Раздражение Бреслина подросло на пару градусов.
– Выводов о чем? Тут больше ничего нет, Моран. От чего ты хочешь воздерживаться? Вот сидит наш парень Феллон, у нас на него чертова уйма косвенных улик, только он мог это сделать. Что еще надо? Чего вы будете ждать? Пришельцев? ЦРУ?
Стив сел на шаткий стол и приготовился к долгой беседе. Я ждала.
– «Только он мог это сделать», – повторил он. – А как конкретно он это сделал?
– О чем ты говоришь? Он ударил ее, она упала, стукнулась головой и умерла. Вот как конкретно он это сделал.
Стив думал, нахмурив лоб, с трудом постигая сказанное, как и полагается нам, истинным придуркам.
– Но зачем? – спросил он тупо.
Бреслин откинул голову и показал зубы так, чтобы получилось нечто среднее между улыбкой и оскалом.
– Моран, Моран. Я что, похож на долбаного Пуаро?
– Хм. Да вроде нет.
– Прекрасно. Потому что сегодня не вечер субботы и мы не сидим перед телевизором с чашечкой чая в одной руке и бисквитом в другой. Поэтому на мотив мне плевать. И вам должно быть плевать.
Cтив почесал нос.
– Наверное, ты прав, старина. Я бы сказал, почти наверняка прав. Просто я этого пока не вижу. Я как бы могу вообразить разное у себя в голове, понимаешь, о чем я? Как кино. – Он сложил из пальцев рамку и заглянул в нее, чтобы Бреслин уловил аллюзию на кинематограф.
Бреслин набрал в грудь побольше воздуха и медленно выпустил его – дабы мы поняли, чего ему стоит сдерживать себя.
– Хорошо, – сказал он. – Хорошо, давайте потратим какое-то время и поиграем в эту игру.
– Спасибо, – Стив смущенно улыбнулся, – я очень это ценю.
– Рори является со своим зачуханным букетом из «Теско». Ашлин, которая явно не из зачуханных, не в восторге. Ведет себя высокомерно. Рори это не нравится. Он выпотрошил свой счет, поменял планы, галопом проскакал через весь Стонибаттер, чтобы доставить ей удовольствие, но всего этого оказывается недостаточно для несравненной принцессы. Он выдает какую-нибудь цитату из Джейн Остин о сучках из высшего общества, или о динамщицах, или еще что-нибудь, что там недотыкомки говорят о таких девушках. Ашлин тут же затыкает ему рот и доходчиво объясняет, почему он недостаточно хорош для нее, почему она до сих пор не дала ему залезть к ней в трусы и почему этого не случится в дальнейшем. Она заходит чуть дальше, чем следует, в своих объяснениях, – и бац. – Бреслин изобразил вялый удар, даже не потрудившись вложить в него хоть сколько-нибудь энергии. – Так мы и очутились здесь. Теперь ты все представил?
– Все могло произойти именно так, – кивнул Стив. – Вот только как ему удалось сохранить букет в неприкосновенности? Он же должен был его выронить или еще что. Но мы не нашли на полу ни одного лепестка.
– Значит, ни один лепесток не упал. Или у Рори хватило мозгов подобрать их и унести. Мы же толкуем не о драке. Был только один удар. – Бреслин прищелкнул языком. – Один удар и несколько секунд черт-что-я-наделал. Пара лепестков нам точно не помешала бы, но в нашей работе нельзя быть слишком уж привередливыми. Надо работать с тем, что есть, а не сетовать на то, чего нет. – Бреслин выдал Стиву намек на улыбку, весь из себя готовность к поцелуям и объятиям. – Я прав или ошибаюсь?
Стив охотно подхватил:
– Конечно, прав. Я только хотел бы еще немного потрясти другие деревья и проверить, не упадет ли с них чего. – А когда Бреслин отпрянул назад, играя желваками, промямлил: – Я же новенький, сам понимаешь. Мне еще учиться и учиться. Вот я и практикуюсь на чем только могу.
– Вы, черт возьми, не такие уж и новенькие. И занимаетесь этим уже достаточно, чтобы научиться обходиться без няньки. Вот из-за такой канители шеф меня к вам и приставил.
– И мы очень признательны за то, что ты взялся помочь нам. Без дураков. Но пока это занимает у меня больше времени. Понимаешь? Иначе я никогда ничему не научусь. А с другой стороны, какой от этого вред?
– Моран, прекрати. Вред в том, что вы выставляете себя в дурацком свете, а, говоря откровенно, вы не можете себе этого позволить. Если действительно дадите этому парню уйти отсюда, а сами пойдете околачивать какие-то другие деревья, вы будете слабаками и болванами. Неуверенными в себе, и не только в глазах коллег. Чем дольше вы будете с этим копаться, тем легче придется защите. «Дамы и господа присяжные, даже полиция не уверена в том, что мой клиент виновен. Как вы можете не разделять это обоснованное сомнение?» Вам это совсем не мешает?
В комнате для допросов Рори поднял голову и вытер лицо ладонями. Он весь пошел красными пятнами. Слезы были пролиты, что бы это ни значило.
Стив отсалютовал Бреслину стаканчиком:
– Не волнуйся, старина. Шеф обязательно узнает, что ты сделал все от тебя зависящее, чтобы сыпануть нам перцу под хвост.
– А ну-ка погоди. Вы думаете, мне это надо? – Бреслин весь обратился в идеально отмеренное сочетание изумления и оскорбленности. – Вы всерьез думаете, что меня беспокоит исключительно моя репутация?
– Господи. Нет, конечно! – Стив мило улыбнулся. – Твоя репутация и так идеальна, я бы даже сказал, что ты суперзвезда. Нужно что-то куда солиднее, чем мы, чтобы пошатнуть ее. Я только хочу сказать, чтобы ты не волновался, награда найдет своего героя.
– Речь не обо мне, но и не о вас. Если бы на кону были только ваши репутации, тогда, конечно, я бы попытался вас остановить, пособачился бы с вами ради вашей же пользы, но в конце концов позволил вам самим принимать решения. Но сейчас мы говорим обо всем отделе. Если вам потребуется месяц, чтобы выдвинуть обвинения против мистера Очевидного, то газеты развопятся не о том, как работают детективы Конвей и Моран, а о том, что хорошо бы Убийствам начать наконец защищать общество от разных подонков. Я надеюсь, у вас хватит лояльности, чтобы хоть на это не наплевать.
Бреслин вырабатывал столько праведных слюней, что я уже засомневалась, уж не верит ли он сам в эту ахинею.
– А как будет выглядеть отдел, если выяснится, что мы взяли не того? – спросила я.
– И придется снять обвинения, – добавил Стив, изобразив досаду, – да еще приносить публичные извинения. Газеты будут вопить, что в Убийствах работают некомпетентные остолопы, которым неважно, кого засадить, лишь бы галочку поставить. Свидетели будут бояться приходить к нам, того и гляди сами окажутся в наручниках, потому что мы так торопимся наложить лапу на первого попавшегося… – Он покачал головой. – Старина, ничего хорошего из этого не выйдет. Для отдела, я имею в виду.
Бреслин снова вздохнул.
– Конвей. Моран. – Он в очередной раз сменил пластинку, выбрав на этот раз деликатность. – Этот парень виновен как первородный грех. Послушайте того, кто ловил преступников, когда вы еще в первый класс ходили, – это наш парень. Вопрос только в том, способны ли вы сделать то, что должны.
