Мелкая проблема, обнаруженная перед стартом в кабине корабля, чуть было не стоила Нилу и Дэйву возможности догнать ступень Agena, которая уже мчалась в космосе. «После того как мы с Дэйвом проскользнули через люки кабины и улеглись в сиденья, кто-то из ребят-техников, готовивших нас к полету, обнаружил немного эпоксидного клея в защелке на одном из пристяжных ремней Дэйва. Сделать с этим нам что-нибудь было довольно сложно, потому что мы уже сидели, плотно зажатые в своих креслах, но Пит Конрад, командир нашего дублирующего экипажа, и начальник стартового комплекса Гюнтер Вендт, попотев, смогли удалить с защелки клей».
Дженет оставалась дома в Хьюстоне с двумя маленькими сыновьями и нервно наблюдала за запуском по телевизору. Для своих родителей, которые вместе с остальными важными гостями наблюдали за пуском ракеты со смотровых трибун на мысе Кеннеди, прибыв туда на автобусе NASA, Нил забронировал номера в мотеле. Джун со своим мужем и Дин с женой тоже находились здесь. Предвкушение полета и волнение Нила были «уравновешены» неуверенностью в том, что «чаще всего, когда ты собираешься полететь на самолете, ты полетишь. Но с космическими кораблями не так: ты можешь много раз приезжать на стартовую площадку, забираться в корабль и сидеть там пару часов, чтобы потом вылезти и уехать обратно в гостиницу. Это происходит так часто, что удивление вызывает тот момент, когда ты действительно улетаешь. Ты уже не ждешь, что это произойдет, пока пироболты, удерживающие ракету, не подрываются в момент подъема».
«То, что связка Atlas/Agena улетела вовремя, – вспоминал Армстронг, – было отличным знаком. Затем мы взлетели на своем Titan тоже вовремя, и это тоже был хороший знак, потому что так наше расписание сближения полностью совпадало с тем, которое мы отработали на тренировках».
«Полет на Titan II проходил легко и гладко, – говорил Нил. – Гораздо более мягкие ощущения, чем мы потом испытывали во время работы первой ступени носителя Saturn V, летя на Apollo. Момент пуска был очень заметным: когда проходит зажигание, вы уже знаете, что полет начинается. Уровень перегрузки во время работы первой ступени Titan довольно высокий – что-то около 7 g. Сначала вы видите перед собой только голубое небо, но затем ракета начинает понемногу опрокидываться согласно программе наведения, и вы понимаете, что находитесь в положении вверх ногами, ваши пятки поднимаются все выше, а горизонт опускается перед глазами от верхнего обреза окна. Вид очень впечатляет, потому что мы летим над Карибскими островами и можно видеть океан всех этих оттенков синего и зеленого цвета и тут и там острова на нем. И было бы хорошо любоваться этим видом, но ты очень волнуешься, будет ли двигатель нормально работать до конца».
Прерывистую голосовую радиосвязь с Землей экипажу Gemini VIII удавалось установить не очень длительными сеансами по несколько минут каждый, пока их корабль мчался вокруг земного шара в восточном направлении. Соединение между кабиной корабля и центром в Хьюстоне поддерживали станции-ретрансляторы на британском острове Вознесения в южной Атлантике; в городе Тананариве в Малагасийской республике
[54] на острове Мадагаскар у восточных берегов Африки; в Карнарвоне в Западной Австралии; на самом северном из Гавайских островов Кауаи и, наконец, в мексиканском Гуаймасе на берегу Калифорнийского залива. Астронавты не занимались разглядыванием красот Земли, пока не достигли Гавайев. Армстронг узнал острова Молокаи, Мауи и большой остров Гавайи. Оба мужчины затем стали вглядываться в появляющуюся береговую линию Техаса, надеясь рассмотреть Хьюстон и увидеть, в каких местах расположены их дома. Но пришло время догонять ступень Agena, которая в этот момент находилась в 1980 км от Gemini VIII и двигалась по собственной, более высокой орбите.
Первое, что предстояло сделать Армстронгу, это сориентировать корабельную инерциальную платформу – фиксированное основание, которое позволяло измерять углы, а значит, и определять направления в космической пустоте, где любые углы относительны. Инерциальная платформа состояла из трех гироскопов, смонтированных так, что каждый располагался под прямым углом по отношению к двум другим. Когда космический корабль поворачивался по отношению к гироскопам, инерциальный измерительный блок передавал текущие значения углов тангажа, крена и рыскания бортовому компьютеру, который отслеживал положение ступени-цели с помощью радара. Три акселерометра, каждый из которых устанавливался тандемом к одному из гироскопов, измеряли степень реакции корабля на включение ракетных двигателей.
Пятисекундный импульс передних двигателей перемещения Gemini VIII толкнул корабль назад и перевел его в положение, где наклонение орбиты – угол между плоскостью орбиты космического аппарата и плоскостью экватора – точно совпало с наклонением ступени Agena. Этот критически важный момент наступил через 1 час 34 минуты от начала полета.
«Фундаментальное требование к успешному сближению, – объяснял Армстронг, – таково, чтобы орбита у вас лежала в той же самой плоскости, что и орбита цели, потому что, если есть разница хотя бы в несколько градусов, то вашему кораблю не хватит топлива, чтобы добраться до цели. Так что по плану нам предстояло начинать с отклонения лишь в несколько десятых долей градуса от плоскости орбиты мишени. Этого добиваются, производя запуск точно вовремя, чтобы вывести корабль на орбиту в той же самой плоскости над вращающейся Землей, в которой движется ваша цель». Но независимо от того, насколько точно выверено время двух орбитальных запусков, углы наклонений орбит двух аппаратов будут слегка отличаться. В случае Gemini VIII получилась разница в 0,05 градуса, которую и было необходимо свести к нулю реактивным импульсом.
Даже в идеальных условиях, чтобы догнать другой аппарат в космосе, требуется необычайно тонко и чутко пилотировать корабль. Вряд ли какой-нибудь астронавт был готов к этому, если бы не долгие и упорные тренировки на тренажерах. Для того чтобы рассчитать положение обоих космических аппаратов, был нужен бортовой управляющий компьютер: он же рассчитывал дугообразную переходную траекторию для перелета к орбите GATV, а во время финальных фаз сближения он точно решал математические задачи маневрирования, основываясь на радарном контакте со ступенью Agena. Этот управляющий компьютер был создан для проекта Gemini отделом Федеральных проектов компании IBM в городе Освего, штат Нью-Йорк, и он представлял собой один из первых в мире цифровых компьютеров на полупроводниковой элементной базе, предназначенных для решения в реальном времени задач наведения, навигации и управления летательным аппаратом. «Это был маленький-премаленький компьютер», – заметил Армстронг. Длиной 48 см, массой 22,7 кг, он размещался в переднем конце космического корабля за стенкой. Внутри этого компактного устройства находилось основное устройство памяти – набор небольших магнитов в форме бублика, которые хранили 159 744 бита цифровой информации; это меньше 20 000 байт. Этот предел лишь ненамного мог преодолеваться посредством магнитного привода и кассет с пленкой, при помощи которых астронавты могли вводить различные наборы программ в компьютер. Gemini VIII был первой космической экспедицией, где применялась техника ввода дополнительных программ с магнитных носителей. Но даже с самой передовой для того времени компьютерной техникой главной задачей специалистов, планировавших полет, было сделать так, чтобы избежать излишних сложностей при сближении.
