Наш мозг – это 86 млрд нейронов и астроцитов (глиальных клеток) приблизительно в три раза больше. Вес мозга также снижается с 1350 грамм в 25 лет до 1180 грамм к 75 годам. Мозг составляет 2 % от веса тела, но потребляет до 20 % всей энергии. С возрастом происходит потеря нейронов, потери оцениваются приблизительно 2–3 % каждое десятилетие жизни.
До сих пор нет никаких доказательств того, что мы сможем остановить последствия ежедневной потери нейронов, хотя уже можем заменить сердце, суставы, сосуды. Мозг имеет стволовые клетки, но количество их очень незначительно и оценивается мною в 10 млн в области гипокампа.
Наиболее неприятны с возрастом именно проблемы с нашим мозгом – наша память и различные высшие корковые функции ухудшаются часто настолько сильно, что это может выглядеть как когнитивные нарушения даже при нормальном старении. Особенно сильно это выражено при ряде болезней – болезни Альцгеймера и болезни Паркинсона, хотя нейродегенеративных заболеваний довольно много.
Люди не только теряют возможность жить полноценной жизнью, но и требуют постоянной медицинской помощи. И количество таких пацентов будет расти. Причина этому – рост населения старших возрастных групп. Например, больных с болезнью Альцгеймера в нашей популяции около 1–1,5 %. С такими пациентами работают не только психиатры, но и невропатологи и гериатры. А фактически все врачи любой специальности, только если они не педиатры, сталкиваются с такими больными каждый день. В пансионатах общего типа города Москвы более 50 % граждан имеют диагноз «слабоумие». Болезнь Альцгеймера начинается задолго до первых ее проявлений, ориентировочно лет за 10–15 до клинической манифестации, то же относится и ко всем прочим заболеваниям старости. Первый бум изучения БА начался в 1980-х годах, все карточки ВИНИТИ по теме «Биология старения» были насыщены статьями, был довольно позитивный настрой на скорое решение проблемы. Но прошло 30 лет, а воз и ныне там.
Эволюция человека – это эволюция его мозга, именно мозг нас сделал такими, какие мы есть и как мы изменяем нашу среду обитания. Не разобравшись с мозгом, мы не решим проблему старения.
Как пример, у нашего лабораторного двойника шимпанзе мозг около 400 грамм, живет животное максимально лишь 59,4 года, тогда как человек имеет мозг 1350 грамм и живет 117 лет. У гориллы мозг достигает 700 грамм, живет она приблизительно столько же – 61 год. Есть даже термин «индекс цефализации», которым пытались объяснить разницу в ПЖ разных животных.
Интересные факты:
• чем выше уровень образования, тем дольше живет человек, если присмотреться к академикам, то они живут дольше среди ученых, хотя связано ли это с мозгом или условиями жизни, также непонятно;
• старение можно ускорить, если посадить перед клеткой мышей кошку, они очень быстро заболеют и умрут;
• подобные случаи происходили постоянно на протяжении советской власти, когда люди, попадая в условия ГУЛАГа, очень быстро старели и умирали.
Метод вызванных потенциалов позволяет через время ответа мозга определить скорость мозговых процессов. Анодная микрополяризация, постоянный ток пропускается через определенную область мозга, улучшает память и когнитивные вызванные потенциалы. Эффект сохраняется длительное время.
Пока мы не поймем, как работает наш мозг, мы «не разберемся» со старением человека, поскольку эволюция его ПЖ тесно связана с эволюцией его мозга. Хотя я не сторонник монокаузальных гипотез старения, тем не менее старение мозга играет ведущую скрипку в инволюции человека.
Дизайн эксперимента, после которого можно сказать: это геропротектор
Почему так важно давать в геронтологии определения с самого начала? Именно потому, что это определяет методологию поиска, показывает путь и определяет, будут ли результаты. Вот почему так был важен результат длительной эмоциональной дискуссии «Старение – болезнь или нет». То, что ВОЗ признала старение болезнью, представляется только воспаленному уму современного фантазера.
Нам нужно перевести геронтологию в практическое русло, для этого необходимо понять, какое воздействие оказывается на человека именно во временном аспекте.
Итак, если мы признаем старение – это временная функция жизни, и его нельзя остановить или реверсировать, а можно только замедлить, нужно замерять время. Именно четвертое измерение, именно так было во многих областях науки, когда стали изучать что-либо не в плоскостном измерении, а во времени. Приблизительно так было и с теорией Дарвина, именно временные окраски эволюции дали прорыв в биологическом знании.
Точнее, какие-то временные показатели биологического времени должны замедлиться или ускориться. Или скорость ухудшения каких-то показателей должна в контрольной группе остаться на прежнем уровне, а у группы испытуемых – измениться, при этом важно, чтобы эти изменения были значимыми и имели теоретическое обоснование.
Следующий важный критерий – геропротектор не может вызывать опасные ситуации или ухудшать патологические процессы старости. Например, старость – это всегда тканевая гипоксия, препарат, который усиливает гипоксию или вызывает опасные состояния на фоне гипоксии, вряд ли можно отнести к геропротекторам.
Итак, дизайн эксперимента измерения «замедления старения» (геропротекции) с целью признать то или иное воздействие геропротектором:
• Исходя из того, что нас интересует старение именно человека, испытуемыми должны быть только люди. Если нас интересует не потерять темп изучения старения, даже шимпанзе нам не подходят. Исследования типа «кролик-долгожитель» существуют лишь для того, чтобы потом этих самых кроликов (индекс Хирша) съесть силами организаторов на очередном заседании.
• В связи с тем, что основной характеристикой старения является его ускорение с возрастом (следствием чего становится постоянный рост смертности), то замедление этих процессов легче измерить там, где они наиболее выражены. Таким образом, лучше всего, чтобы испытуемыми была группа лиц старше 75 лет, т. е. обычные люди, наши современники.
• Так как старение и ее вершина старость (период, где все процессы старения «ускорены» до максимума, фактически многие физиологические процессы могут быть замедлены) связаны с возрастзависимыми болезнями и проявлением гериатрических синдромов, то наличие такой патологии не является основанием для исключения.
• Имеет смысл разделить испытуемую группу на стареющих успешно и имеющих заболевания (назовем это «патологическим» старением).
• Берем те синдромы старости, которые легко перевести в «цифру», т. е. посчитать по гериатрическим шкалам. Их, на мой взгляд, три:
когнитивные расстройства;
синдром саркопении;
синдром старческой дряхлости.
• Никакие плоскостные показатели, особенно имеющие большой индивидуальный и межиндивидуальный разброс и связанные только с патологическими процессами, часто связанными с экзогенными процессами, не покажут старение и его изменение. Время имеет смысл измерять только временем, необходимо обращаться именно к временным показателям. Предлагаю:
