Парень не ответил. Сидевшая на кровати Приянка тоже промолчала, но ее глаза были прикованы к картинке на экране. Пытаясь остановить кровь, текущую из пореза над левым глазом, она прижимала к ране скомканную наволочку. Рукава ее желтого шелкового платья были изорваны, и от него пахло пóтом, кровью и, кажется, бензином. Татуировка в виде звезды на запястье смотрелась темным пятном на ее смуглой коже. Приянка не отрывала глаз от мерцающего экрана, пытаясь другой рукой перезарядить пистолет.
– Просто… смотри, – выдавил Роман, кивнув в сторону телевизора, включенного на новостном канале.
– Сейчас следователи прочесывают место, где произошел инцидент, но «пси», ответственный за гибель семерых человек, все еще не найден. Его жертвы скоро будут опознаны… – говорила ведущая, белая немолодая женщина – на лице застыло выражение ужаса и тревоги. Ее светло-розовый наряд смотрелся дико и неуместно.
Жертвы
Гудение проводов снова наполнило мои уши. Краем глаза я заметила, как Роман повернул ко мне голову, наблюдая за моей реакцией – взгляд его голубых глаз не изменился даже тогда, когда в такт моему ускоряющемуся пульсу запульсировал экран, то выключаясь, то включаясь снова.
На меня смотрело мое собственное лицо.
Нет… нет. Все не так. Слова, проплывающие внизу экрана, и эта запись, которую повторяли опять и опять – это не было правдой.
Гибель семи человек.
– Мне нужен телефон, – прошептала я.
Я это сделала.
– Ты о чем? – спросила Приянка. – Тот, который ты нашла, сдох…
На церемонии времени не было.
– Тот, который ты взяла в кабинете менеджера и о котором так кстати забыла нам рассказать.
Она открыла рот, чтобы возразить, но я перебила ее:
– Я чувствую заряженную батарею в кармане твоей куртки.
Мертвы. Все эти люди…
Оглянувшись, Роман проследил, как Приянка швырнула свою изорванную куртку на стол.
Нет. Я могу это контролировать. Это была не я. Это была не я.
Мои пальцы сжались в кулаки. А линии электропередачи рядом с мотелем что-то шипели мне в ответ, шептали, словно соглашаясь.
Я не убивала этих людей. Мне нужно было поговорить с тем, кто мне поверит – кто готов за меня сражаться. Если мне придется силой отбирать у Приянки телефон, я это сделаю.
– Да ладно, – буркнула Приянка, посмотрев на Романа. – Чушь полнейшая. Знаешь ведь, что я могла просто…
– Не могла, – резко ответил тот и, вручая мне старый телефон-раскладушку, заглянул в мои глаза. – Это тот, кому ты готова доверить свою жизнь?
Я ответила уверенным кивком.
Я помнила наизусть всего три номера, и только один абонент, скорее всего, ответил бы уже после первого гудка. У меня так сильно тряслись руки, что, всматриваясь в крошечный черно-белый дисплей, я смогла ввести знакомые цифры только со второй попытки и нажала ВЫЗОВ.
Роман бросил на Приянку холодный взгляд, а она ответила на него пылающим. Мне пришлось повернуться к ним спиной: они сомневались, и смотреть на это было тяжело. Но сомнения мучили и меня, но я не хотела, чтобы они видели это.
Раздался лишь один гудок, затем трубку подняли, и кто-то, запыхавшись, произнес:
– Здравствуйте, это Чарльз…
И тут слова вырвались на волю.
– Это неправда – то, что говорят. Всe было не так! На видео всe выглядит, будто…
– Сузуми? – перебил меня Толстяк. – Где ты? Ты в порядке?
– Я знала! – Приянка рубанула ладонью воздух. – Ты позвонила одному из своих приятелей в правительстве? Тебе и правда настолько промыли мозги? Твой звонок сейчас отслеживают!
– Я знаю, – огрызнулась я.
Конечно, я рисковала, но Толстяк придумает, что делать. Скажет, с кем мне поговорить. Он всегда знал всe – а теперь еще и всех. Я представляла, как он сидит в своем кабинете в Вашингтоне у огромного окна, с видом на недавно отстроенный заново Капитолий.
Но наверняка там было и другое. Камеры, которые смотрят с потолка и следят за каждым его движением. Следящее устройство в виде часов, которое он носил. Охранники за дверью.
«Да, хорошо, ладно», – соглашались мы. Сколько это продолжалось? Годы! И эти небольшие уступки мало-помалу привели нас к сегодняшнему дню. Грудь сдавило так, что я едва могла дышать, придавленная осмыслением этой правды, которая всей своей тяжестью обрушилась на меня.
– Мне нужно, чтобы ты успокоилась и внимательно меня слушала, – быстро сказал он. – Где ты? В безопасном месте? Где-то скрываешься?
Ужасное чувство зародилось в глубине моего сознания, укоренилось там, и по спине пробежала дрожь. Слова рвались на волю, как я ни пыталась прервать этот бессвязный поток или соединить их в осмысленные фразы.
– Скажи всем, что я этого не делала, – сбивчиво бормотала я. – Он пытался… Я не успела убежать – меня схватили… не знаю, как. Это был несчастный случай… самозащита.
И тут в моей голове зазвучал голос Романа, слова, что он тихо произнес в полумраке грузовика:
– Самозащита – это не для таких, как мы.
Внезапно я поняла это со всей кристальной ясностью.
Я не смогу этого доказать. Я знала это. Год назад был принят новый закон, и он казался таким проработанным, таким разумным. Однако я сразу почувствовала в нем опасность.
«Пси»-дети могли использовать свои способности как оружие, превращая их в смертоносную силу. Баланс сил между «пси» и обычным человеком всегда, в любой ситуации оказался бы неравным. Правительство издало законы, которые защищали нас от нападок или преследования. Для нас были разработаны особые меры безопасности. Совершенно справедливо, что такие же возможности получили и другие. В конце концов, я сама видела это бесчисленное множество раз. Среди нас было немало таких, кто не мог отпустить прошлое, забыть насилие и издевательства. Наши души все так же были наполнены гневом и болью.
День за днем мы словно балансировали на осыпающемся обрыве, пытаясь удержаться в рамках цивилизованного сотрудничества с правительством переходного периода. Оставался единственный шанс – работать сообща, потому что альтернативы не было. Мы не могли допустить, чтобы снова воцарился хаос. Тогда правительству пришлось бы все взять в свои руки, и лекарство стало бы единственным способом получить право на будущее – без какой-либо возможности выбирать. И это стало знаком того, что всe зашло слишком далеко и перешло ту черту, которую мы когда-то давно провели.
Сердце гулко билось, а пот стекал по затылку.
Толстяк заговорил снова, его спокойный голос звучал непреклонно:
– Тебе нужно поехать к ближайшему полицейскому участку или КПП зоны и сдаться. Разреши тебя связать – они должны быть уверены, что ты не причинишь им вреда. Я хочу одного – чтобы ты была в безопасности. Ты поняла?
