Помимо всего того, чего касаются объяснения Эла Бина, в пользу Армстронга было вынесено еще и политическое решение. Где-то в середине марта 1969 года, в дни головокружения от успеха полета Apollo 9, состоялась неформальная встреча Дика Слейтона, начальника отряда астронавтов, с Бобом Гилрутом, главой Центра пилотируемых полетов, Джорджем Лоу, директором по программе Apollo (который в 1966 году путешествовал вместе с Армстронгом по Южной Америке), и Крисом Крафтом, директором программ пилотируемых операций. Суть того, что обсуждалось на встрече, Крафт передал так: «В период полета Apollo 9 или когда-то примерно тогда Джорджа Лоу и меня посетило одно и то же прозрение: все шло к тому, что Олдрину предстояло первым выйти на Луну в полете Apollo 11, потому что он был пилотом лунного модуля, постоянно тренировался с исследовательскими и экспериментальными комплектами, которые было необходимо разместить на Луне знал все эти аспекты в совершенстве. Когда мы поняли это, то собрали совещание, специально чтобы обсудить эту тему. В то время вопросы такого порядка мы обычно решали вчетвером: Гилрут, Слейтон, Лоу и я. Знаете ли, мы очень хорошо понимали, что первый парень, который попадет на Луну, станет новым Линдбергом. Он получит известность в веках как первый, кто оставил след на Луне. И кого же мы хотели бы видеть в этой роли? Первый человек на Луне будет легендой, героем Америки, превосходящим Счастливчика Линдберга, более знаменитым, чем любой военный, политик или изобретатель. Это должен быть Нил Армстронг. Нил – это Нил. Спокойный, тихий, и совершенно надежный. Мы все знали, что он был похож на Линдберга наших дней, лишенный эго. В нем не нашлось бы этого вот: “Эй, я собираюсь стать первым человеком на Луне!” Никогда у Нила не было ничего подобного в голове. Самое большее, что Нил когда-либо говорил об этом, звучало, вероятно, в том духе, что он бы хотел стать первым летчиком-испытателем, попавшим на Луну, или первым пилотом, который совершит на нее посадку. Если бы вы сказали ему: “Ты станешь самым знаменитым землянином до конца своей жизни”, то он ответил бы: “Тогда я не хочу быть первым человеком на Луне”. С другой стороны, Олдрин отчаянно рвался к славе и оказался не в состоянии об этом молчать. Нил же не говорил ничего. Стараться вылезти в центр внимания было против его натуры. Нил Армстронг – сдержанный, разговаривающий негромким голосом герой – стал единственным возможным выбором для нас».
«Мы были единодушны. Мы коллективно решили: “Меняем правила, чтобы пилот лунного модуля теперь не выходил из корабля первым”. Боб Гилрут передал наше решение Джорджу Мюллеру и Сэму Филипсу в штаб-квартире NASA, а Дик сообщил о решении экипажу. На нашем собрании мы поручили Дику сделать это. Он не спорил с нами. Он сделал, что требовалось, и, я уверен, сделал самым дипломатичным образом».
«Баз Олдрин был раздавлен, но, казалось, он воспринял удар стоически. Нил Армстронг не отреагировал на то, что ему досталась новая роль, ни торжеством, ни удивлением. Он был командиром, и, вероятно, следовало с самого начала закреплять за командиром обязанность первого выхода на Луну. Баз, вероятно, считал, что лучше подготовлен для работы по ВКД и на лунной поверхности располагал большими рабочими возможностями, чем Нил, – и, честно говоря, скорее всего, был прав. В конце концов, Нил передоверил Базу большую часть ответственности за задачи на поверхности. Он ожидал, что Баз выполнит их хорошо, и знал, что у База все получится лучше, чем у него самого. Но ничего из того, что касалось работы непосредственно на Луне, не было причиной того, почему мы приняли такое решение о том, кто именно должен первым выйти из корабля».
Обсуждая эту ситуацию со всех сторон, ни Слейтон, ни Гилрут, Лоу или Крафт не сказали что-либо об особенностях внутреннего устройства лунного модуля или его выходного люка. Как подтвердил Крафт, «инженерную сторону вопроса мы не рассматривали. Потом нам неожиданно подвернулось это оправдание». В частности, Слейтон хотел, чтобы решение было сформулировано в технических терминах. «Именно Дик, – рассказывал Крафт, – не желал получить известность как тот человек, который принял решение, что Баз не должен идти первым, а должен идти Нил».
На самом деле никому из тех четверых, кто присутствовал на рабочем совещании в марте 1969 года, не давалось легко признание, что именно они обсуждали в тот момент. Например, в заметке для составления хроники, которую Джордж Лоу написал в сентябре 1972 года после личной встречи в своем кабинете с Олдрином, содержится такой текст: «Олдрин спросил у меня, кто стоял за решением о том, кто именно должен был стать первым человеком на Луне: подразделение NASA в Хьюстоне, штаб-квартира NASA или же это решение было навязано NASA извне? Я сказал ему, что решение вынес Боб Гилрут на основании рекомендации Дика Слейтона». Очевидно, данное описание событий по версии Лоу не точно совпадает с историей, которую Крис Крафт потом, в 2001 году, рассказал в автобиографической книге «Полет: моя жизнь в Центре управления».
Ясно, что этот вопрос не давал покоя Олдрину долгое время: даже в 1972 году он был для База до такой степени больным, что он стал спрашивать у Джорджа Лоу, как именно принималось решение о «первом на выход» астронавте. Это может означать только то, что Баз не был полностью убежден, что технические причины, о которых ему говорили в 1969 году, стали действительно определяющим фактором, как в том пытались уверить его и весь остальной мир.
Баз ничего не знал о совещании Гилрута, Слейтона, Лоу и Крафта до тех пор, пока Крафт не опубликовал автобиографию, и точно так же ничего не знал Армстронг. Но даже после того, как Нилу стали известны закулисные, не технические факторы, повлиявшие на решение, он остался убежден, что главную роль в определении порядка выхода обоих астронавтов из лунного модуля играли инженерные соображения, относящиеся к внутреннему оборудованию аппарата: «Мне просто кажется: факт того, что все шесть посадок на Луну выполнялись по той же самой схеме, является достаточно сильным свидетельством в пользу правильности выбранной схемы. Иначе они поменяли бы ее. Я не могу себе представить, что другие командиры экспедиций, в особенности такие, как Эл Шепард [командир Apollo 14. – Прим. авт.], согласились бы делать нечто, если бы это не был правильный способ выполнения сценария. Зная их натуру, я убежден, что другие командиры сделали бы это иначе или попытались сделать иначе, если бы они считали, что иной путь был лучше. Про себя я могу сказать то же самое».
Глава 21
Диалектика лунной экспедиции
Беспокойство База Олдрина по поводу того, кто должен первым выйти на Луну, ничуть не помогало улучшить атмосферу рабочих взаимоотношений в экипаже Apollo 11. В то же время его уязвленные чувства ни разу всерьез не повлияли на качество тренировок экипажа перед выполнением их исторической задачи, потому что Армстронг в своем личном стоицизме не позволил этому произойти. Если бы командиром был склонный к конфронтации человек наподобие Фрэнка Бормана или Алана Шепарда, ситуация с Олдрином могла бы легко перерасти в угрожающую для экспедиции в целом.
«Нил считал, что такие распри и выяснение отношений ниже его достоинства, – объяснял Майк Коллинз. – Я ни разу не слышал, чтобы Нил высказывался плохо о Базе. Когда они общались по работе, насколько я мог судить, они были исключительно вежливы по отношению друг к другу, а Нил в отношении База не позволял себе и критики. Что на самом деле Нил думал о Базе, одному Богу известно».
