– Что? – выдохнула я.
Всем телом, всем своим естеством я отвергала мысль о том, чтобы сдаться, позволить заковать себя в наручники и увести. О чем он вообще говорил? Толстяк знал, каково это – оказаться в ловушке за колючей проволокой, в полной зависимости от охранников и солдат, которые ненавидят и боятся нас. Он обещал – все ониобещали – что к этим временам возврата не будет, что бы ни случилось.
Пластик в моей ладони протестующе затрещал. Пытаясь сохранить самообладание, я уставилась на выцветшую репродукцию на стене, но в глазах все плыло.
Они меня не получат.
– Ситуация серьезная, – произнес Толстяк, тщательно выговаривая каждое слово. – Чрезвычайно важно, чтобы ты сделала именно то, что я говорю…
– Нет! – Мое горло саднило, словно слова оставляли на нем царапины. – Да что с тобой, черт возьми?! Я хочу поговорить с Ви – где она? Дай ей трубку, позови ее – сделай что-нибудь!
– Она на задании, – прозвучал ответ. – Сузуми, либо оставайся там, где ты находишься, и скажи мне, где это, либо найди безопасное место, где ты сможешь сдаться.
Я прижала холодную как лeд руку к глазам и судорожно втянула воздух.
– Слышишь меня? – Голос Толстяка звучал размеренно и сдержанно, как если бы он выступал на очередном заседании Совета, куда его время от времени приглашали.
Такова теперь наша жизнь? Размеренная. Предсказуемая. Мы соглашались со всем. Нам не позволено выходить из себя, не позволено угрожать другим – или допускать в своем поведении хотя бы намек на угрозу.
Впервые в жизни, за все годы, что я знала и обожала Чарльза Меривезера, я его возненавидела.
Но в следующее мгновение, несмотря на то что от злости и возмущения у меня вскипали мозги, я его услышала.
Где-то скрываешься.
Нужно поехать.
Безопасное место.
Роман коснулся моего плеча, и между его пальцами и моей кожей проскочил слабый разряд статического электричества. Я оглянулась и увидела, что он показывает на телефон. Приянка позади него даже не пыталась скрыть разочарованный вздох.
– Ладно, – сказала я. – Хорошо. Поняла.
Ну конечно. И почему я сама не подумала об этом раньше. Я была не так уж далеко от того места, на которое намекал Толстяк. Если нам удастся пробраться мимо камер и беспилотников, следившими за шоссе, мы окажемся там часов через десять. А может, и раньше.
Ты встретишь меня там? Слова вспыхнули в моем сознании, затихая и пропадая с каждой секундой. Тебе еще не всe равно?
Я нажала на отбой.
Приянка подскочила с кровати, быстро выхватила аппарат из моей руки и, вытащив батарейку и симку, разломала корпус на мелкие кусочки.
– Использовать мой последний телефон, чтобы позвонить в чертово правительство, – бормотала она. – Тебе не просто нужна помощь, тебя нужно полностью перепрограммировать. Депрограммировать.
– Кто это был? – спросил Роман, пристально уставившись на меня. – Что именно «хорошо»?
Последние несколько дней меня пытались убить тысячи раз – разными способами, обрушивая на меня тысячи ударов. Но если я чему-то и научилась за свою жизнь, так это подавлять свой страх настолько, чтобы он не мешал мне выживать.
И пусть крошечный фонарик – единственное, что есть у тебя в этой кромешной тьме. Пока ты продолжаешь идти в его слабом свете, этого достаточно.
– Мне нужна машина, – спокойно ответила я.
Я подошла к окну и отодвинула занавеску, чтобы оценить возможности. Грузовик, на котором мы сюда приехали, не в счет. Двигатель доживал последние дни, да и бензина в баке почти не осталось. До места я на нем точно не доеду.
Но угонять одну из машин, что стояли у мотеля или где-то неподалеку… Я ненавидела это ощущение отчаяния, которое вернулось снова. Возможно, меня уже заклеймили как преступницу, но это вовсе не давало мне права совершать настоящее преступление.
– Тебе нужна машина, – начала Приянка, изогнув бровь, – или нам нужна машина?
Я снова повернулась к ним, прижав руку к ключице – пальцы коснулись рваных краев подсохшей раны. Может, именно поэтому я не сразу оценила все имеющиеся у меня возможности и не отправилась туда сразу. С момента того взрыва я ни на секунду не оставалась одна – эти двое всегда находились рядом. А о том укрытии было мало кому известно, включая «пси»-детей, и не без причины.
– Вас это не касается, – сказала я. – Вас никто не видел, и ваших имен никто не знает.
– Ага, но надолго ли? – Приянка нависла надо мной.
И хотя ее громоподобный голос сейчас снизился до шепота, да и вид у девушки был такой, точно ее переехал грузовик – впрочем, именно это с ней и произошло. Но все равно прежняя энергия, похоже, никуда не делась.
– Эти люди – кем бы они ни были, – Приянка ткнула пальцем в телеэкран, – точно знали, что делают. Тебе нужна наша помощь.
Скосившись в ту же сторону, я перенаправила электрический заряд, замкнув контакты. И кровавые кадры с громким хлопком исчезли, а экран потемнел.
– Ну да, хорошо, это было впечатляюще, и ты уничтожила отличный телевизор, который мы могли бы продать, чтобы купить бензин. Но ты это ты, – вздохнула Приянка. – Но только возразить тебе нечего – вот в чем проблема.
На самом деле проблема заключалась в том, что Приянка считала, будто я должна по любому поводу вступать с ней в спор.
– Со мной все будет в порядке, – возразила я. – Вы можете спокойно убраться отсюда.
Роман нахмурился. Протянув руку, он словно хотел коснуться моего плеча, но потом опустил ее.
– Подумай еще раз. Просто с точки зрения здравого смысла. Да, ты нас почти не знаешь и, возможно, нам не доверяешь. И это нормально…
– Это не нормально, – вмешалась Приянка. – Мы крутые, и мы ни разу не пытались тебя убить. Чего еще тебе от нас надо?
«Правды», – сердито подумала я. Сколько можно играть в эти игры.
– …но я знаю, что ты тоже это понимаешь. Мы с При сбежали вместе с тобой. Логично предположить, что мы будем держаться вместе, по крайней мере сначала, потому что так безопаснее.
«Мне от них не избавиться, – подумала я, борясь с тошнотой и головокружением, которые пришли вместе с осознанием этого факта. – Разве что придется их вырубить, и тогда я сбегу». Они хотели помочь мне, но только потому, что им что-то было нужно от меня. Какова бы ни была их конечная цель, им удалось накинуть на меня удавку. Каждый раз, когда я пыталась улизнуть, она только затягивалась.
– Тогда гораздо больше смысла в том, чтобы расстаться, – возразила я. – Сбить ищеек со следа и заставить их самих разделиться.
– В чем-то ты права, – кивнул Роман. – Но, оставаясь вместе, мы получаем определенные преимущества, по крайней мере, пока не разберемся, что на самом деле произошло. Еще две пары глаз, чтобы быть начеку. Еще две пары рук, чтобы находить еду.
