Приянка снова посмотрела на меня, и ее взгляд изменился. В нем больше не было подозрительности или даже нетерпеливого напряжения, которое возникало всегда, когда я говорила о своей работе. В этот момент она даже не смотрела на меня оценивающе.
В другой ситуации я, быть может, назвала бы этот взгляд понимающим.
– Нет, я хочу сказать… это хорошо, – сказала Приянка. Она присела на корточки, чтобы сложить одну из стопок в отложенную для этого наволочку, и я почувствовала себя бродяжкой, которая собирает разное тряпье. А прозвучавшее в ее голосе одобрение меня просто взбесило. – Никогда не знаешь, что может случиться, верно?
– Верно, – пробормотала я, подтаскивая к себе очередной мешок с одеждой. – Впрочем, не важно.
Девушка постояла у меня за спиной, наблюдая. Меня не отпускало ощущение, будто я какое-то раненое животное, которое выпускают на свободу. Голову словно распирало изнутри, и от боли хотелось куда-нибудь ее пристроить.
«Ну что за ерунда, – одернула я саму себя. – С тобой все в порядке».
И чтобы в этом убедиться, я позволила своему разуму устремиться наружу в поисках слабого электрического заряда телефонного аккумулятора. И внезапно обнаружила пустоту в кармане Приянки. Наверное, она оставила трубку в машине. Единственным электрическим устройством поблизости был фонарь.
– Вот. – Приянка протянула мне стопку одежды. – Попробуй-ка это.
Помедлив несколько мгновений, я ее приняла.
Рубашка. Из мягкой джинсовой ткани. Я встряхнула ее и, расправив, увидела яркие вышитые цветы и узор вьющейся лозы на плечах.
– Мило, – кивнула я и попыталась разгладить ткань, пристроив ее на бедре.
– Вышивка просто роскошная, – согласилась Приянка. – Проверь, что на ней точно нет пятен или дырок – вдруг я что-то пропустила.
Я осторожно провела пальцами по швам и, вывернув рубашку наизнанку, внимательно ее осмотрела. И сразу пожалела, что не нашла ее первой.
Когда мы путешествовали в «Черной Бетти», мальчики изо всех сил старались найти для меня одежду, но они так и не поняли, как важно для меня было бы выбрать самой. Ярко-розовая кофточка не самая подходящая одежда для того, кто в бегах. Однако она подарила мне крошечную возможность хотя бы что-то решать в том мире, который пытался отнять у меня это право. Я представляла, что похожа на девочку-волшебницу из манги, на которой выросла, на одну из девочек в прекрасных ярких нарядах. В те времена для меня в этом заключалась сила.
– Ты еще здесь, Искорка?
Я моргнула.
– Ага. Извини.
– Этот верх будет отлично смотреться с яркой юбкой, но в нем, увы, неудобно убегать и драться.
– Погоди, – проговорила я. – Так это все для меня?
– О нет, я снова лезу не в свое дело, – вздохнула Приянка. – Прости. Я просто подумала, что цвета отлично подойдут к оттенку твоей кожи. Если ты хочешь ее выкинуть, нет проблем, я не обижусь. Я так привыкла присматривать за Романом и поэтому иногда забываю, что другие люди сами способны о себе позаботиться.
– Нет, мне нравится, – призналась я. Меня просто… очень удивило, что девушка сразу интуитивно угадала мой вкус. – Но я уже нашла себе кое-что.
Я попыталась вернуть ей джинсовую блузку, но, увидев рубашку «Кавальерс», Приянка так поморщилась, будто она кишела вшами.
– Я же должна сменить имидж. – Почему я должна оправдываться?
– Она тебе на три размера велика, если не больше. Может, просто найдем большую шляпу? – спросила Приянка. – Если тебе приходится убегать, может, стоит, по крайней мере, носить удобную одежду?
Замотав головой, я снова пихнула блузку ей обратно, с отвращением ощутив, как сдавило горло. Шутливое выражение наконец исчезло с ее лица, и Приянка забрала одежку. Но вместо того чтобы вернуть ее в один из пакетов, девушка сложила ее и добавила к собственной стопке.
– На случай, если ты передумаешь, – пояснила она.
– Не передумаю.
Приянка пожала плечами.
– Ладно, по крайней мере, ты не считаешь, будто короткий топ мне точно пойдет. А что думаешь об этой?
Она изучала блузку с темным цветочным узором, чуть прозрачную, с длинными рукавами. Этот цвет подчеркивал янтарный оттенок ее глаз. Но в сравнении с ярко-желтым платьем этот цвет проигрывал и казался каким-то унылым.
– Найди джинсы с высокой талией и обрежь их снизу. И если бы не стояла сорокаградусная жара, я бы посоветовала добавить вот это. – И я вытянула из кучи мягкий фиолетовый свитер.
Приянка радостно схватила его, ее лицо посветлело.
– Модный дом «Мэзон де Контейнeр» – просто сокровищница. Это же винтажный Dior!
– У «Тре Мусор» удивительно хороший ассортимент, – сказала я, наблюдая за тем, как она радостно примеряет длинную жилетку и откладывает ее в свою стопку. Потом девушка снова залезла в мешок, доставая что-то с самого дна. – Скорее всего, там просто футболки с NASCAR
[7] и одежда для малышей. Так, а это для кого?
Приянка разглядывала футболку с цветочным узором, которая явно была не для нее, да и не для Романа тоже. Мне она ее тоже не предложила. И футболка тоже отправилась в ее стопку.
Стопку, в которой хватило бы одежды на троих, а не на двоих. Должно быть, Приянка заметила, что я это поняла, потому что выражение ее лица стало непроницаемым – она будто закрылась.
И я резко вернулась в реальность.
Последние остатки тепла были безжалостно развеяны молчанием, которое повисло между нами. И когда девушка повернулась ко мне спиной, мне даже стало легче – не нужно было скрывать горькую ярость, которая росла внутри меня, выворачивая наизнанку.
«Ты попалась на это снова», – с негодованием подумала я. Почувствовала себя слишком уютно. Я хотела бы обвинить во всем ее, потому что весь этот разговор был продуманной манипуляцией, попыткой привлечь меня на свою сторону.
Но мне было стыдно. Мне было стыдно, что какое-то время я этому радовалась. Я позволила ничего не значащей беседе смягчить глубокую, непроходящую боль, которую я безуспешно пыталась не замечать. Боль, причина которой таилась в моем одиночестве. И эту горькую правду я никак не могла принять.
– Для кого же это? – спросила я.
Фургон выехал на парковку, и тормоза жалобно заскрипели.
– Если бы я хотела, чтобы ты это знала, я бы сказала, – с нажимом проговорила Приянка. – Ты все нашла?
– Ага, – сказала я, собирая всe, что могла унести. – Можно ехать.
Устроившись на заднем сиденье, я задремала.
Сквозь сон до меня доносился грохочущий рев далеких дорог, переплетаясь с гудением электрических проводов. Знакомые лица кружились вокруг, не давая увидеть то, что находилось вдалеке. Каждый раз, когда я протягивала руку, чтобы дотронуться до них, они рассыпались в пыль.
