Они простояли так долго. Пассажиры оглядывались на странную пару. Седовласый, в возрасте мужчина обнимал за плечи молодого, а тот безудержно рыдал. Наконец Азвестопуло взял себя в руки. Вытер слезы, кликнул носильщика.
– Где хотите поселиться, Алексей Николаевич? Можно у меня.
– Нет, поехали в гостиницу.
– В какую?
Питерец хорошо знал Одессу и поэтому долго не раздумывал:
– В «Лондонскую».
Эта гостиница первого класса стояла на Старом Николаевском бульваре, из ее окон открывался дивный вид на порт внизу, на море и на лучшую часть города. В прошлый раз коллежский советник жил там и остался доволен.
Заселившись, приезжий быстро принял душ и потребовал завтрак в номер. Сергей хотел уйти, но начальник не отпустил его:
– Выпей вместе со мной кофе, есть разговор. А потом поедем на кладбище. Ты ведь своих уже похоронил?
– Да, позавчера.
Коридорный принес завтрак. Как только он вышел, Лыков сказал:
– Возьми справку у доктора, что ты болен.
– Зачем? – удивился грек.
– Курлов требует, чтобы ты вернулся в столицу. Вести дознание он тебе запретил. Почтишь через девять дней – и в Петербург.
Азвестопуло недоуменно смотрел на коллежского советника.
– Ну? Понял теперь?
– Нет… Курлов свихнулся? Как он это себе представляет? Что, я буду в Питере без вас бумажки перекладывать, а вы здесь в одиночку станете ловить Степку Херсонского?
– Да.
– Он… идиот.
– Курлов службист. И правда не принято, чтобы полицейские вели дознание преступлений, жертвами которых стали их близкие родственники. Это похоже на месть. Павла Григорьевича можно понять.
– По совести – нет, нельзя!
– Можно, Сережа, можно и даже нужно. Ну какая у нас с тобой будет объективность? Ты же хочешь его задушить своими руками.
– Разумеется!
– А мне строго-настрого велено взять Степку живым. Иначе вылечу со службы.
– И что вы решили?
– Я тоже хочу придушить эту тварь. Но так и быть, оставлю его тебе. Буду держать, чтобы не вырвался.
– Вот это правильно.
– Конечно, правильно. А насчет увольнения мы еще поглядим – Павел Григорьевич себя сильно переоценивает. Не для того я столько лет в департаменте служил, чтобы всякая шушера меня выгоняла. Но справку у доктора возьми. Болен, прикован к постели, выехать пока не можешь. Учти, генерал захочет это проверить.
– Ха! Проверять Азвестопуло в Одессе? Из Петербурга? Смешно.
Сыщики поехали на старое христианское кладбище. Могила родителей Сергея находилась в дальнем конце. Место было непрестижное, невдалеке возвышалась за оградой Чумная гора. В свое время там хоронили умерших от трех чумных эпидемий, поразивших Одессу. Затем сверху начали наваливать мусор, и появилась самая настоящая сопка, подобная шахтерским терриконам. Хоронить на давно закрытом кладбище официально запрещалось. Спасибо полицмейстеру, что разрешил…
Посидев у свежей могилы, сыщики разделились. Сергей поехал на Большую Арнаутскую к доктору Трахтенгерцу за справкой о болезни. А Лыков отправился к градоначальнику представляться по случаю прибытия.
Генерал-майор Толмачев принимал у себя на квартире, на Маразлиевской улице, 18. Он обрадовался гостю:
– Алексей Николаевич! Очень приятно снова видеть вас в Одессе.
– И я рад, Иван Николаевич. Город у вас особенный, что и говорить. Плохо, что обычно я приезжаю по невеселым поводам.
Градоначальник сразу нахмурился:
– Да уж. Так жаль Сергея Маноловича. Поймайте наконец эту сволочь!
– Для того и приехал.
– Пришла телеграмма от Курлова. Куда я ее задевал? Вот она. Категорически настаивает, чтобы титулярный советник Азвестопуло срочно вернулся в столицу.
– Вернется, как только выздоровеет.
– Так он болен? На похоронах я этого не заметил. Или нервы расшатались? Отца-мать схоронить…
– Расшатались, и сильно. Доктор прописал постельный режим.
– Ай-яй-яй! От расстройства и не такое случается, даже с молодыми. Жаль, грязелечебницы в Куяльнике откроются еще не скоро, они бы ему помогли. Так что мне ответить товарищу министра?
– Ну что вопрос взял на свою ответственность коллежский советник Лыков. Как только его помощник встанет на ноги, тут же отбудет к месту службы.
Толмачев насторожился:
– Алексей Николаевич, а зачем Курлов его требует? Разве Азвестопуло не станет помогать вам ловить эту нечисть?
– Генерал-майор опасается, что это неэтично. Сын ловит убийцу родителей. Павел Григорьевич боится пересудов. Он ведь еще и шталмейстер, следит за придворными ветрами…
– Да наплевать на разговоры! Каждый поймет, что иначе и быть не может. Уехать и не наказать? Как так?
– Я пытался объяснить его превосходительству. Услышал в ответ, что вылечу со службы.
– Да вы что? – ахнул генерал. – Ну-ну… Много он на себя берет, скажу я вам. Желает сохранить мундирчик в чистоте? И ради этого готов перешагнуть через человеческое горе? Ему же Сергей Манолович никогда не простит.
– Курлову до этого дела нет.
– Хм. И что вы решили?
– Вы уже слышали: титулярный советник Азвестопуло болен. Пока не вылечится, ни о каком отъезде не может быть и речи.
– Понял! – обрадовался Толмачев. – А вылечится он, как только схватит Балуцу. Верно?
– Точно так, Иван Николаевич. Видите, вы все понимаете. А эти из Петербурга думают, что могут гнуть подчиненных в дугу ради политеса. Ей-богу, идиоты…
Генерал оглянулся на дверь и спросил шепотом:
– Вы ведь его убить хотите? Я никому не скажу, честное слово.
– Конечно, хотим, – вздохнул питерец. – Только нам запретили.
– Кто? Курлов?
– Да.
– Совсем он в жизни не смыслит…
– Говорит, что Балуцу так и так повесят. А вот ежели мы с Сергеем придушим его при задержании, то получится, что это месть. Недостойно-де государственных служащих.
– Тут его превосходительство можно понять. Но вам-то каково? Взять живьем такую гадюку! А вдруг он не дастся?
Лыков поднялся и протянул градоначальнику руку:
– Надеюсь на вашу поддержку, Иван Николаевич. Если откровенно, то мы сделаем все, что в наших силах. Получится живым взять – хорошо. Пусть посидит полгода в камере смертников. Ожидание смерти порой хуже самой смерти. Если нет, то… я готов ответить по закону. А Сергея шталмейстеру не выдавайте!
– Договорились. Теперь ступайте к Кублицкому-Пиотуху, он ведет дознание. Вы человек опытный, кроме того, уже пытались поймать Степку в прошлом году. Вам и карты в руки. Возглавьте дело, но уж тогда и ответственность вся на вас. Согласны? Если да, то сегодня же это будет в приказе.
