– Что? Чему ты улыбаешься?
– Ничему. Просто я люблю трудности.
– Так ты считаешь, что я прав. Ты думаешь, он…
Стив не договорил. Его слова меня немного отрезвили.
– Я не знаю. Пока все это только гипотетические предположения. – Я куснула себя за палец, чтобы выйти из эйфории. – Наверняка мы знаем только одно. Бреслин хочет, чтобы мы выдвинули обвинения против этого парня и по-быстрому закрыли дело. Мы должны притихнуть, пока не поймем, что к чему. Ты отлично выступил насчет того, что мы сами должны делать грязную работу. Это поможет нам выиграть время.
Судя по тому, как скривился Стив, мои слова его не очень убедили.
– Ты думаешь, он нам поверил?
– Я так полагаю, вернее, надеюсь.
Воспоминание о холодном взгляде, напоследок брошенном на меня Бреслином, заставило прикусить язык.
– В любом случае держимся такой линии поведения: мы – два дурачка-новобранца, не имеющих представления, как надо вести дело, и мы хотим все делать по-своему. Как тебе такое?
Какая-то часть меня ожидала, что Стив на это не подпишется. Ведь он оказался в дерьме со мной за компанию, и если будет вести себя правильно, не подставляться, то спокойно впишется в отдел, а вот быть моим напарником все равно что жить на действующем вулкане. Начнет выставлять себя идиотом перед Бреслином – может забыть о своих шансах оказаться в струе.
– Изобразить из себя дурачка-новобранца? Да легко. – И Стив улыбнулся.
– Проборчик расчеши, – сказала я. Волна облегчения оказалась сильнее, чем я ожидала. – И тебе даже притворяться не придется.
– Эй! Каждый использует то, что у него есть. – Стив указал большим пальцем на стекло: – А с этим что делать?
Рори уже завязал со слезами и проявлял беспокойство – озирался, вертел головой, как испуганный сурикат, удивляясь, куда это мы запропастились. Он должен был стать главным событием дня, а мы почти забыли о его существовании.
– У нас есть еще один заход. Мы его сделаем, как и обещали Бреслину.
– Но это значит оставить Бреслину друзей Рори. Думаешь, это правильно?
Если Бреслин действительно хочет подставить меня или Рори, то список, который я ему вручила, может оказаться настоящей золотой жилой.
– Наверное, нет, но какого черта, пришлось рискнуть. Я не смогла придумать ничего лучшего, чтобы избавиться от него. И я ни минуты больше не хочу видеть его рядом с Феллоном. Парень не перенесет такого обращения. Если Бреслин еще немного его попинает, он просто встанет и уйдет. И вне зависимости от того, наш это парень или нет, я не хочу, чтобы он думал, что мы стая злобных бульдогов. Не сейчас, по крайней мере.
– Наш или нет, – повторил Стив. – Ты уже не так уверена?
Я пожала плечами:
– Выходя оттуда, я была уверена. Не на сто процентов, но почти. Есть что-то скользкое в его раннем появлении в Стонибаттере. И ему не хотелось в это углубляться. Ты заметил?
– Заметил. Но его реакция на известие о смерти Ашлин… мне она показалась натуральной.
– Мне тоже. Но это не значит, что он невиновен.
Рори, комкая влажные салфетки, пытался найти, куда бы их выбросить, и в конце концов просто сунул в карман.
– Он мог не знать, что убил ее. Ткнул кулаком, она упала, но, когда он проверял ее пульс или дыхание, она была еще жива. Потом он выключил печь, чтобы пожара не случилось. Решил, что Ашлин просто в нокауте. А когда узнал, что она мертва, и представил, что ему светит за убийство, то чуть в штаны не наложил.
– Может быть, – согласился Стив.
– Выходя из допросной, я готова была деньги на это поставить. Но теперь…
Рори привстал, потом опять сел, как будто вставать было запрещено.
– А ты?
Стив водил большим пальцем по краешку пластикового стакана и смотрел, как Рори пытается усидеть на месте.
– Вся штука в том, что даже если Рори наш парень, это не значит, что у Ашлин не было дружка-гангстера и что Бреслин чист.
Его голос стал тише. Мы оба автоматически посмотрели на дверь. В коридоре никого не было.
– Давай представим, что гангстер существует. Пусть он ничего Ашлин и не сделал, ему совсем не хочется, чтобы мы копались в его делах, проверяли его передвижения и рассказали его миссус о шалостях мужа на стороне… Если он заскакивал к Ашлин накануне на перепихон, то в ту же секунду, как ему стало известно о ее смерти, он позвонил своему человеку у нас и попросил быстро со всем разобраться.
– И чем медленнее мы будем со всем разбираться, – подхватила я, – тем больше у нас будет времени, чтобы выяснить, нет ли тут чего-то еще.
От одних только этих слов у меня участился пульс.
– Поэтому мы заглушим двигатели, – сказал Стив.
– Не заглушим. Бреслин прав, нам не нужна репутация людей, которые не могут ничего довести до конца. Мы просто будем тихо и спокойно работать. И неважно, что происходит, я не хочу видеть здесь Рори до тех пор, пока мы не будем знать об этом деле абсолютно все. Если мы собираемся снова на него наехать, то сделаем это с таким количеством доказательств, что сможем стереть его с лица земли.
– Хорошо. А сейчас?
Я посмотрела на часы. До совещания оставалось менее часа.
– А сейчас мы снова выслушаем его историю, может, он еще что-то захочет нам рассказать, заберем его пальто, перчатки и попробуем убедить его позволить нам взглянуть на квартиру. Потом отправим домой и пойдем на совещание. А потом…
– А потом мы наконец-то немного поспим. Я почти труп.
И у Стива случился приступ неостановимой зевоты. Я попыталась не последовать его примеру, но не получилось. Я тоже была полуживой, глаза отказывались служить, я никак не могла сообразить, как далеко от меня находятся стены.
– Но Бреслин-то спать не пойдет, – сказала я. – Если мы уйдем домой, а его оставим за старшего, он тут бог знает что наворотит.
– А не уйдем, так он сразу насторожится.
Стив прав. Когда убит ребенок или полицейский, ты вкалываешь сутки напролет, потом принимаешь душ, дремлешь немного – и снова на целые сутки. Будешь работать так над каждым делом, тебя хватит не более чем на три месяца.
Над обычным убийством ты работаешь восемь часов – свою смену, ну от силы двенадцать или четырнадцать, если попалось что-то незаурядное. Начни мы со Стивом впахивать двадцать четыре часа подряд, то это все равно что объявить Бреслину, что тут дело нечисто.
– И как же нам быть? – спросила я.
– Завали его на совещании какой-нибудь бесполезной работой. Не давай ему подобраться к делу.
– Ну да. Он так и запрыгает от восторга. Такая выдающаяся личность…
Стив ухмыльнулся.
