– Найти бы его лодку и пробить дно… – мечтательно произнес Лыков. Увидел лицо помощника и пробормотал: – Шучу, шучу. Мы же решили взять его живым.
Сыщики загримировались в номерах Шапиро и отправились в обитель. Азвестопуло прикинулся богомольцем и добирался до Большого Фонтана на паровом трамвае. Лыков оделся купцом средней руки, пустил по сюртуку серебряную цепь, в галстук сунул фальшивый бриллиант. Он приехал на место в экипаже гицеля, дал на чай не много и не мало и сошел на мостовую с видом утомленного туриста.
Полицейские гуляли по монастырю и окрестностям несколько часов. Лыков осмотрел и богатую ризницу, и кладбище. Он добрался также до маяка, где ему за рублевину позволили зажечь рефлектор. Затем питерец спустился по узкой тропе к морю. Лодок там оказалось два десятка. Которая из них принадлежит убийце, понять было невозможно. Кроме того, у самого уреза воды обнаружился вход в катакомбы. Это было совсем некстати. Наверняка Балуца предусмотрел пути отхода на случай опасности. И подземелье являлось одним из них.
Самое главное, что Алексей Николаевич определил, где живут послушники. Одноэтажный деревянный барак стоял у северной стороны ограды, в зарослях акации. Сыщик прошелся вокруг и быстро удалился. Осмотр казармы изнутри был поручен «богомольцу».
После рекогносцировки сыщики уединились в чайной позади родника. Азвестопуло доложил, что гостиницы для приезжих в монастыре нет. Он снял угол в странноприимном доме греческой церкви Святой Троицы, что на дороге в Люсдорф. Ближе к монастырю поселиться не удалось. Мотаясь в поисках прибежища, грек заглянул и в казарму. Дежурный послушник охотно показал ее богомольцу. Два десятка келий, нужник во дворе, обстановка убогая… На вопрос, можно ли тут осесть, послушник сказал: только с разрешения келаря. А тот лежит в больнице с аппендицитом и появится через неделю.
План вторжения был составлен быстро. Ворота обители закрывались в девять часов вечера. Сыщики прошли внутрь загодя, по одному, и укрылись в заранее выбранных местах. Сергей спрятался за сараем с инвентарем, позади Никольской церкви. Разглядеть его в густых зарослях малины, тем более в наступивших сумерках, было невозможно. Алексей Николаевич расположился на кладбище. Еще днем он обнаружил, что склеп купца первой гильдии Стыцюры стоит нараспашку.
Перед тем как запереть ворота, послушники обошли весь монастырь. Тут выяснилась неприятная новость: кладбище подверглось тщательному обыску. Видимо, с наступлением теплых дней сюда проникали бездомные. Лыков успел вовремя заметить послушников и выскочить из склепа наружу. Навыки бесшумной ходьбы, приобретенные много лет назад на кавказской войне, помогли сыщику. Монах прошел в шаге от него и не заметил. Когда караульщики удалились, Алексей Николаевич вернулся в склеп.
В час ночи полицейские сошлись у южного портала Живоносновской церкви. Оба были одеты в черное платье.
– Ну, одесские святыни, помогайте, – прошептал грек. – Божье дело делаем, зверя изымаем из популяции.
Они подкрались к казарме и прислушались. Стояла тишина, свет горел лишь в одной из комнат, другие окна были темны. Лыков заглянул в щель между занавесками. Мужчина простецкой наружности усердно молился, его соседи спали.
Сыщики вошли в коридор и зажгли электрические фонари. Десять комнат по одной стороне и девять по другой. Лыков шагнул в ту, которая справа; грек взял себе левую половину.
Двери в бараке не запирались, Сергей выяснил это еще днем. Видимо, в обители поощрялось нестяжательство. Сыщикам пришлось светить в лицо спящим людям фонарем: похож на Балуцу или нет.
Осмотр, увы, продлился недолго. Уже в первой комнате поднялся шум. Мужики заворчали, начали возмущаться, кто это такой бесцеремонный. И спугнули бандита. Как оказалось, он ночевал в другом конце коридора, по правой стороне. Среагировал Степка мгновенно: выбил ногой раму, прыгнул наружу и побежал к маяку. Лыков услыхал звон стекла и крикнул:
– Сергей, он на улице!
Сыщики выскочили из барака и услышали торопливые шаги.
– Калитка его задержит, поднажмем! – выдохнул грек. Однако он ошибся. Степка перемахнул через ограду одним прыжком и оказался снаружи. Пока Лыков плечом выбивал калитку, прошло полминуты. Вырвавшись из обители, преследователи поняли, что противник быстро спускается к морю. Кинулись за ним, но в темноте Алексей Николаевич споткнулся и растянулся во весь рост на острых камнях. В правом плече как будто лопнула струна. Коллежский советник понял, что порвал связки… Вскочил, оттолкнул пытавшегося помочь ему Сергея и опять побежал. Но момент был уже упущен. Балуца не стал прыгать в лодку. Он нырнул в тоннель и помчался по нему с удивительной быстротой. Видимо, изучил ход заранее и ловко в нем ориентировался.
Сыщики сунулись следом, но на этот раз упал Азвестопуло. Чертыхнулся, попробовал встать и застонал:
– О нет! Только не это!
– Что случилось, Сережа? – встревожился шеф.
– Да ногу подвернул…
Алексей Николаевич уже понял, что они упустили Степку. Лезть наверх с охромевшим помощником ему не хотелось. Да и как потом объясняться с монахами? Он дотащил грека до берега, с трудом одной рукой порвал цепь первой же лодки, в которой лежали весла. И незадачливые сыщики отчалили.
Ночь выдалась звездная, море светилось огнями медуз. Недалеко на полных парах прочь от Одессы шел грузовой пароход. Со скалы доносились голоса:
– Вон они! Ялик сбондили, ворье!
Сергей посмотрел на начальника и хмыкнул:
– Да, глупо вышло. Давайте уж никому об этом не рассказывать.
– Согласен.
Лыков не мог грести и посадил на весла титулярного советника. Тот оказался привычным мореходом и за час доставил их к Среднему Фонтану. Извозчиков по позднему времени уже не было. Командированный остановил обывателя на телеге и велел отвезти их инвалидную команду в Валиховский переулок, где находилась станция скорой медицинской помощи.
Глава 12
На хуторе Жмеринка
Полученные травмы вывели сыщиков из строя на несколько дней. Лыков лечил связки правой руки покоем, он даже не выходил из гостиницы. Азвестопуло тоже сидел – у себя дома, на Щелаковской. Он съехал из гостиницы, обещав шефу вести себя прилично и не якшаться с контрабандистами. К нему ходил доктор, которого оплачивал коллежский советник. Сергей попытался было тряхнуть премиальной мошной, но шеф цыкнул: деньги пригодятся, когда Мария разродится.
Через день в номер к Алексею Николаевичу заглянул Черкасов. Он рассказал, что в городе произошло новое убийство. Утром на Старорезнической улице сняли с газового фонаря повешенного.
– Эфраима Нехелеса? – в ужасе соскочил с кровати питерец.
– Нет, – ответил губернский секретарь, внимательно глядя на Лыкова. – А почему вы на него подумали? Кто это?
– Да так, знакомый. Я расспрашивал его о Балуце, но толком ничего не узнал. А сейчас испугался: вдруг Степка пронюхал и захотел отомстить?
