Ты больше не маленькая девочка.
Я могу защитить себя и Приянку. Я знала это. Умом я это понимала. Но чем дальше мы спускались вниз, тем более растерянной и опустошенной я себя чувствовала, словно оставила наверху какую-то часть себя.
Всe хорошо. Всe с тобой будет хорошо.
Зрение то пропадало, то возвращалось. Рука в перчатке схватила меня за подбородок, заставила поднять голову. Наемник выглядел как размытое черное пятно. Потом его лицо стало четче – он наклонился, чтобы получше рассмотреть меня. Его карие глаза сузились.
Он видит. Он знает, кто я.
Собрав остатки самообладания, я вспомнила, что говорил мне Роман о восприятии человека вне обстоятельств. Так что я сделала нечто такое, чего верная правительству Сузуми не сделала бы никогда.
Я плюнула ему в лицо.
Он отшвырнул меня, и я врезалась в женщину, которая держала Приянку. Вытерев лицо рукой, он снова потянулся к дубинке.
Дверь лифта открылась с радостным звяканьем. За ней нас ждали еще трое вооруженных людей.
– Уотерсон, – сказала женщина с ровным акцентом уроженки Среднего Запада и отошла в сторону, уступая нам дорогу. Она была старше остальных, ее волосы уже начали седеть. У глаз и на лбу обозначились морщины, и они стали еще заметнее, когда она растянула губы в подобии улыбки. Ее камуфляжная рубашка была темнее, чем у остальных, и женщина была экипирована, как человек на военной службе.
Увидев ее, я отшатнулась. Сердце снова загрохотало в груди, и мне стало так страшно, хотя я все еще не понимала, что же случилось.
Что?
– Мэм? – проговорил один из солдат.
– У вас проблемы с этой заключенной? – спросила она.
Заключенной. У меня внутри все перевернулось. По крайней мере, они не скрывают, зачем мы здесь. Не притворяются.
– Нет, мэм, – сказал он, выпрямился и отступил обратно в лифт. – Просто помогаю доставить их в обработку.
Женщина отрывисто кивнула и встала справа от меня.
Коридор был в точности таким, как тот, по которому мы шли над землей – только короче. И не пустым.
Две девочки, в пыли и в саже, дергались, пытаясь вырваться из наручников, прикованных к металлической скамье. Одна гораздо старше, и судя по схожему оттенку их перепачканных светлых волос, форме подбородков, они были сестрами. Это предположение только укрепилось, когда младшая при нашем приближении съежилась, а другая в защитном порыве наклонилась вперед.
Остатки самообладания, которое мне только что удалось обрести, рассеялись.
Где Роман?
– Вы не можете держать нас здесь, – прорычала старшая девочка. – Мы не сделали ничего плохого! Это был несчастный случай! – Она пнула ногой солдата, который опустился на колени, чтобы освободить их запястья и ноги.
– Ваши действия – вот что имеет значение, – сказала женщина. – А ваши действия доказывают, что вы нуждаетесь в переобучении. Стройся!
Я оглянулась на Приянку. Она опустила голову, сверкая глазами из-под прядей, которые выбились из ее растрепавшейся прически. Приянка вопросительно подняла бровь. Я покачала головой.
Младшая девочка сглотнула, по ее щеке скатилась большая слеза. Она молча встала передо мной – сделала то, что ей сказали. Послушалась, как ее учили школа, родители и общество.
Как это сделала и я девять лет назад, когда нас выстроили цепочкой, высадив из автобуса, который привез нас в Каледонию, растерянных и напуганных, бесконечно задававших один и тот же вопрос: когда мы вернемся домой. Я была не старше этой девочки-ребенка, тонкой, как хворостинка, со сбитыми коленями, молочными зубами. Не старше той, что стояла передо мной в этой цепочке. Не старше той, которая стояла позади.
Всe повторяется.
Ничего не изменилось. Все эти годы мы боролись, чтобы вернуть наше место в мире, пытаясь растопить верхушку айсберга. Старая система легко вернулась, как кошмарный сон.
А может, на самом деле ничего и не менялось.
Старшая девочка бросилась на солдата. Приянка вскрикнула, когда одна из запакованных в форму женщин достала тазер, ткнула девочку в бок и решительно нажала на кнопку. Та упала на пол, корчась от боли. Разряд, выпущенный тазером, спиралью пронесся сквозь мои мысли, оставив после себя только одно слово: «Хватит».
– Нет! Простите ее! Она извиняется! – закричала младшая.
Не знаю, кто из нас на самом деле вырубил тазер – я или Приянка. Он с треском отключился, но было уже слишком поздно. Девочка лежала без движения, лицом вниз на серых плитках.
– Переверните ее, чтобы я могла ее просканировать, – сказала та немолодая женщина. Один из наемников с усилием перевернул безвольное тело стонущей девочки. Она моргнула, глядя на женщину, белки ее глаз сверкали в темноте коридора. Со стенки сняли прибор, похожий на планшет, и передали его старшей по званию.
Та навела устройство на лицо девочки и сделала снимок.
– Ах, так-то лучше. От правительства хоть какой-то прок.
Я невольно распрямилась. Это невозможно. Круз отказала в снабжении тренировочному центру Мура, пока он не пустит на территорию инспекторов. Либо кто-то осмотрел это место и отметил, что всe в порядке, либо… либо им просто стало всe равно.
Я стояла у нее за спиной, и мне был видел экран – вихрь лиц, прогоняемых через правительственную программу отслеживания «пси», пока наконец не появился портрет хмурой чистенькой девочки.
– Изабелла Дженнер, – озвучила женщина, перелистывая сведения из базы данных. – Лагерь Блэк-Рок. Синяя. Тебе нужно было просто хорошо себя вести, и ты бы не оказалась в таком месте. – Она трижды цокнула языком.
Этот негромкий звук – тц-тц-тц, без перерыва на вдох. Этот звук.
Теперь я ее вспомнила.
Эта женщина была из Каледонии. Она работала в контрольной башне, а потом патрулировала лагерь ночами, переходя от комнаты к комнате, и стучала в двери, чтобы внезапно нас разбудить. Просто потому что могла.
Тц-тц-тц, цокает она языком. Заткните свои тупые маленькие пасти. Раз-два-три, тц-тц-тц. Что? Теперь плакать собираешься? Раз-два-три. Мне плевать, что вы говорите, потому что мне вообще на вас плевать.
Как ее звали? Я вспомнила только прозвище, которое ей дали дети: Вышибала.
Сквозь нарастающий шум помех, заполнивший мои уши, пробились ее слова:
– …И не прошла процедуру, как я и ожидала.
Вышибала еще раз поцокала языком, чтобы привлечь внимание женщины, которая держала меня.
– Отведите ее в операционную. Мелкая пойдет следующей.
У девочки еще остались силы бороться. Младшая закричала, когда одна из вооруженных женщин схватила Изабеллу за воротник, потащила вниз по коридору и скрылась за двойными дверями.
