– Откуда здесь вода? – спросила я.
– У ребят есть колодец и еще собственный очиститель, – сообщил Лиам. – Подожди секундочку, и я принесу вам стаканы.
– Кому ты пишешь? – раздался голос Романа из соседней комнаты.
Приянка развалилась на старом кожаном кресле. Макс задремал на диване, уткнувшись лицом в ладонь. На другом конце дивана сидел Роман, прямой, будто проглотил шомпол, и пристально смотрел на нас двоих.
– Своей подруге Вайде, – зевнула Приянка. – Она хочет узнать, имеет ли Зу какое-то отношение к слухам об «инциденте» в обучающем центре Мура. Похоже, тот уже пытается раскрутить эту новость.
Лиам чуть не уронил телефон и обеспокоенно посмотрел на меня.
– Неплохое предположение.
– Это не предположение, – сказала я. – Мои друзья – другие.
Он поднял бровь.
– Мы все другие.
– По-другому другие, – пояснила я.
Лиам начал что-то печатать, хмуро поглядывая на Приянку.
Та ответила ему скучающим взглядом.
– Ага, я могу читать, что ты пишешь.
Парень выругался себе под нос и стер текст.
– Мне немедленно нужны объяснения, но сначала мне нужно сообщить Сэм и Лукасу, чтобы они возвращались.
– Это их телефон? – спросила я.
– Это трубка Сэм. Я работаю промежуточным звеном в их переписке с Вайдой, пока они ищут Руби. Похоже, безопаснее перебрасываться информацией через посредника. К тому же Вайде лишь недавно удалось отвязаться от остальных агентов и отправиться на задание в одиночку.
– Этот способ связи безопасен? – спросил Роман, занимая позицию у окна. Я наблюдала за ним, пытаясь понять, почему он не может расслабиться хотя бы на секунду.
Лиам снова оторвал взгляд от экрана, словно не веря своим ушам.
– Я отправлял секретные сообщения, когда ты еще в носу ковырял.
Наполняя стаканы водой, я взглянула на него.
– Они – мои ровесники, приятель.
– Но мальчики развиваются медленнее девочек, – добавила Приянка.
– Почему мы говорим о моих слизистых выделениях? – спросил Роман.
Телефон завибрировал снова.
– Что мне рассказать ей насчет того заведения? – уточнил Лиам. – Мур пытается все представить так, будто ты сожгла дотла милое красненькое школьное здание.
Приянка закатила глаза.
– Мы бы его сожгли, но там было чересчур много бетона.
– Спроси ее, было ли известно о происходящем ей или Толстяку.
Мне нужно было разобраться. Мне нужно было понять, почему.
Лиам снова помрачнел и быстро напечатал сообщение. Затем он осторожно провел большим пальцем по моему подбитому глазу, рассматривая порезы и синяки на моем лице, словно карту сокровищ.
Я отошла от него подальше и сделала большой глоток воды.
– Последние дни выдались весьма насыщенными.
Лиам натянуто улыбнулся.
– Ты молодец. Давай я принесу немного льда для этого фингала.
Прихватив стаканы и джем, я вернулась в гостиную. Лиам принес хлеб и пакет замороженных груш, которые я с благодарностью приняла, рухнув на диван. Роман взглянул на нас со своего наблюдательного пункта у окна. Я показала ему на свободный уголок.
Наконец выражение его лица стало чуть менее напряженным. Когда парень сел рядом, наши ноги соприкоснулись, и я ощутила каждую точку этого соприкосновения.
– Вайда говорит, что будет здесь через час, – сообщил Лиам, рассматривая нас. – Похоже, она шла по твоему следу с тех пор, как ты покинула Убежище. – Он с трудом сохранял невозмутимый вид. – Там вообще хоть что-то сохранилось?
Крошечные проблески надежды в его глазах застали меня врасплох. Я открыла рот, но не могла произнести ни слова. Вместо этого я вспоминала его лицо, когда он устраивал мне и Толстяку экскурсию по дому. Тогда он излучал гордость и счастье.
Даже Приянка умолкла, предоставив объяснения Роману.
– Постройки можно спасти, но местонахождение раскрыто. Ты никогда не сможешь вернуться туда.
Лиам одарил его еще одним долгим взглядом.
– Спасибо, что смягчил удар.
Чувство вины, которое нарастало в моей груди, наконец-то вырвалось на волю.
– Это все из-за меня. Я не могу сказать… Мне так жаль, я не знаю, как сказать по-другому! Если бы я догадалась, что за нами следят…
– Ты сделала именно то, чего мы от тебя хотели, не забывай об этом, – сказал Лиам. – Я потому злюсь, что меня не было там, чтобы защитить детей. Спасибо, что помогла им выбраться. – Он посмотрел на моих спутников – Спасибо вам. Пока что дети в безопасности, с мамой и Гарри, а остальное не важно. Убежище всегда было больше, чем… Ладно, как бы там ни было, мы сможем вместе отстроить его заново.
«Он хочет вернуться», – осознала я. Он по-прежнему не хотел связываться с более глобальными проблемами.
– Что случилось с тобой? – спросила я. – Мигель, Джейкоб и Лиза передали только то, что ты выходил на связь, но они потеряли тебя, когда ты отправился к последнему известному местонахождению Руби. Как ты получил это? – Я показала на огнестрельную рану.
Лиам еще раз протяжно, глубоко вздохнул и опустился в потертое кожаное кресло.
– Я получил наводку через нашу сеть. Через нее мы обычно узнаем о «пси», которым нужна помощь. Особых сложностей не предвиделось, и даже когда телефон начал сходить с ума, я не удивился – ты же знаешь, какой ненадежной может быть сотовая связь. Даже адрес заброшенного многоквартирного дома в Кеннетте, в Миссури, меня не насторожил. Многие дети селятся в брошенных постройках, считая, что там безопасно.
– Но все оказалось иначе, – подсказала я.
– Верно. Я вошел. Никакого ребенка там не было, зато меня встретили четверо вооруженных до зубов парней. Мне удалось с ними справиться и сбежать, но на прощание они оставили мне подарочек. – Он показал на свою рану. – Но вряд ли меня собирались убить. Типичное везение Лиама Стюарта – досталось рикошетом. Я даже думаю, что они явились туда не ради меня. Я слышал, как один из них произносил имя Руби.
– Боже, – пробормотала я. Мелкие детали постепенно складывались в стройную картину.
– Обратно я мчался как безумный, пытаясь по дороге написать сообщение Руби. Она ушла на несколько дней раньше меня и не выходила на связь… – Парень осекся и бросил на меня быстрый взгляд. – Я почти терял сознание, но понимал, что еду в сторону Канзаса. Я отправил Сэм сообщение со своими координатами и съехал в канаву, чтобы уничтожить телефон – на случай, если те парни следили за мной. Я знаю, что всe это время вы безумно волновались за меня, и от этого мне очень погано.
