Все вроде бы шло по плану, но напряжение нарастало. Когда проехали гужевой поворот на Андреевский лиман, на дороге почти не осталось повозок.
Впереди сыщиков, сколько видел глаз, не было никого. Только несколько возов с солью направлялись в колонии.
За полицейскими тащилась коляска, в которой, возможно, сидели германские наблюдатели. Сначала она держалась в полуверсте, потом сблизилась на сто саженей.
Следом еще кто-то ехал, но из-за пыли было непонятно, свои это из караульной команды или случайные попутчики.
И уже совсем далеко позади виднелось белое пятно – это шли казаки.
– М-да… – процедил Алексей Николаевич.
Продан снова обернулся:
– Что вы имеете в виду?
– Ямщик, не гони лошадей, нам некуда больше спешить… – фальшиво пропел Азвестопуло.
Они проехали еще с версту, и тут из-за холмов слева показалась небольшая колонна. До нее было всего сто пятьдесят саженей.
– Семеро, а не шестеро, – бросил через плечо штабс-капитан.
– Седьмой – командир, – пояснил Лыков. – Это они. Остановите экипаж. Всем приготовиться!
Тем временем неизвестные начали растягиваться в цепь.
– Даже не скрываются, – хрипло заметил Сергей, нагибаясь вниз за винтовкой.
– Не спеши, дай им проявить себя.
Питерец оглянулся. В коляске позади них стоял во весь рост человек и махал белым платком.
По этому сигналу шесть фигур припали на одно колено, в руках у них откуда-то появилось оружие. Седьмой пристроился за их спинами и руководил.
– Целятся! – вскрикнул грек. – Зекст, зекст!
И рыбкой сиганул из коляски на шоссе. Лыков от неожиданности последовал его примеру. Продан в изумлении проводил сыщиков взглядом, помедлил секунду и тоже спрыгнул с козел. Все трое распластались в белой известковой пыли.
– Винтовки-то забыли… – спохватился штабс-капитан. Он вскочил и полез обратно в пролетку. Лыков зажмурился в ожидании выстрела. Однако немцы, увидев, что противники залегли, решили подойти поближе. Цепь быстрым шагом приближалась, Алексей Николаевич узнал второго справа – это был официант из кофейни Либмана. Он шел с напряженным лицом и постоянно оглядывался на следующего за ним по пятам командира.
Штабс-капитан подал сыщикам магазинки и выбрался сам. Вцепившись в свою, Алексей Николаевич немного успокоился. Теперь мы еще посмотрим, кто кого… Тут позади послышались крики, стрелки замешкались.
Оказалось, что караульная команда напала на коляску и захватила сигнальщиков в плен. А следом на пересыпь вылетели казаки. Цепь стрелков распалась. Германцы стали бросать оружие и улепетывать. Однако от конного разве уйдешь? Скоро их догнали, сбили в кучу и направили на шоссе.
В пять минут все было кончено. Нападение состоялось – и завершилось для немцев неудачей. Вот только они не успели сделать ни одного выстрела…
Через три часа сыщики, понурые и усталые, вышли из полицейского управления. Они поехали в дом к Сергею. По пути никто не произнес ни слова.
Во флигеле полицейских ждал Продан. Он был уже без бороды, а кучерский кафтан отчистил от известки.
– Ну что там?
Лыков по-хозяйски вынул из шкафа мастику и налил всем по полному стакану.
– Сначала махнем.
Все трое выпили, и коллежский советник стал рассказывать:
– Тех, кто был в коляске, переписали и отпустили. Им предъявить нечего.
– Понятно. А тех, которые с ружьями?
– Тоже отпустили.
– Балуцы среди них не было?
– Только колбасники.
Штабс-капитан сердито спросил:
– А что, им уже разрешено разгуливать средь бела дня с винтовками Маузера?
– Ребята заплатят штраф… рублей по пятнадцать. За незаконное ношение оружия. Сами винты конфискуют.
– И все?
– И все, Игорь Алексеевич. Ведь в нас никто не выстрелил. Мы с перепугу кинулись спасаться раньше времени. Казаки с караульной командой, глядя на нас, тоже поспешили. И вот результат.
– Но оружие!
– Ну и что? Немцы объяснили, что преследовали известного конокрада Лагойду по прозвищу Манька Хохол. Тот угнал лошадь из Арнаутского, вот они и пустились вдогонку. Все знают, что конокрады – люди опасные, без боя не сдаются. Поэтому взяли ружья – мало ли что?
– Значит, операция насмарку? – спросил штабс-капитан, неприязненно косясь на грека.
– Почти.
Лыков перехватил взгляд офицера и сказал вполголоса:
– У него жена на восьмом месяце.
– Ах вон что…
Они допили бутылку, после чего коллежский советник шутливо укорил помощника:
– Да, Сережа, насмешил ты российскую императорскую армию.
Тот ответил примиряюще:
– Зато все живы!
Глава 14
Взрыв на Жеваховой горе
Три дня Алексей Николаевич провел в Куяльнике, в лечебно-лиманном заведении доктора Фельдмана. Он поселился в комнате с приличной меблировкой и стал исправно принимать ванны. Сначала перепробовал все три вида: рапные, соляно-хвойные и углекислые, они же наугеймские. Остановился на соляно-хвойных и посещал их утром и вечером. Связки на руке быстро зажили.
Жизнь на лечебном курорте была сродни крымской: с барыньками без мужей и молодящимися мужчинами без жен. В воздухе витал отчетливый запашок греховности. Заведение у Фельдмана было солидное, на сто комнат. Вдоль берега мелководного лимана таких тянулось много: Амброжевича, Яхимовича, Абеля. Самым большим являлось Городское заведение, которое располагалось напротив железнодорожного вокзала. Огромное, составленное из нескольких корпусов, оно задавало тон всему лиману. Девяносто шесть кабин для принятия ванн! Именно сюда приходили записные волокиты выбрать добычу. На вокзале и в летнем театре играли духовые оркестры, еще больше тревожа кровь отдыхающим. Лыков, восстановив силы, тоже присмотрел себе даму лет тридцати пяти, с недвусмысленно блестевшими глазами. Она садилась за стол так, что юбка задиралась, и становился виден подъем ноги… Лыков перекинулся с ней парой фраз у фонтана – и словно искра электричества пролетела между ними. Коллежский советник обдумал план кампании, которая обещала быть скоротечной, надел к ужину свежий воротничок и надушился одеколоном. Но сделать ничего не успел. Он доедал судака по-польски, когда к его столу подошел Азвестопуло.
– Едемте со мной, – сказал он тихо.
– А зачем? Что-то случилось?
– По дороге расскажу. Вещи тоже возьмите и потребуйте расчет.
Так интрижка питерца закончилась, не начавшись. Он перехватил у двери недоумевающий взгляд барыньки, пожал плечами и вышел.
