– Благодарю, – выдохнул Рори. – Благодарю.
Я убрала блокнот. Стив поправил книги, которые сдвинул, опираясь о стеллаж.
– Эээ… – проблеял Рори, пряча руки в складках своего кошмарного джемпера. – Я могу кое-что сказать?
– Конечно, – ответил Стив.
– Я подглядывал за Ашлин. Я знаю, это выглядит… Но помните, я говорил, что Ашлин была не прочь присоединиться к чужим мечтам? Вы мне еще не поверили.
Он обращался ко мне.
– Да, я помню.
– Когда я смотрел на нее… Я хотел сделать обратное. Я пытался понять, что значит жить там. Быть ею. Хотел проскользнуть туда. Вместо того чтобы выманить, как поступает большинство. – Он совсем утонул в своем свитере. – Вы… Вы понимаете?
Мне это казалось очень гладеньким самооправданием, но он был нам нужен, и я кивнула.
– Вполне, – мягко сказал Стив. – Мы примем это во внимание.
Мы оставили Рори стоять посреди его стеллажей и потерянно смотреть нам вслед в окружении рисованых злодеев и пляшущих женщин в развевающихся платьях, так тесно взявших его в кольцо, что можно было подумать – еще немного, и он исчезнет среди них.
Очутившись снаружи, я спросила:
– Во что, на хрен, вляпался Маккэнн? Что он делал в Стонибаттере несколько недель назад?
– Может, проводил разведку? Хотел осмотреться, чтобы когда дойдет до дела, то войти и выйти незаметно, а не тыкаться.
– Вот только его заметили. И не раз. Для таких вещей Гугл придумал карты. Можно проводить разведку, не пачкая рук.
– Да. Но поиск в Гугле можно отследить. Опознание можно оспорить, а вот историю посещения сайта – нет.
Черный «паджеро» Дэйзи исчез, но на расстоянии двух фонарей возник «ниссан кашкай», которого раньше не было. Быстро же они. Я подумала, что там может сидеть сам Бреслин, а это было бы совсем некстати, особенно когда в окне магазина торчит Рори и пялится на нас.
– Слушай, – я развернулась к Стиву и ткнула ему пальцем в лицо, – встретимся через двадцать минут в том парке, где мы завтракали в воскресенье. Только убедись, что за тобой не следят. – И с силой пихнула его в грудь. – Ясно?
– Как скажешь, – сказал Стив, с трудом сохранив равновесие. – Господи.
Шагая к своей машине, я видела, как он раздраженно машет руками. Кто знает, сидит ли в «кашкае» сам Бреслин или только его глаза и уши. Я запрыгнула в машину и рванула с места так, как будто была сама не своя от ярости.
В парк я приехала первой, хвоста за мной не было. Он выглядел таким же заброшенным и пустынным, как и в прошлый раз. Только велосипедист, затянутый в лайкру, потреблял что-то малоаппетитное из контейнеров «Таппервер», да две няньки жаловались друг другу на жизнь по-португальски, их сонные подопечные копошились в песочнице. Я выбрала самую дальнюю скамейку и в ожидании Стива стала просматривать записанную беседу с Рори.
Словесный портрет подходит Маккэнну. Временные рамки дают ему почти час, который он мог провести в доме Ашлин. Все зафиксировано моей рукой в моем блокноте, том самом, где записаны показания на двух подонков, что отплясывали на голове третьего подонка, на насильника, который душил жертв их же ремнями. Последняя строка: свидетель опознал детектива Маккэнна.
Я открыла чистый лист и позвонила Софи. На часах только половина девятого, но она ответила сразу:
– Привет. Я собиралась тебе звонить, как только приеду на работу.
– Привет. Хочешь сказать, что у тебя что-то есть?
– Есть – я тебя занесла в черный список.
Она жевала и явно расхаживала по квартире. Завтракает и собирается.
– В четыре утра мой телефон взбесился. Сообщения, письма, снова сообщения, все от моего компьютерного гения. А когда я не отозвалась, потому что еще в своем уме, он принялся названивать! Мой компьютерщик очень хорош в своем деле, но во всем, что касается человеческих отношений, абсолютный неадекват. В конце концов я просто отключила телефон. Естественно, вместе с будильником, поэтому проснулась секунд десять назад.
Хлопнула дверца шкафа.
– Вот черт, – сказала я. – Извини. Дай мне телефон своего компьютерщика, и я буду названивать ему каждые полчаса в течение недели. Хочешь?
Софи фыркнула.
– Если бы я думала, что это поможет, то так бы и поступила. Но послушай, он смог взломать эту суперсекретную папку. И ты оказалась права. Пароль – «скучаюпопапе», с несколькими заменами, чтобы было интересней.
На меня вдруг накатила брезгливость. Первое неприятное ощущение за утро.
– Блеск. Люблю, когда все предсказуемо. И что внутри?
Софи что-то отхлебнула.
– Отправлю тебе все файлы, как только сяду в машину. Пара десятков фотографий, все сплошь листки с цифрами и буквами, а также снимок бумажки с чем-то навроде детской сказки. Уж не знаю, чего ты ждала, но хотелось бы, чтобы день мне испортили не зазря.
– Смогу что-то сказать, только когда увижу. Но наверное, это стоило того, чтобы прятать. Верно? Спасибо огромное, Софи. Отправь мне файлы и, если найдешь минутку, добавь время и даты, когда фотографии были сделаны. Обещаю рассказать, помогли ли они нам раскрыть дело.
– Договорились. Ладно, закругляемся, а то я никак не могу найти второй сапог и готова полдома разнести. Увидимся.
Я просмотрела страницу «Курьера», чтобы выяснить, нужно ли мне освободить время, чтобы расколотить башку Краули, но о моей личной жизни в газете не было ни слова. Даже самонадеянный ублюдок, что посетил меня вчерашним вечером, понимал, когда надо дать задний ход. Но была еще одна тошнотворная статейка об Ашлин. Краули разыскал ее одноклассников, чтобы издать коллективный всхлип на тему, какой хорошей девочкой была Ашлин. Наверное, Люси, добрая душа, собрала их. А вот и заметка о нераскрытых убийствах за последние года два, в голове у меня мелькнуло, что шефу очень понравится, но я тут же вспомнила, что к концу дня эта статья будет наименьшей из его проблем. Я даже вообразить не решалась, что он обо мне подумает. И тут же обозлилась на себя – какого хрена меня это вообще колышет? Мнение О’Келли не имеет ни малейшего отношения к моему будущему, вот только мозг принять полностью эту мысль почему-то не мог.
Для развлечения я попыталась представить, как отреагирует давешний самодовольный ублюдок, увидев мое имя на первых полосах газет. Поначалу осторожно, словно нажимала на больной зуб. Примерно через минуту осознала, что ничего не чувствую. Тогда я нажала посильнее, размышляя, будет ли он гордиться, что я схватила плохого парня, или презирать за то, что настучала на своих. Выяснилось, что мне безразлично. Тогда я пошла вразнос и попробовала повозмущаться тем, что он бросил меня так давно. Ничего. Разве что почувствовала себя полной дурой – на что вообще трачу мозги. Вечером позвоню ма и вытащу какую-нибудь старую смешную историю времен моей службы в Пропавших, а о прошлом вечере не обмолвлюсь ни словом.
