– Он же выше самолюбия, помнишь? Сам так заявил. Все сделает ради команды. Всех пассажиров на маршруте 39А проверит, если речь о команде.
Я тоже ухмыльнулась.
– Бреслин, будь добр, проверь все урны от Стонибаттера до Раннелах, ради команды. Ты был на вскрытии? Бреслин, это же ради команды. Быстро напечатай протоколы. Ну-ка сбегай за пиццей, Бреслин, для команды.
Мы едва сдерживали хохот. Если я смогла настолько расслабиться, значит, смогу и уснуть – стоя и прямо сейчас.
– Ладно, попробуем натравить его на Феллона, – сказала я. – Когда пройдется по всему списку, пусть начинает опрашивать его бывших подружек. Может, Рори в прошлом уже бил кого-то.
– Нет, не бил.
Стив смочил ладонь под кулером и провел ею по лицу, пытаясь хоть немного взбодриться.
– Скорее всего. Но если Бреслин так хочет этого обвинительного заключения, то он охотно примется искать любую грязь на Рори, правильно? И будет слишком занят, чтобы нам мешать, по крайней мере до вечера. Приставим к нему практиканта. Тогда он дважды подумает, прежде чем укрыть важные факты, противоречащие его версии.
Стив внимательно посмотрел на меня, явно привлеченный нотками в моем голосе.
– У тебя уже что-то пропадало? Как с тем свидетелем по делу Петреску?
– Да нет. – Не собираюсь плакаться ему в жилетку и жаловаться на проказников, что стянули мой любимый лист протокола. – Но это не значит, что такого не случится в будущем. Мы должны быть очень осторожны.
Стив все еще смотрел на меня, поглаживая щеку мокрой ладонью, на обдумывание ответа у него ушло чуть больше времени, чем нужно. И все же голос его прозвучал вполне непринужденно:
– Практикант не сможет помешать Бреслину скармливать информацию Краули, если это делает именно он.
– Да знаю я. А что ты предлагаешь? Будешь ходить с ним в сортир, чтобы проверить, не печатает ли он одной рукой сообщения Краули, пока другой за свой шланг держится?
– Ладно. Практикант – неплохая идея. Скажем, что молодежь нуждается в наставниках.
Я фыркнула.
– Он это точно проглотит. Конечно, все это пустая затея, Бреслин легко обведет пацана вокруг пальца. Но все же лучше, чем ничего.
– И нужно держать Бреслина подальше от всей электроники Ашлин. Телефон, электронная почта, аккаунты в социальных сетях. Все, что может навести нас на след гангстера, если только он существует.
– Но на совещании надо сообщить, что они у нас, – сказала я. – Бреслин наверняка уже покопался в ее телефоне, когда осматривал место происшествия, но там, насколько я могу судить, ничего интересного.
– Вот что еще нам надо сделать. Раскрутить Бреслина, как только представится возможность. Или, вернее, позволить ему попытаться раскрутить нас.
– Иисусе. Лучше пристрели меня немедленно.
– Надо его разговорить. Кретином его не назовешь…
– Но ему нравится звук собственного голоса, – закончила я. – Да. Позволим ему выкопать себе могилу, просвещая нас. Никогда не знаешь, что сорвется с языка. И при случае поболтаем с Маккэнном.
Маккэнн и Бреслин уже десять лет работают вместе, их водой не разольешь. Если Бреслин хочет покончить с Феллоном, неважно почему, или он хочет, чтобы это дело взорвалось у нас в руках, Маккэнн должен быть в курсе.
– Не то чтобы Маккэнн любитель поговорить, но заранее не угадаешь.
– Это лучшее, что мы можем сделать. Мы ведь не собираемся обращаться в Оргпреступность. Во всяком случае, не напрямую.
Стив покусывал заусеницу на пальце, уставившись на Рори невидящим взглядом.
– У тебя там вроде приятель работает? Поговори с ним. Может, он что-то слышал?
– Да. Только это не так просто. – Я тоже смочила руку под кулером и провела ею по шее. – Посмотрю, что можно сделать.
– И мы не ведем никаких записей.
– Боже сохрани. И не оставляем ничего на столах.
Я подумала о показаниях, запертых у меня в ящике. Никто не собирается возиться и взламывать его, в первый раз и сделано-то это было, только чтобы я бдительности не теряла, но хлипкие замочки вдруг показались мне издевкой.
– И в ящиках. Все наши записи всегда будут с нами.
– Господи, – вздохнул Стив.
Все это пока что эфемерные тени, даже неясно, огромны они или ничтожны, но адреналин уже шпарил во мне, и я ничего не могла поделать с тем, что мне это нравится. Я чуть не брызнула водой в Стива.
– Нюни подбери. Держись бодрее, дружок. Может, это самое крутое дело, которое нам когда-либо выпадало.
– Мне не нравятся такого рода вестерны, когда нужно таиться от своей же команды.
– Расслабься. Вероятнее всего, это просто куча мусора, но надо быть осторожными.
В коридоре что-то промелькнуло. В два огромных шага я оказалась у двери, но это Винтерс вел какого-то бесцветного маленького недоноска в соседнюю допросную.
– Пора двигать, – сказала я. – Пока Бреслин не вернулся, чтобы посмотреть, что здесь происходит.
Стив кивнул и выбросил смятый стаканчик в корзину. Я еще раз взглянула на Рори, который корчился на стуле, словно его било током.
Допросная провоняла потом и слезами.
– Детективы Конвей и Моран зашли в комнату для допросов, – сказала я, глядя в видеокамеру.
– Привет. – Стив сел за стол и сочувственно улыбнулся Рори. – Детективу Бреслину пришлось отлучиться. Я вместо него. Детектив Моран.
Рори едва кивнул. Я спросила, пододвигая стул:
– Как вы?
– В порядке. – Голос гнусавый, сдавленный. – Прошу прощения…
– Ничего страшного. Говорить сможете?
Рори укоризненно посмотрел на меня покрасневшими от слез глазами:
– Вы все знали с самого начала. Что я должен был встретиться с Ашлин. Что я был прошлым вечером у ее дома. Вы все знали.
Господи, благослови эту маленькую душу из среднего класса. Он искренне верит в то, что полиция за ним следила.
– Да. Мы все знали. Я сознаю, что поступила с вами некрасиво, но мы расследуем убийство, и иногда единственный способ получить информацию – позволить себе шаг в сторону. Если бы вам сразу сказали, в чем дело, вы бы тут же замкнулись, а мы не могли так рисковать. Вы можете обладать какой-то важной информацией, сами того не ведая.
– Я рассказал вам все, что знаю.
Он действительно обиделся. Я откинулась назад на своем стуле и взглянула на Стива, предлагая ему вступить в игру.
– Вам кажется, что все рассказали, – подхватил Стив, – однако рассказывали вы до того, как узнали, что произошло. Но известно, что шок способен подстегнуть память. Давайте пройдемся еще раз по событиям предыдущего вечера. На всякий случай.
