– Неудивительно, что Бреслин готов был проглотить все, что ты ему преподнесла, – сказал Стив. – Он не может допустить, чтобы мы попросили шефа снять его с этого дела.
– Если что-то из этого существует на самом деле.
– Если, – согласился Стив. – И чем закончился разговор с Бреслином?
– Я извинилась. Сказала, что была слишком очарована его величием и не могла ясно мыслить. Ему понравилось.
– Думаешь, поверил?
Я пожала плечами.
– Да неважно. Если и нет, то наверняка решил, что я просто злобная сука, но он в любом случае так думает. Ему нужно закорешиться со мной, и я предоставила ему такую возможность. Все в порядке.
Мы дошли до полицейской стоянки. За время нашей короткой прогулки я насчитала одиннадцать мужчин в темных пальто. Каждый из них заставлял меня чувствовать себя параноидальной идиоткой, но даже целый выводок темных пальто не мог вытащить занозу, которая давала о себе знать, когда я вспоминала о человеке в конце проулка.
В воротах Стив спросил:
– Что делаем?
Для начала надо раздобыть информацию о финансах Бреслина и Маккэнна и об их телефонных разговорах. Затем вывернуть наизнанку их компьютеры, чтобы узнать, заходили ли они туда, куда не должны были заходить. И все это нам недоступно.
– Продолжим работать над делом. Продолжим общаться с ним. Продолжим держать рты на замке.
Я помахала рукой парковочному охраннику, он помахал мне в ответ и начал искать ключи от «кадетта».
– И я хочу посмотреть, сумею ли заставить Бреслина испортить со мной отношения.
Дом Ашлин обработали как следует. Когда в квартире живет кто-то еще, мы стараемся не очень ее разносить. Стираем порошок для снятия отпечатков, книги возвращаем на полки, если только специально не хотим навести шороху. Но когда в доме больше никого нет, мы не очень утруждаем себя деликатностью. Ребята Софи покрыли полквартиры черным порошком для снятия отпечатков, а в другой половине просыпали что-то белое. Вырезали часть ковра, на котором лежало тело. Отпилили кусок каминного бордюра. Разворотили кровать и продырявили матрас. В уютном беспорядке семейного дома это казалось бы ночным кошмаром, но квартира Ашлин и так не очень напоминала настоящее жилье. А теперь она выглядела как центр обучения Экспертного бюро.
Стив занялся гостиной и ванной, а я – кухней и спальней. Было очень тихо. Только Стив насвистывал что-то да приглушенные звуки доносились с улицы. Какие-то старики радостно жаловались на жизнь, верещали дети, но из соседних домов не доносилось ни звука. Эти старые стены слишком толстые, и чтобы соседи вас услышали, надо кричать, и очень громко. Таинственный любовник, бывавший тут, наверняка это знал.
Поиски не принесли никаких результатов. Стандартные секретные места – упаковки продуктов в морозильнике, жестянки со специями, под матрасом, внутри туфель – были пусты. Ни любовных записочек в туалетном столике с завитушечками, ни мужских трусов в глубине полок. В шкафу ни конверта с купюрами, ни пакета с героином, который не успели передать по назначению. Самое ценное, что я смогла найти – пара альбомов с семейными фотографиями, засунутые на самый верх антресолей за пуховые одеяла. Я их просмотрела, надеясь вспомнить, где же я могла видеть Ашлин, но нет. Она не была красивым ребенком – толстая девочка с туго заплетенными косичками, шишковатым лбом и смущенной улыбкой. Для человека, который до одури надрывался в спортзале и втюхал столько денег в средства по уходу за волосами, чтобы выглядеть так, как выглядела Ашлин, было естественно запрятать эти альбомы куда подальше. По всей квартире развешаны блевотные картинки с цветочками и котиками, но семья отправлена на самый верх антресолей – вот бы психолог порадовался. Ашлин хотела похоронить свою семью, отомстить за то, что та бросила ее. Или же похоронить себя прежнюю, чтобы можно было возродиться куклой Барби для сказочных свиданий. Но меня заинтересовало только то, что никого на этих снимках я не узнала.
Удивительно, но ничего необычного я тоже не нашла. Обыск практически всегда преподносит сюрпризы, потому что у каждого человека есть пара-тройка секретов, которыми он не хочет делиться даже с самыми близкими. Единственный вопрос в том, имеют ли эти сюрпризы отношение к делу, которое расследуешь. Но здесь не было ничего, о чем бы не упоминала Люси, и ни малейшего намека на тайного любовника. А также ни сомнительных таблеток для похудения из интернета, ни секс-игрушек, даже ни одной копии ПРАВИЛ. Самым большим открытием стало то, что Ашлин носила лифчики пуш-ап.
– Бумаги у нее в жутком состоянии, – сказал Стив, появляясь на пороге спальни. – Все скинуто в одну кучу под столиком в прихожей: банковские выписки, счета, чеки. Целая гора.
Я поставила фотоальбомы обратно на антресоль.
– Гэффни занимается финансами, так что мы все это проверим. Но все равно надо забрать, у нас в машине есть ящик. Проглядим чеки. Вдруг у того, кто привез ей диван, были навязчивые идеи. Нашел хоть что-то интересное?
– Ее завещание. Распечатала на бланке, найденном в интернете. Половину имущества завещала Люси, остальное – детским приютам. Неясно, было ли оно нотариально заверено.
– Счастье Люси, что у нее есть алиби.
– Датировано двумя месяцами ранее.
– Может, Ашлин испугалась, что вляпалась в дурную историю, или просто решила, что уже взрослая и нужно составить завещание. Что еще?
– Заполненная анкета на получение паспорта. Готовая к отправке. С прикрепленными фотографиями.
– Может, ей, как и всем нам, захотелось немножко понежиться на солнышке.
– Или знала, что придется скоро бежать из страны.
– Все может быть. – Я захлопнула дверцу шкафа. – Больше ничего? Ни ежедневника с записями об оказании эскорт-услуг? Ни мужского дезодоранта в ванной?
Стив покачал головой.
– А у тебя?
– Аналогично.
Мы посмотрели друг на друга, на ковер с узором из ромашек, на разгромленную кровать.
– Ладно, – вздохнул Стив. – Может, в пабах выловим побольше.
Обыскали мы дом тщательно, но я нутром чувствовала: Ашлин удалось утаить что-то, нечто, лежащее на самом виду, прямо под носом. Но сколько ни ломала голову, ничего путного в нее не шло.
Барменов и Ашлин я недооценила или же переоценила ее кавалера. В первых пабах ответом на наши вопросы были ничего не выражающие взгляды и покачивания головой, а я-то держала блокнот наготове, чтобы записывать информацию, которой не было. Но в пабе «У Гэнли», заведении, спрятавшемся в самой гуще переулков, достаточно отвратного вида, чтобы даже хипстеры, падкие на аутентичность, обходили его стороной, и полагавшемся только на постоянных клиентов – старичье в потрепанных пиджаках, бармен, только взглянув на фото, ткнул пальцем в Ашлин:
– Да. Она здесь была.
– Вы уверены, что именно она? – спросил Стив, бросив на меня торжествующий взгляд.
