Особое внимание мы уделяли работе посадочного радара. С его помощью мы должны были получать самые свежие сведения о траектории лунного модуля, эффективности работы двигателя и положении корабля над Луной и отправлять эти сведения в компьютер. До того как Eagle
[82] опускался до уровня 3 км, его высоту измеряли радарами, расположенными на Земле, и поэтому данные его системы наведения могли отличаться от истины на десятки и даже сотни метров. Затем должен был включиться собственный радар LM и обеспечить точные показания.
В связи с этим разгорелся нешуточный спор. Нил тревожился, что чрезмерно осторожный оператор ЦУПа имел возможность прервать нормально проходящее снижение, получив ложную информацию. “Там я буду лучше знать, что происходит, чем люди здесь, в Хьюстоне”, – твердил он снова и снова».
«А я не потерплю никакого ненужного риска, – резко возражал Крафт. – Именно поэтому у нас и есть правила экспедиции».
Споря об особенностях посадочного радара, Крафт настаивал, что в случае его отказа прерывать снижение обязательно: «Я не верил в возможность для астронавта, даже такого опытного и тренированного, как Армстронг, правильно оценить свою высоту над покрытой кратерами поверхностью Луны. Это незнакомый ландшафт, и никто не мог знать точный размер его деталей, которые в обычных обстоятельствах можно было бы использовать для ориентировки». В конце концов Крафт и Армстронг пришли к согласию. «Это правило экспедиции осталось таким, каким оно и было изначально записано, – вспоминал Крафт. – Но по хмурому лицу Нила я мог видеть, что он не убежден. Я много думал потом, не отверг бы он наше общее руководство, оказавшись на окололунной орбите без радарной системы, и не сделал бы попытку сесть?»
«Я вспомнил этот разговор, когда повстречал Нила за несколько дней до старта, – вспоминал Крафт. – Я спросил у него: “Мы точно ничего не упустили?” Нил ответил: “Нет, Крис, мы готовы. Все готово, осталось начать обратный отсчет”. Он был прав. Если даже что-то мы и упустили, никто из нас не мог сказать, что именно. Мы дошли до финальной точки, и в этот момент я почувствовал, что мои колени затряслись».
Такие чувства обуревали Крафта потому, что он боялся, не пойдут ли члены экипажа на лишний риск ради шанса сесть на Луну. Был вынужден вмешаться даже администратор NASA доктор Томас Пейн. За неделю до старта он решил поговорить с Армстронгом. По словам Нила, Пейн заявил ему, что, «если у нас не окажется возможности совершить посадку и мы вернемся, он даст нам возможность попытаться сделать это еще раз, так что мы вновь полетим на следующем, ближайшем корабле. Думаю, он так и собирался поступить». Однако, по правде говоря, Пейн говорил одно и то же каждому очередному экипажу Apollo после них. Таким способом он хотел убедить астронавтов не совершать глупые поступки, на которые они могли бы решиться, зная, что у них есть всего один шанс. Если бы посадка Apollo 11 оказалась прервана, Армстронг был готов напомнить администратору NASA о его обещании.
Экипаж переселился в отведенный для них жилой корпус на мысе Кеннеди 26 июня. С первым боем часов в полночь 27-го начался тренировочный обратный отсчет длительностью в одну неделю перед репетицией старта. Имитация запуска произошла 3 июля точно в 9:32 восточного времени – столько же будет на часах и во время реального старта. До того как началось испытание, троих мужчин поместили под строгий медицинский карантин, который должен был начинаться за две недели до старта и продолжаться еще три недели после завершения полета. Так сделали, чтобы ограничить вероятность занесения в организм астронавтов инфекций. Главный врач отряда астронавтов доктор Чарльз Берри устроил им последний медосмотр с головы до пят в день начала репетиции обратного отсчета.
5 июля экипаж Apollo 11 возвратился в Хьюстон из Флориды для участия в дне общения со СМИ. Сначала состоялась пресс-конференция. После этого у астронавтов брали интервью радиовещательные компании, корреспонденты различных журналов, а три телевизионных гиганта по очереди провели прямые эфиры с их участием. До вечера этого дня троим мужчинам пришлось выдержать четырнадцать часов кряду, отвечая на вопросы нескольких сотен репортеров со всего мира. Армстронг, Коллинз и Олдрин явились на пресс-конференцию, одетые в противогазы. Три астронавта, поднимаясь на сцену, ухмылялись, зная, какой у них сейчас дурацкий вид. Нил, Майк и Баз уселись в закрытом с трех сторон пластиковом ящике примерно четырехметровой ширины. Чтобы гарантировать, что никакая зараза не попадет от журналистов в тот воздух, которым они дышали, вентиляторы, установленные на задней стороне кабинки, гнали воздух от экипажа Apollo в сторону аудитории.
Оказавшись в безопасности внутри пластикового контейнера, астронавты сняли противогазы и расположились в креслах позади стола, на котором красовалась прозванная «фрикаделькой» эмблема NASA и эмблема экспедиции Apollo 11: символ Соединенных Штатов – орел, готовящийся сесть на поверхность Луны и сжимающий в когтях оливковую ветвь – символ мира. Атмосфера в амфитеатре была решительно странной. То, что все собрались здесь, чтобы говорить о путешествии на Луну, казалось нереальным, как эпизод из фантастики. Сами астронавты тоже чувствовали себя словно в опьянении.
Как командир экспедиции Нил заговорил первым. Бывшему в аудитории специальному колумнисту журнала Life Норману Мейлеру показалось, что Армстронгу «едва удавалось скрывать напряжение». Впрочем, Мейлер мог не знать, что Нил часто запинался при официальных выступлениях, подыскивая правильные слова.
«Мы собрались здесь, чтобы немного обсудить предстоящий полет Apollo 11, который, как мы надеемся, станет кульминацией наших усилий в достижении поставленной нацией перед программой Apollo цели. Мы получили возможность находиться здесь и говорить об этом полете благодаря успеху четырех предыдущих экспедиций Apollo и полетам нескольких беспилотных аппаратов. Каждый из них внес значительный вклад в подготовку нынешнего. В ходе упомянутых экспедиций решались всякий раз новые задачи и преодолевались значительные трудности, и благодаря этому нам осталось выполнить лишь небольшую дополнительную работу, связанную непосредственно со спуском на лунную поверхность. Мы крайне благодарны всем сотрудникам Центра управления полетами и остальным нашим согражданам, чьими усилиями состоялись эти полеты и благодаря кому мы теперь имеем возможность обсуждать будущую экспедицию Apollo 11. Я попрошу Майка осветить для вас те операции, связанные с командным модулем, которые в нынешнем полете могут отличаться от предыдущих».
Как обычно, Нил был краток. Коллинз говорил длиннее и в своей речи подчеркивал, что ему предстоит оставаться в командном модуле в одиночестве дольше, чем любому из пилотов СМ до него, а также что впервые предстоит выполнить операцию по встрече лунного модуля, стартующего из неподвижного положения на поверхности, с CSM, который «носится» в это время вокруг Луны. Затем выступил Олдрин, сказав ничуть не меньше Коллинза. Баз осветил план спуска на Луну и посадки – критически важные элементы экспедиции Apollo 11, – которые несли в себе больше всего новизны, из-за чего ему пришлось быть многословным.
