Найти храм оказалось несложно. Достаточно было вызвать такси и через двадцать минут водитель высадил их прямо у главного входа в церковь Святого Августина. Храм поражал своей строгой красотой. Построенный из темно-коричневого кирпича в георгианском стиле, он притягивал взгляд и очаровывал белизной оконных арок, подкупал своей аккуратностью и гармонией. Грубая, потемневшая от времени черепица на крыше лишь подчеркивала изысканность архитектурных деталей.
Прежде чем войти внутрь, Анабель и Дэйв приостановились, засмотревшись на витраж над главным входом. Внутреннее убранство храма не вызывало благоговейного настроя, но восхищало огромным солнечным пространством с рядами лакированных скамеек с генофлекториями
[5], идеальной акустикой и чистотой.
По-видимому, месса уже закончилась, но редкие прихожане еще сидели на скамейках. Анабель осмотрелась по сторонам и увидела, что на хорах певчие тоже пока оставались на месте. Шепотом Ламонт позвала Дэйва, который отошел к свечам и сейчас зажигал одну из них, предварительно опустив монетку в ящик для пожертвований.
Молодой человек подошел к девушке и вопросительно посмотрел на нее. Анабель взглядом указала наверх и прошептала:
– Видишь девушку на хорах?
– Вижу. Остальные там бабушки и дедушки, – попытался пошутить Харди.
– Погоди ты, – Ламонт остановила Дэйва, а тот, догадавшись, что задумала его подруга, спросил:
– Ты хочешь прямо сейчас с ней познакомиться?
– А почему нет? Все равно это придется делать, чтобы выйти на Лорана, – произнесла Анабель и решительно направилась к лестнице, что вела на балкон, но подниматься не стала, а присела на ближайшую скамейку.
Долго ждать не пришлось. Анабель услышала легкие шаги по лестнице и поднялась навстречу девушке. Ламонт улыбнулась смуглолицей певчей и произнесла:
– Вы так здорово пели!
Анабель и Дэйв пришли, когда служба уже закончилась, но восхищение девушки было настолько искренним, что в это невозможно было не поверить. Более того, Ламонт и уже сама поверила, что то, чего она не слышала, было восхитительно и благоговейно.
– Да? – обрадовалась певчая. – Вы любите духовную музыку?
– Обожаю, – подтвердила Анабель, – я и сама хорошо умею петь, – не преминула похвалиться, потому что… потому что это была единственная возможность обратить на себя внимание как на потенциальную певчую.
– Да?! – еще больше обрадовалась хористка.
Расчет у Харди и Ламонт был на то, что из молодых в хоре только эта девушка, и ей непременно захочется, чтобы там появилась ее сверстница.
– Меня зовут Анабель, – сказала девушка и добавила, указав кивком головы на Харди: – А это мой бойфренд Дэйв.
– Инес, – представилась девушка и помахала рукой Дэйву.
Тот приподнялся с места, по-джентльменски слегка поклонился и опять присел, а затем, когда девушки направились к выходу, встал и пошел вместе с ними.
Разговор продолжился у главного входа в церковь на скамейке.
– А как ты попала в хор? – спросила Анабель.
– Я давно сюда начала ходить. Познакомилась с настоятелем. Падре Эдвард – из Латинской Америки, и я тоже. Из Венесуэлы. Он очень хороший человек. Добрый и сострадательный.
– А он откуда родом? – спросила Ламонт.
– Отец Эдвард из Чили. Ему с трудом удалось бежать в Венесуэлу во время путча в 1973 году, а потом он переехал сюда, в Канаду. Настоятель был соратником президента Альенде. В священники он рукоположился уже здесь, в Ванкувере.
Этот факт биографии Лорана, который приоткрывал его убеждения и политические взгляды, являлся значимой информацией, но сообщать об этом в Центр было пока еще рано. Для полной достоверности всегда необходимы личные контакты с «объектом разработки». В таких случаях разведчику-нелегалу приходится использовать почти весь набор своих умений, навыков и способностей, в первую очередь артистических. При этом быть опытным психологом, невзирая на свой жизненный опыт.
Высшим мастерством разведчика считается достижение необходимой цели так, что «объект разработки» сам предлагает желаемое, не отдавая отчета своим словам или действиям. Поэтому Анабель продолжила разговор:
– А что, ваши певчие справляются? Им, наверное, уже трудно петь… все-таки возраст…
– Нормально… справляются, – улыбнулась Инес, потом вдруг прижала обе ладошки к щекам и воскликнула: – Ой! А может, ты к нам пойдешь?
– Ну, не знаю, – неуверенно протянула Анабель, растерянно посмотрев на Дэйва, а тот тут же подыграл ей:
– Ты же на скрипке играешь…
– На скрипке?! – воскликнула венесуэлка. – Тогда я тебя быстро научу церковному пению. Соглашайся, а то у нас в праздники певчих не хватает.
Анабель сделала вид, что сомневается. Возможно, что Ламонт повела бы себя по-другому, но она с самого начала прочувствовала настрой певчей и ждала этого приглашения. Инес не обладала такой профессиональной проницательностью и, опасаясь, что собеседница откажется, потянула ее за руку и сказала:
– Идем скорее.
– Куда?
– К отцу Эдварду. Он сейчас здесь, – настаивала венесуэлка.
Через минуту Анабель вновь присела на скамейку в ожидании, когда вернется Инес со священником. Ждать ей пришлось довольно долго. За это время она как следует успела рассмотреть внутреннее убранство храма. В Москве она иногда бывала в православных церквях, но здесь все было устроено иначе. Фресок и росписей на стенах не было, зато были статуэтки святых, алтарную часть украшала двухметровая фигура распятого Христа.
Немного понаблюдав за действиями прихожан, Анабель поняла, что в чаше у входа вода была освященная, потому что каждый, кто заходил в храм, смачивал там пальцы правой руки и только после этого крестился. Ламонт и Харди забыли это сделать, и такая досадная оплошность при определенных обстоятельствах могла стать роковой, потому что показывала, что молодые люди как минимум не были частыми посетителями храма, а как максимум не знали правил католицизма. Но, к счастью, это осталось без внимания кого бы то ни было.
Научить профессии разведчика-нелегала невозможно, но можно помочь им стать. Невозможно предусмотреть всех тонкостей жизни разведчика-нелегала, тем более нюансов вероисповедания, потому что сегодня он должен быть католиком, завтра – мусульманином, а послезавтра – атеистом. Предусмотреть всего невозможно, но можно развить в себе наблюдательность, находчивость и самообладание.
Наконец из служебного помещения вышел священник, а следом за ним – Инес. Ламонт поднялась им навстречу, и отец Эдвард жестом пригласил ее следовать за ним. Вместе они поднялись на хоры, а Инес осталась внизу. Священник указал девушке на раскладной стульчик, а сам сел рядом на табурет. Прежде чем занять указанное место, Анабель успела бросить взгляд вниз. Отсюда открывался не менее красивый вид. На скамейке в первом ряду сидел Дэйв, который вначале остался на улице, а теперь, видимо, чтобы поддержать Анабель, вошел внутрь.
