Лана все еще улыбалась, когда веки ее сомкнулись, и сладкие мечты превратились в столь же прекрасные и пленительные сны.
57
С тех пор как Лия ушла с урока литературы, Дилан больше ее не видел. Он надеялся встретиться с ней на субботней вечеринке, но и там она не появилась. Расспросив знакомых, он, к своему большому огорчению, убедился, что никто ничего не знает. Димитрий, который гордился тем, что ему обо всех всегда все известно, ушел с праздника до того, как Дилан успел к нему обратиться, да и утром он тоже отсутствовал.
В столовой Дилан оставался до последнего, до самого окончания завтрака, в надежде, что Лия все-таки придет. Напрасно. Разочарованный, он решил поискать подругу в ее комнате. В отличие от других девушек, Лия предпочла одиночество и поселилась одна. Подросток постучал. Сначала тихонько, потом посильнее. Чувствительная ко всему, что касалось неприкосновенности ее частной жизни, Лия могла разозлиться, если бы ее разбудили, но он предпочел рискнуть, нежели терзаться неизвестностью. Не получив ответа, он громко произнес ее имя.
— Когда прекратится это безобразие! — раздался чей-то голос. — Ты меня разбудил!
Голос принадлежал Синтии, той самой певице, что приветствовала его в день приезда. Девушка, в ночной рубашке, непричесанная, приоткрыла дверь соседней комнаты и угрожающе нацелила на него палец.
— Прости, пожалуйста. Это… я хотел узнать, куда подевалась Лия?
Синтия сразу смягчилась:
— Лия… Она в больнице, — огорченно произнесла Синтия.
— В больнице? Что случилось?
— Не знаю. Вчера пришел врач и забрал ее, — проворчала девушка, прежде чем закрыть дверь.
Дилан сбежал по лестнице вниз. В больнице? Почему? Кто ему объяснит, как она там оказалась? Он подумал о Лео, который по воскресеньям после завтрака принимал у себя воспитанников, желавших с ним поговорить, и направился в его кабинет.
Ворвавшись туда, Дилан увидел перед собой непроницаемо спокойного учителя.
— Извините, но я… Лия…
На лице Лео появилось выражение неловкости.
— Сейчас я занят, Дилан, — строго сказал он, указав на сидевшего напротив подростка. — Подожди снаружи. А потом я обязательно тебя приму.
— Но я только хо…
Непреклонность директора заставила Дилана оборвать фразу на полуслове, он склонил голову и закрыл дверь.
Пока он ждал, в голове его прокручивались разнообразные сценарии, от самых безобидных до драматических.
Через четверть часа Лео освободился и пригласил Дилана в кабинет.
— Лию положили в больницу, — произнес директор, сразу перейдя к делу.
— Я знаю, но… почему?
— Она заболела, и пришлось ее туда поместить.
— Что-то серьезное?
Несколько секунд преподаватель молчал.
— Нам должен позвонить врач.
Ответ подростка не удовлетворил. Стоявший напротив человек всегда был полон оптимизма, однако на этот раз ничего подобного в его словах не прозвучало.
— Но что все-таки с ней?
— Я не могу ответить на твой вопрос, Дилан.
— Потому что не знаете или потому что не хотите?
— Мне запрещено говорить о том, что касается личной жизни Лии.
— Какая чушь! — не выдержал парень. — Я просто умираю от беспокойства!
— Это я понимаю.
— Могу я ее навестить?
— Сожалею, Дилан, это исключено.
Тот взглянул на него с ненавистью и презрением.
— Послушай, я сейчас позвоню в больницу, — предложил с примирительным выражением лица Лео. — Выйди пока, я обещаю, что скоро сообщу тебе новости. Если они будут, конечно, ладно?
Дилан покинул кабинет еще более взвинченным, чем в первый раз. Почему директор не захотел дать ему послушать разговор с врачом, и это был Лео, который всегда ратовал за искренность?
Через несколько секунд преподаватель вышел.
— Врач сказал, что она в порядке. Но несколько дней ей предстоит пробыть под наблюдением.
— Но…
— Это пока все, что я могу тебе сообщить, Дилан, — прервал он подростка. — Постарайся получше провести свой выходной. А когда она вернется, вы обо всем поговорите.
Дилан сдержанно поблагодарил директора и направился к себе.
58
— Хорошо проработала сценарий? — спросил Микаэль у Ланы, вернувшейся на свой пост «агента под прикрытием» в понедельник утром.
— Да. Родители узнали, что я приняла ислам, от моей подруги. В пятницу мы здорово поскандалили, я сожгла все мосты и ушла из дома. Переночевала в убогой гостинице, единственной, где с меня не потребовали документов. Но дольше оставаться там я не решилась: уж больно подозрительными казались постояльцы. Идти мне было некуда, и я вернулась домой. Так что теперь родители решили поручить меня одной католической организации, чтобы мне как следует промыли мозги. Компьютер у меня отобрали, но мне удалось выйти в Сеть по телефону.
— Все правильно. Главное, чтобы они поверили в твою решимость и отчаяние, а также в то, что дело срочное. После вашего последнего сеанса Салеб отправил множество сообщений. Он забеспокоился. Мы специально попросили тебя прийти в это время, потому что он никогда не выходит на связь рано. И ты не появляйся раньше половины одиннадцатого. Надо сказать, он торчит в интернете допоздна, распространяя свои пропагандистские штучки и рыская по социальным сетям в поисках новых жертв.
— Вы не опасаетесь, что подключение к делу родителей его отпугнет?
— Такая вероятность существует, но приходится рисковать. Времени в обрез.
Лана открыла свою фальшивую страничку в фейсбуке. Там уже было четыре сообщения, из которых последнее особенно ярко свидетельствовало о нетерпении собеседника:
— Значит, не хочешь больше со мной болтать? Решила нас бросить или как?
— Ладно, я приступаю, — объявила Лана, кладя пальцы на клавиатуру.
— Привет. Прости, у меня дома настоящий бедлам. Я больше не выдержу!
Прошло несколько секунд, и он ответил.
Лана изложила события легенды, обильно пересыпая сообщение орфографическими и прочими ошибками.
— Когда они хотят тебя отослать в это заведение для идиотов?
— Завтра или послезавтра… Точно не знаю. Я попробую смыться!
— И куда пойдешь?
— Тоже не знаю. Посмотрю.
— Нет, подожди. Я найду решение. Дай мне немного времени. Свяжись со мной через пару часов.
