подлецы такие контактные, когда им нужно, просто само обаяние.
Отсюда и двенадцать трупов. Два – Сеня с подручным, один – Маня, остальные девять – местные идиоты, которым идеи рейха покоя не давали. Это ж так приятно – знать, что ты выше остальных. Причем не приложив для этого никаких усилий, просто тебя сделали правильные родители. И все.
А тебе не надо быть умным, сильным, смелым, добрым… да вообще никаким не надо быть! Ты уже высшая раса, просто по праву рождения.
Шикарная идея. И последователей она себе всегда найдет.
Как говорится, нет хороших и плохих наций, но в каждой нации есть свои подонки. И судить по ним обо всех остальных – глупо и гадко.
А то, что негодяи собрались в стаю… это закон природы.
Стаи шакалов, гиен, прочих падальщиков – так легче охотиться, так они опаснее. Все уже описано Дарвином – и до нас. Стоит ли удивляться, что приезжий мерзавец нашел себе в подручные местных мерзавцев?
Нет, не стоит.
Было ли Ане их жалко?
И снова – нет. Может, они бы и опомнились, и одумались, но… что они – не понимали, что их позвали убивать человека?
Если бы туда Димка поехал, был бы труп. И милых мальчиков это не пугало. Так что ж вы хотите?
Как аукнется, так и откликнется, и другого закона не существует. Это вам не процессуальные нормы, это основы мироздания.
Пришел убивать – и будешь убит. Судьба…
Когда ничего не добившийся капитан откланялся, Аня отзвонилась Нине.
– Ушли.
– Все нормально? Тебя не дергали? Не подозревали?
– На допросы, думаю, еще вызовут не раз. Но это дело житейское…
– Ань, ты держись, а я, если что, помогу.
– Спасибо, Нина.
– Кушай тортик, думай о хорошем… сволочи все мужики!
– Это – да.
Аня, правда, имела в виду не Эреша, а Сеню с присными, но кого интересуют такие детали?
– Им бы только до постели дорваться, а мы потом расхлебываем.
Аня согласилась с каждым утверждением. Они с Ниной всласть поругали подлых мужчин, повздыхали и распрощались. Женщина мрачно поглядела на торт, который стоял в холодильнике.
Остаточки – от чая капитан и оперативники тоже не отказались.
– Все удовольствие испортили.
Но…
Кусочек торта остался. И Аня решительно вытащила его из холодильника.
Порочный путь заедания стресса? Потом попа в дверь не пролезет?
А и идите вы, товарищи, лесом и полем!
Должно быть в жизни хоть что-то хорошее? Хотя бы углеводы… с зефиркой, умм…
* * *
Вечером капитан отчитывался своему начальству. И ответы были неутешительны.
Подозреваемый есть. Некто Тенишев Эреш Илаевич.
А вот дальше – плохо. Подозрения есть, улики есть, даже свидетели и отпечатки пальцев есть. А вот человека нет.
