– А еще мне нужно ее осмотреть, – сказала Мария, многозначительно посмотрев на Толстяка и Лиама.
Лиам напрягся, но Толстяк положил руку ему на плечо и покачал головой.
– Пойдем. Пока я хотя бы тебя заштопаю.
Я последней задержалась в дверях, не зная, чем заняться. Потом решила вернуться к машинам и оценить, чем мы располагаем и чем сможем накормить детей.
Я осторожно втащила в дом рюкзаки, стараясь не разбудить малышей, которые мгновенно заснули – кто на диване, а кто прямо на ковре в гостиной. Они свернулись клубочком, прижавшись друг к другу, как котята, и это еще раз напомнило мне, сколько в них жизненной силы и выносливости и с какой жестокостью этот мир испытывает их на прочность.
Мне оставалось только разбирать вещи, погрузившись в бездумное распределение припасов на кухонном столе. Краем глаза я видела Приянку с Максом, застывших в угрюмом молчании. Я сунула руку в последний рюкзак. Пальцы коснулись какого-то свертка.
От вида знакомой серой рубашки у меня перехватило дыхание. Это были вещи Романа. В рюкзаке не было ничего, кроме запасной одежды, фонарика и остатков аптечки, которую мы забрали из Убежища.
– Зу? – окликнул меня Толстяк с лестницы. – Иди сюда.
Эти слова вырвали меня из транса. Я поднялась в комнату, не осознавая, что по-прежнему держу в руках рубашку Романа, пока Вайда не бросила на меня быстрый взгляд. У кого-то нашелся еще один комплект одежды. Серая толстовка была Руби слишком велика, но она лучше скрывала ее худобу.
– Насколько я могу сказать, с ней всe нормально, – медленно проговорила Мария. – Она обезвожена и конечно истощена, и я нашла несколько порезов и швов – вероятно, отсюда брали образцы тканей.
Лиам покачал головой.
– Не очень похоже на «всe нормально».
– Я имела в виду, – сказала Мария, подняв ладони, – ей не делали операций.
Я облегченно привалилась спиной к стене.
– Но тогда почему она не просыпается? – спросил Толстяк, скрестив руки на груди. – Нетипичная реакция на успокоительные? Даже если ей дали большую дозу, действие уже должно было пройти.
– У меня нет оборудования, которое позволило бы установить, нет ли у нее черепно-мозговой травмы. Девушке нужно сделать сканирование, показать ее неврологу, но если стояла задача изучить ее способности, нормальную мозговую активность нужно было сохранить, – высказалась Мария. – Возможно, ее ввели в медикаментозную кому, чтобы избежать отека мозга, который спровоцировали эти исследования. Также весьма вероятно, что, зная, как велики ее возможности, девушку хотели держать под полным контролем.
Может ли какая-то часть личности оставаться бодрствующей, даже когда человек без сознания?
Лиам покачал головой, закрыв лицо руками.
– Проклятье… Наверняка в какой-то момент она была в сознании, иначе Макс не смог бы ее обнаружить. Тогда мы не смогли бы увидеть то, что видела она, достаточно четко, чтобы ее найти.
Услышав это, Кейт приподняла брови.
– Она на что-то реагировала? – спросила Мария. – На ваши голоса, на перемещение?
Я им не рассказала.
– Да.
– Зу? – переспросил Лиам. – Ты что-то заметила?
– Она показала мне, где найти детей, – сообщила я. – Когда мы обнаружили Руби, я коснулась ее руки, чтобы проверить пульс, и она… я будто перенеслась в другое место. Я оказалась на следующем этаже, шла по коридору. Я понимаю, что это звучит невероятно, но это было воспоминание – и не мое.
Лицо Лиама изменилось – на нем расцвела надежда. Парень повернулся к Марии.
– Я не имею ни малейшего понятия, что и когда может случиться, – ответила она. – Может, она проснется через несколько минут, а может, через несколько лет, а может, вообще никогда. Как я уже сказала, вам нужен специалист. Но лично я рекомендую, если девушка не проснется к вечеру, держать ее под капельницей и использовать зонд для искусственного питания. Это, по крайней мере, я смогу обеспечить. Давайте я принесу из своей машины всe, что нужно.
– Спасибо, Мария, – поблагодарила Кейт. – Я перед вами в долгу.
Женщина остановилась в дверях и снова посмотрела на Руби.
– Вы мне ничего не должны. Но знайте, что мне звонила Бет. Начальство явно заметило ваше отсутствие.
– Я и сама догадалась, – ответила Кейт. – Сейчас Бюро нужны все свободные руки.
Мария кивнула. Мы услышали, как она спустилась по лестнице, после чего столпились вокруг кровати Руби.
– У тебя не будет сложностей? – спросила я у Кейт.
Она оптимистично улыбнулась мне.
– Мне удалось придумать причину для своего отсутствия. Мой начальник симпатизирует «пси» и дал мне отгул на день, чтобы я могла найти место за городом, где Нико и еще несколько детей смогут переждать, пока всe не утихнет. Но вообще-то мне не обязательно возвращаться.
– Но всe-таки стоит, – откликнулся Толстяк. – На данный момент ты – единственная, кто может следить за тем, что происходит на самом деле.
– На данный момент? – переспросила она. – У вас есть план?
– У нас есть кое-какие идеи, – ответила Вайда. – Мы должны оправдать Зу, а еще обличить участие Мерсера и Мура во всем, что происходит. Надеемся, что это станет началом долгого пути к восстановлению того, что Круз на хрен уничтожила.
– Нам остается только надеяться, что из-за этого не начнется другой, более сильный пожар, – произнес Толстяк.
– Не начнется, – возразила я. – Нам нужно сосредоточиться на том, что вызовет отрицательную реакцию у всех: на том, что Мерсер и Мур продавали «пси» за пределы США потенциальным противникам. Правительство может ненавидеть нас, но никому не понравится, если наши возможности будут доступны кому-то еще.
– Звучит цинично, – заметила Кейт.
Я пожала плечами.
– Руби не стала бы действовать, если бы у нее не было доказательств, – произнес Лиам. – Мы прошли через многое, и она уже научилась всегда собирать подтверждения.
Потому что без них нам мало кто поверит.
– Она так и сделала, – сообщила я. – Думаю, я знаю, где именно они спрятаны.
Вайда подняла брови.
– О повелительница долбаных невероятных сюрпризов! Ты больше ничего не забыла нам рассказать?
Я покачала головой.
Лиам потер лицо рукой и снова взглянул на Руби.
– В чем дело? – спросил его Толстяк.
– Я просто подумал о своих детях – о тех, что в Убежище, – ответил тот. – Я уверен, что мама и Гарри обо всем позаботятся, но я не знаю, что с ними. Я не могу привезти Руби туда, пока она в таком состоянии, но она убьет меня, если я не проверю, как там они.
– Ты вполне можешь это сделать, – согласился Толстяк. – Останься еще на несколько дней, чтобы убедиться, что она стабильна – может, она и очнется. Если ее состояние не изменится, можешь на день-два уехать, а я останусь и буду держать всех в курсе. Папа сможет передать нам нужные медикаменты из своей больницы и, скорее всего, найдет надежного невролога, который сможет нас проконсультировать. Пожалуйста, позволь мне это сделать. Я пока не могу вернуться в Вашингтон, я не могу выйти перед камерами и рассказать всему миру правду, но я могу помочь своим друзьям. И я это сделаю.
